Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Барнс Дженнифер Линн

В эти семь часов я заложила три короткие остановки – сходить в туалет, напоить Барфли и заправиться (дабы соблюсти правило «бак всегда наполовину полон»). На трассе мне встречаются почти одни пикапы, и больше половины из них – белые. Я стараюсь рассматривать всех водителей и пассажиров, но я – далеко не единственная жительница Техаса, прячущаяся за тонированными стеклами и солнцезащитными очками.

Чувствую себя все более уязвимой и незначительной – по мере того, как передо мной раскидывается бескрайнее техасское небо, а я стремительно уменьшаюсь в размерах по сравнению с ним. Кто-то однажды прозвал этот край «Великой пустотой». Признаться, трудно придумать более меткое название.

За последние полчаса зеленые холмы резко сменились коричневой пустошью, на которой тут и там торчат рукастые кактусы.

Единственный раздражитель, который не дает мне сейчас уснуть, – древний голубой «Жук», за рулем которого сидит блондинка в красной бейсболке. Окна ее машины широко открыты, что посреди техасского июля может означать только одно: нищету.

У нее на коленях лежит что-то пушистое – домашнее животное или меховой плед. Машина то и дело виляет, заезжая одним колесом на встречную полосу. Наконец она обгоняет меня. Я обгоняю ее. И так – четыре раза. Заправок на дороге становится меньше с каждой милей, машин тоже.

Голубой «Жук» пролетает мимо, а я съезжаю на захудалую заправку, над которой гордо реет огромный техасский флаг – при желании в него можно целиком завернуть все заведение. Среди бледной пыли торчит табличка с надписью: «Девчонки! Не умирайте девственницами – на небесах вас будут ждать террористы».

Других машин на заправке нет. Окна забраны железными решетками.

Ладно, ради холодной содовой можно и рискнуть. На пороге меня встречает морозный кондиционированный воздух, вонь тамале и задорная музыка техано.

Я прошу у подростка за стойкой «Доктор Пеппер», и тот показывает пальцем на холодильник с пивом. Он слишком мал, чтобы торговать алкоголем, но жаловаться здесь некому. Среди пива «Корона» и воды «Озарка» затесалось несколько бутылок моей газировки.

Три напитка на весь магазин: хозяин заведения явно знает свою аудиторию. Я выуживаю из холодильника пару бутылок «Доктора Пеппера» – его заграничную топовую версию с настоящим сахаром, которую так любит Карл. Заодно прихватываю упаковку вяленой говядины и последние пять тампонов из вскрытой пачки (по два доллара за штуку). Все-таки хозяин магазина и впрямь знает, на что готов его отчаявшийся покупатель.

Расплачиваясь за покупки и дорогой бензин, который я намерена закачать в бак, сквозь замызганное окно я вижу, как на парковку въезжает голубой «Жук». Мальчик отдает мне сдачу почти не глядя – это хорошо, а то я сегодня почти не маскировалась. И даже не красилась.

Когда я открываю дверь, «Жука» нигде не видно. Быстро осушив бутылку, я выбрасываю ее вместе с чеком в старую пластиковую урну с надписью «утиль». Как приятно наконец не думать о расходах, не вычитать каждый грош из бюджета! С тех пор как Карл сбежал, я ничего не считаю. Ни деньги, ни шаги.

Рывком открываю дверь пикапа.

Впереди сидит водительница «Жука» – прямо, как штык. Или, скорее, как манекен для краш-тестов. Словно кто-то приставил к ее виску дуло пистолета. Я вижу нижнюю часть лица, бейсболку и волосы цвета карамели – спутанные и липкие, как у старой Барби.

Вот она поворачивается ко мне лицом, одновременно стягивая кепку и парик.

Карл.

– Умора, да? – гогочет он. – Волосы приклеены прямо к бейсболке. Купил эту штуку на Ламаре, в «Гудвиле». Такие сувениры, помню, раньше продавались в парке аттракционов «Шесть флагов над Техасом».

– Где ты был?! – Я зла. И при этом испытываю огромное облегчение – оно просачивается сквозь каждую пору на моем теле.

– Прокатился автостопом с двумя девчатами, которые ехали в Остин.

– А потом?

– Не знаю. Опять что-то с памятью. – Он стучит себя по лбу. – Потом я раздобыл тачку и нашел тебя на Гваделупе-стрит. Думал, ты меня увидела. Проследил за тобой до кондитерской и стал ждать, когда лицо у тебя станет попроще.

Я осматриваюсь. «Жука» нигде нет.

– Ты угнал машину?! Где она?

– За магазином. Ключи в замке.

– Ты от меня сбежал, Карл. Мы так не договаривались. Про условия помнишь?

– Да, но девчата были такие милые. Немного под кайфом. – Он бросает кепку на заднее сиденье. – Валяй спрашивай. Я же вижу, тебе не терпится.

– Что… что ты с ними сделал?

– Ни-че-го!

Карл явно ловит кайф от происходящего. Я очень хочу ему верить.

Заливаю в бак бензина на пятьдесят долларов и сажусь обратно за руль. Карл вскрыл мою вяленую говядину и уже впился в нее зубами. Вторая бутылка «Доктора Пеппера» наполовину пуста.

Я шарю рукой за сиденьем в поисках рюкзака – не хочу, чтобы Карл увидел вскрытую упаковку тампонов. И вдруг нащупываю что-то мягкое.

Я знаю, какой Барфли на ощупь – мягкий, как плед. Но это явно что-то другое. Я резко оборачиваюсь. На заднем сиденье как ни в чем не бывало растянулся пес в компании нового друга.

– Кот!..

– Ага. По кличке Сосис. На удивление шустрый для трехногого зверя.

Сосис. Жирный черный кот с листовки, которую кто-то сунул мне под дворник. Чистоплотный и безобидный инвалид.

– У нас нет кошачьего туалета, – бормочу я.

– Не понял?

– Карл, мы не можем взять кота.

– Где-то я это уже слышал. – Он допивает мой «Доктор Пеппер». – Ну, за какой покойницей едем на сей раз?

50

Карл не признается, зачем поставил крестик возле Марфы. Он юлит и уклоняется от ответов. Я раскладываю карту и показываю ему все крестики.

– Кто это начиркал? – вопрошает он. – Ни черта не разберешь. Кстати, Уолт обиделся, что ты с ним не поздоровалась.

Я пытаюсь умерить злость и напоминаю себе, что необязательно еду навстречу настоящей могиле. Возможно, нам удастся попасть в то место в голове у Карла, где он хранит свои тайны. Нашего конечного пункта назначения может и вовсе не быть на карте.

Мне важна не только сестра, но и все остальные девушки. Не только Викки, Виолетта и Николь, не только близняшки Мэри, девушка под дождем или девушка в пустыне, но все до единой убитые и пропавшие без вести из моих списков.

Знаю, я стою над пропастью – у того самого живописного обрыва, на краю которого запечатлена девушка в пустыне. Если не опомнюсь вовремя, то очень скоро окажусь на дне каньона.

Но я одна знаю правду и могу дойти до конца. Никто другой не заберется так далеко.

Джек Кеворкян помогал людям совершать самоубийства – задолго до того, как это признали гуманным. Один из главных составителей первого Оксфордского словаря загремел в психиатрическую клинику для преступников – после того как убил отца шестерых детей. Гениальный математик Пифагор не ел фасоль, полагая, что вместе с газами человеческое тело покидает частица души.

Психи решают вопросы, ага.

Карл не просто так хранит в чемодане фотографию девушки с ключиком. Этот снимок до сих пор с нами. И ключ до сих пор висит на шее у Карла – помню, как он блестел на солнце, когда я беседовала с Гретхен.

Большую часть пути Карл спит. Когда солнце закатывается за горизонт – грудь Карла по-прежнему мерно вздымается и опускается, – я представляю себе такую картину: мы останавливаемся посреди пустыни Чиуауа, я достаю пистолет из консоли и пускаю пулю ему в висок. А потом наблюдаю, как кровь черными дождевыми каплями падает на темное кожаное сиденье. Эта секунда могла бы стать самой приятной в моей жизни. А каждая последующая секунда – расплатой за нее.

Мы на месте. Я бужу Карла – почти ласково. Мы стоим в темноте, вдали от фонарей, и ждем, когда пришельцы, призраки, болотный газ или бог знает что еще приведут в чувство рассудок Карла.

Мы смотрим на рассыпанные по ночному небу пригоршни сияющего сахара – в жизни не видела столько звезд сразу. Пустыня, полная теней, раскинулась до самых гор Чинати, похожих на бугристые мускулы.