Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Барнс Дженнифер Линн

— Мэйхью раскололся, — сообщил Фрэнк двумя часами позже. Мунго и его бешеная землеройка о чем-то бурно совещались в допросной, а Хиллари и Майк Реджис устроили себе перерыв и засели в кафетерии. Хиллари чуть наклонилась вперед, давая сияющему сержанту знак сесть.

— Тише говори, — велела она. — Что он сказал? Это они с Джонсом убили девушку?

— Не, шеф, — беззаботно отозвался Фрэнк, и у Хиллари упало сердце. — А вот в Лондоне они были целой бандой, все как Мунго сказал. Только они там не по клубам шатались. Они девок покупали. Боснийских, или сербских, или черт их знает.

Майк Реджис испустил длинный шипящий вздох. Хиллари устало потерла лоб.

Балканские войны оставили по себе неиссякаемый поток молодых женщин, которые отчаянно стремились начать все сначала в новой стране. Домов, семей, прошлой жизни у них больше не было. Они были не той религии, говорили не на том языке и, останься они на родине, просто «исчезли» бы однажды ночью без следа.

И мунго джонсы всего мира быстро смекнули свою выгоду. Сутенеры наводнили разоренные войной страны, предлагая женщинам паспорта «на продажу» по завышенным ценам. Паспорта эти, конечно, были женщинам не по карману, поэтому им предлагалось «отработать» — мол, приедут в Великобританию, поступят на работу и выплатят потихоньку. Вот только «работа» в итоге оказывалась из тех, где надо раздвигать ноги, а местом жительства становился бордель, куда сгоняли девчонок и больше не отпускали, выбивая из них всякое стремление к свободе.

Иногда сутенеры «продавали» живой товар коллегам, таким как Джонс. Работорговля в чистом виде.

— Ах, ублюдок, — тихо сказала она. — Мэйхью сдал подробности?

— Время, место, день — все выложил. Даже пару имен продавцов припомнил.

Реджис резко встал.

— Надо об этом доложить. Пусть столичная полиция займется. Если Мэйхью пойдет на сотрудничество, можно будет провести спецоперацию.

Хиллари кивнула. Реджис горел жаждой действовать. И неудивительно — если удастся взять крупную цепочку работорговцев, в личном деле будет стоять очень жирный плюс.

А вот для Хиллари это не предвещало ничего хорошего.

Опять тупик.

Основной подозреваемый выскользнул из рук.

Вот черт.

Вернувшись в офис, Хиллари с удивлением обнаружила там Томми.

— Джанин ушла домой, шеф, — сказал он. — А доктор Фэйрбэнкс так и сидит внизу. Отпустить?

Хиллари мрачно кивнула.

— Она сумела опознать Мэйхью среди подставных?

— В пять секунд.

Томми взялся за телефон и позвонил сержанту на входе — пусть тот пошлет кого-нибудь сказать Молли Фэйрбэнкс, что она свободна.

Когда Томми повесил трубку, Хиллари ввела его в курс дела, достала папку с информацией по расследованию и мрачно погрузилась в чтение. Бумаг накопилось множество. Отчет судмедэкспертов, допросы. Вскрытие. Где-то она что-то упустила.

Если Еву убил не сутенер и не клиент, то что остается?

Мысль о том, что две другие студентки по вызову позавидовали подружке и расправились с ней, чтобы не терпеть рядом конкурентку, Хиллари отбросила сразу. Впрочем, проверить все равно стоило.

— Томми, завтра возьмешь тех двух девушек, которых покрывала Фэйрбэнкс. Возможно, они уже уехали из Оксфорда. Я хочу знать, где они сейчас и что делали в ночь убийства Евы.

Томми кивнул. Он понимал ход ее мысли, но, как и начальница, считал, что на серьезных подозреваемых девицы не тянут.

Но где-то, где-то в этих бумагах должна быть подсказка. Зацепка. Что-то, что укажет путь. Поможет взглянуть на дело под другим углом. Она что-то упускает. Что-то здесь должно быть.

Это убийство никак нельзя было считать случайностью. Оно не отдавало бессмысленным насилием. Ева Жерэнт находилась в собственной комнате. А не в каком-то там неправильном месте в неправильное время, когда вдруг какому-то психу стукнуло в голову порешить первого попавшегося.

Кто-то явился в ее комнату в полной готовности, специально чтобы убить. И убить именно Еву Жерэнт. У убийцы явно была какая-то причина. И она, Хиллари, сможет, черт побери, понять, кто и зачем все это сделал.

Она достала блокнот и начала все заново. Заставила себя успокоиться, очистила разум от горечи и терзаний. Надо просто понять, что здесь не так. Поймать то, что скребется в уголке сознания. Выцепить воображаемый след, отпечатки пальцев, что угодно не на своем месте.

Когда она закончила, страница блокнота осталась почти пуста.

Хиллари уныло посмотрела на получившийся список.

(1) Фрэнки А.?

Она до сих пор не понимала, почему ее так цепляет неразгаданное прозвище, которое дала Ева Жерэнт Майклу Боулдеру.

(2) Значок полумесяца возле его имени.

В последний раз Ева приезжала к Боулдеру на всю ночь. Оставалась у него дома. Мельница в ночи, как это романтично. Светит луна, плещет вода. Ну и что в этом такого?

(3) Дата.

Почему-то при виде этой даты, пятого января, у нее в голове звучал тревожный колокол. Почему? Насколько она знала, в этот день с жертвой не произошло ничего особенного. Да и умерла Ева двенадцатого.

Никаких признаков ссоры, никакого сталкинга — ничего, что позволило бы связать эти две даты.

(4) Варфарин!

Очень необычный выбор для убийства. По всему выходило, что варфарином надо заняться в первую очередь. Томми уже сообщил, что образец из ветеринарной лаборатории будет готов к завтрашнему дню. Если образцы совпадут, то, по крайней мере, будет ясно, где убийца раздобыл лекарство.

Но пока образцы не совпали — и неизвестно, совпадут ли они вообще, — устраивать в ветлаборатории штурм Рейхстага было бы явно преждевременно. Может, у Евы имелся еще один папик, седьмой, о котором никто не знал?

— Молли Фэйрбэнкс подтвердила, что все шестеро клиентов пришли к Еве по ее наводке, так? — спросила она вслух, и Томми кивнул. — Больше никого не упоминала?

— Нет, шеф. Она припомнила, что Ева хотела шестерых, не больше.

Хиллари кивнула. Но ведь седьмого Ева могла найти себе сама. Вдруг он работал в лаборатории?

Она тяжело вздохнула.

— Шеф, — позвал Томми.

Хиллари покачала головой.

— Я хочу еще раз съездить к Майклу Боулдеру, — сказала она и только тогда осознала, что это намерение давно уже вертелось у нее в голове.

Она встала. Томми тоже. Хиллари улыбнулась.

— Сядешь за руль.

После такого дня, как сегодняшний, она охотно свалила бы на здоровяка-констебля вообще все.

Томми ответил ей широкой улыбкой.

— Есть, шеф, — радостно ответил он.

Майкла Боулдера они дома не застали. Прекрасное завершение прекрасного дня.

Впрочем, поездка помогла Хиллари расслабиться, а зимний сельский пейзаж даже подвыветрил из памяти омерзительного Мунго Джонса и тесную допросную.

— Может, попробуем с черного хода? — предложил Томми, которому не больше Хиллари хотелось признать поражение. Сгущались сумерки, где-то пел одинокий Дрозд.

Так красиво, что просто невыносимо.

Хиллари кивнула и вслед за Томми устало обошла дом. Звук бегущей воды стал громче, а за домом, как они и ожидали, вовсю сияли огни.

Пристройка к мельнице, некогда служившая стойлом, теперь была превращена в студию. Сквозь высокие стеклянные панели, днем щедро пропускавшие в помещение дневной свет, Хиллари увидела Майкла Боулдера, работавшего над наклонным столом.

Хиллари подошла ближе и пригляделась. На большом листе бумаги, который лежал перед Майклом, была изображена спальня в пастельных тонах.

Белая с голубым, и немного темного золота. Очень шикарно.

Хиллари постучала по окну, и Майкл подпрыгнул от неожиданности. Он всмотрелся в окно, пытаясь понять, кто пришел, а потом махнул в сторону двери.

Стучать Хиллари не стала.

— Мы помешали вам работать, мистер Боулдер. Прошу прощения, — не слишком убедительно извинилась она и вошла, с любопытством оглядевшись вокруг. Конюшня преобразилась до неузнаваемости. Старинные дубовые балки под потолком были выставлены на всеобщее обозрение, толстые каменные стены скромно побелены, доски пола отливали темным красновато-коричневым оттенком. Свет утопленных в потолок крупных светильников разгонял сгущающиеся сумерки.