Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Барнс Дженнифер Линн

— Вам виднее. Меня уже расспрашивала об этом ваша коллега, светловолосая, помоложе.

— Это была сержант Тайлер, — сообщила Хиллари, отчего-то отметив это «помоложе». Не такая уж она и старая развалина, тем более с виду! — С тех пор у нас появились новые сведения, сэр. Теперь мы рассматриваем случившееся как убийство. Начато официальное расследование.

К ее удовольствию, Райан Кулвер чуть выпрямил спину. Впрочем, он не особенно взволновался и никакой вины не выказал. Теперь это был репортер, почуявший тему для репортажа.

Может, он и вправду почуял.

Памятуя о том, как Маркус Донливи опасается прессы, Хиллари пожалела, что Ева не выбрала себе какого-нибудь другого папика.

— Где вы были в ночь смерти Евы, мистер Кулвер?

— Как я уже сказал сержанту, я был в фотолаборатории, проявлял пленку. Алиби не будет. Извините, — сожаления в его голосе не было ни на грош. — Как ее убили?

Хиллари улыбнулась.

— Как давно вы были знакомы?

— Может, полгода. У вас уже есть подозреваемый?

— Помимо вас, мистер Кулвер? Вы жалеете, что платили за пребывание в ее обществе?

— Если бы жалел, я бы этого не делал, вы не находите? Видите ли, инспектор Грин, у меня нет времени на общение. Если я не путешествую, то пишу. Если не пишу, то брожу в поисках удачного кадра. Вечеринки, бары, свидания для одиночек — на все это у меня просто нет времени. Гораздо проще, удобней и практичней найти девушку вроде Евы. К тому же Ева была не такая, как все. У нее была не только внешность, но и мозги. К тому же француженка… англичанкам такая утонченность не свойственна, вы согласны?

Хиллари посмотрела на него совершенно непроницаемым взглядом.

— Значит, вы не знаете, кто мог бы хотеть ее смерти?

— Кто-нибудь из клиентов, наверное. Вы ведь тоже так считаете, правда?

Хиллари сдержала подступающий гнев.

— Мистер Кулвер, у меня такое впечатление, что вам кажется, будто вы берете у меня интервью для статьи. Давайте проясним все раз и навсегда. Вы не получите никакой информации об убийстве Евы Жерэнт. Вы ничего не узнаете о расследовании. Вы будете отвечать на мои вопросы либо отправитесь в участок. Вам все ясно?

Райан Кулвер тонко улыбнулся.

— Как говорится, ясно как день. Но вы зря на меня ополчились, инспектор. Я понимаю, я вам не нравлюсь, но факт в том, что у меня не было причин убивать Еву — и я не убивал.

Хиллари он не нравился.

И причин для того, чтобы считать его убийцей, у нее тоже не было. Нет алиби? Тоже мне новость.

Ей хотелось спросить его, не работал ли он в последнее время с ветеринарными лабораториями, но она понимала, что этот вопрос лишь наведет его на информацию о необычном варфарине. А ей меньше всего на свете хотелось, чтобы эта информация разлетелась по газетам.

Ад их забери, этих репортеров.

Джанин была удивлена. Удивлял ее тот факт, что она очень быстро вышла на двоих весьма многообещающих фигуранток, они же — студентки доктора Молли Фэйрбэнкс.

Это раздражало. Очень раздражало. Сегодня ей нипочем не хотелось ставить Хиллари Грин пять баллов, но, похоже, придется.

Дело шло к обеду, и Джанин, выцарапав у секретарши список студентов доктора Фэйрбэнкс, засела в Ка-О и начала охоту.

Теперь она стояла у машины и торопливо записывала свои наблюдения, надеясь, что память ее не подведет. На месте она писать не хотела — ничто так не подогревает интерес сплетников, как вид полицейского с блокнотом.

А вот когда симпатичная девушка, которая вам почти в однокурсницы годится, пьет колу в Ка-О и охотно сплетничает о самых скандальных случаях за всю длинную скучную историю колледжа Святого Ансельма — о, это совсем другое дело.

И вот теперь Джанин торопливо писала в блокноте, стараясь припомнить все дословно.

Номер один — Ширли Форбс, достопочтенная дочь титулованного, но обедневшего отца.

Сытенькие надменные дочурки сэров и пэров — утренняя компания Джанин — с нескрываемым удовольствием перемывали косточки всем и каждому. Были среди этих дочурок и весьма злобненькие особы. Сквозь убийственную пелену «Шанели» и вычурный акцент проступали инстинкты истинных хищниц.

Хорошо, что они понятия не имеют о том, что такое верность подруге, подумала Джанин. На Ширли Форбс оттоптались все до единой.

Джанин выписала комментарий одной из этих гарпий в «Живанши»: Форбсы сумели запихнуть Ширли в колледж Святого Ансельма только потому, что лучшей подругой ее матери была жена большой шишки из Управления по сбыту молока, а директору колледжа очень хотелось найти подходы к этому человеку. Стая гарпий совершенно серьезно заверила Джанин, что никто не удивится, если мужская часть преподавательского состава колледжа Святого Ансельма вдруг возмечтает о великолепной высокооплачиваемой должности в молочной торговле.

Записывая это, Джанин не выдержала и хихикнула. Потом вспомнила, как ее прокатили Мэл с Хиллари, и нахмурилась.

Если она себя не покажет — наперекор этой парочке, — куковать ей в сержантах еще долго.

Очередная гарпия, латиноамериканская красотка, буквально истекающая ядом и прибывшая в Англию изучать английский язык и крокет (дословная цитата), сообщила, что с недавних пор Ширли Форбс стала очень дорого одеваться. И краситься. И душиться. И прочее.

Под «прочим» Джанин заподозрила новейшие дизайнерские наркотики, но развивать эту тему не стала.

Кроме того, Ширли была замечательным музыкантом, однако никто не знал, на чем она играет.

Джанин крепко подозревала, что все эти стервятницы с горящими глазами уже сообразили, что на самом деле ее интересуют самые близкие к учительнице музыки кадры, но ведь Хиллари Грин ничего не говорила об осторожности. Именно плюнув на осторожность, Джанин и заполучила вторую рыбку — просто спросила, есть ли в колледже еще студентки, одаренные музыкально. Такой студенткой оказалась некая Кэти Бирд.

Кэти Бирд не принадлежала к аристократии. Она была дочерью мусорщика.

По крайней мере, так выразилась ядовитая латиноамериканка. Джанин ничего не поняла, и тогда ей объяснили, что отец Кэти Бирд владеет несколькими крупными перерабатывающими заводами, мусорными агрегаторами и прочее.

Денег у него было хоть завались.

Но — и тут гарпии иронично приподняли брови — отец, добившись всего собственными силами и памятуя о том, что первым его домом была муниципальная квартира в Лидсе, хотел, чтобы его дочь знала настоящую цену деньгам, и потому выдавал ей на жизнь сущие гроши.

В этот момент Джанин стало интересно, что эта стая саркастичных стервятниц считает грошами. Впрочем, одно было ясно: денег, которые мистер Бирд давал дочери, той хватало лишь на ручки и тетради.

Впрочем, заверили сплетницы, эта самая Кэти Бирд, в точности как незадачливая Ширли Форбс, жила не по средствам.

И той и другой молва приписывала богатых бойфрендов. При всем своем бессердечии и высокомерии местные аристократки даже вообразить не могли, чем, возможно, на самом деле занимались те самые Кэти и Ширли, с которыми они разговаривали еще сегодня утром.

Хотя сейчас у них начинали возникать подозрения в адрес доктора Молли Фэйрбэнкс. Которая, вкратце говоря, могла обнаружить себя безработной вскоре после того, как молва пойдет дальше…

Решив, что утро прошло не зря, Джанин поехала в участок. Надо будет еще разок прижать Мэла и поговорить с ним насчет операции под прикрытием.

Когда Льюис Фенн открыл перед ними дверь собственного оксфордского особняка, Хиллари увидела на хозяине чуть ли не настоящую полосатую куртку гребца двадцатых годов. И кремовые слаксы. Только соломенной шляпы не хватало. Кремовые полоски на куртке чередовались с темно-красными.

Хиллари сразу поняла, почему Томми написал в отчете, что этому человеку едва ли действительно может быть тридцать четыре года.

При ближайшем рассмотрении она сразу же заметила предательские следы подтяжки, работы пластического хирурга, особенно по бокам, под ушами. Волосы явно были крашеные. Мужчина был неестественно худ — видимо, занимался спортом ежедневно и до полного изнеможения.