Дженет Керд - Убийца где-то рядом... Смерть в белом галстуке
— А известия?
— Я ясно чувствовала, что могло произойти только одно. Его жена, должно быть, умерла. Но мы не обнаружили вообще никаких писем или телеграмм, он, видимо, уничтожал все, что ему присылал Энтони Бэнкс. И еще произошло то, что адвокаты Пэдди получили из Австралии пятьсот фунтов и письмо от Энтони Бэнкса, в котором сообщалось, что все это посылается в соответствии с распоряжениями Пэдди. Тем временем я написала Энтони Бэнксу. Я рассказала ему о смерти Пэдди, но подписалась как его кузина. Он ответил обычным письмом. Разумеется, он ни словом не обмолвился о жене Пэдди, но сказал, что Пэдди еще давно должен был получить письмо от него и что, если это письмо отыщется, он хотел бы, чтобы его уничтожили, не распечатывая. Так что, как видите, Родерик, Энтони Бэнкс должен быть порядочным человеком, потому что он с легкостью мог бы оставить себе эти пятьсот фунтов, как только умерла жена Пэдди. К тому же он не знал, что Пэдди женился еще раз.
— Да, совершенно справедливо. Зная Пэдди, уверены ли вы, что он уничтожил письмо Бэнкса?
— Нет. Мне всегда казалось, что он мог сохранить его, чтобы показать мне.
— Как вы думаете, могли он попросить кого-нибудь в доме священника или в больнице уничтожить его письма?
— Его фамилию и адрес обнаружили на других письмах у него в бумажнике, так что вряд ли, — тут ее спокойный голос опять дрогнул. — Они сказали, что он один раз заговорил. Он спросил меня.
Аллен помолчал, чтобы она пришла в себя, затем сказал:
— Помните ли вы фамилии людей из дома священника?
— Нет. Я написала туда и поблагодарила их за все, что они сделали. У них были самые обыкновенные фамилии.
— А больничный коттедж?
— Это у Фэлконбридж в Бакингемшире. Довольно большая больница. Я видела главного врача. Это пожилой человек, похожий на овцу. Его фамилия, по-моему, Блесерли. Родерик, я абсолютно уверена, что он не шантажист. И нянечки были очаровательны.
— Как вы полагаете, не мог он оставить письмо в чемодане, или не могло ли оно выпасть у него из кармана?
— Я просто не могу представить себе, чтобы он хранил это письмо где бы то ни было еще, кроме как в своем бумажнике. Мне отдали этот бумажник. А в его пальто был нагрудный карман. Родерик, это вовсе не означает, что я не старалась отыскать следы этого письма. Я отчаянно пыталась увидеть это послание Энтони Бэнкса. Я несколько раз запрашивала больницу, не могли ли его там потерять, и они вели бесконечные поиски.
На секунду она замолчала и посмотрела Аллену в глаза.
— Теперь вы понимаете, — сказала она, — почему я всеми средствами скрываю это от Бриджет?
— Да, — ответил Аллен. — Я понимаю.
Глава XVII
Примета молодости
Аллен увидел Бриджет в ее прежней детской, которая была преобразована во вполне взрослую гостиную. Она указала ему на глубокое кресло и пододвинула ему пачку сигарет прямо под нос.
— Вы — лицо официальное, а делаете вид, что ни при чем. Это сразу видно.
— Правда? — воскликнул Аллен и посмотрел на свои пальцы, не тронутые никотином. — Ну-ка, ну-ка!
— У вас портсигар выпячивается под пальто. А если вы занимаетесь расследованием, мистер Аллен, это сразу же вызывает интерес.
Аллен взял сигарету.
— Что ж, вычислили меня, — сказал он. — Вы не хотели бы работать в полиции?
Он разгладил пальцами пальто, там, где из нагрудного кармана выпячивался портсигар.
— Мне кажется, надо начать с сути, — ответила Бриджет. — Какова первая обязанность женщины, работающей в полиции?
— Не знаю. Нам в полиции не разрешается ухаживать за девушками.
— Какой позор! — заявила Бриджет. — Не пойду туда. Мне хочется, чтобы вы поухаживали за мной, мистер Аллен.
«Чересчур откровенна, — подумал Аллен. — Хочет казаться дерзкой юной соблазнительницей. Что с ней? Черт бы побрал молодого Доналда!»
— Ну, для этого, — сказал он, — мне нужен подходящий момент. А пока, если можно, мне хотелось бы поговорить с вами о прошлой ночи.
— Боюсь, я для этого не слишком гожусь, — заметила Бриджет. — Надеюсь, вы выясните, кто это был. Это до ужаса беспокоит Донну, а для Барта это просто смертельный случай. Барт мой отчим. Вы ведь с ним разговаривали? Настоящий pukka sahib[45] и с хлыстом. Не знаете, те, что с хлыстом, хуже, чем без него?
— Вы ведь лорда Роберта знали достаточно близко, не так ли? — спросил, в свою очередь, Аллен.
— Да. Он был близким другом Донны. Вы, наверное, думаете, что я несправедлива к нему, отношусь к нему как к анахронизму. Случись все гораздо раньше, мне было бы куда жальче.
— Звучит несколько загадочно, — сказал Аллен. — Что вы хотите сказать?
— Не хочу сказать, что сейчас мне его не жаль. Жаль. Мы все его любили, а я ужасно беспокоилась о нем. Но я поняла, что как следует его не знала. Он был тверже, чем казался, и так случилось, что это усугубило положение: с ним не было друзей. Я бы много отдала, чтобы сказать ему, что я… что я… виновата…
— Виноваты в чем?
— В том, что прошлой ночью не была к нему достаточно внимательна. Я обидела его.
— За что обижать бедного Банчи?
— За то, что он гадко поступил по отношению к своему племяннику, который… так уж случилось, что он мой близкий друг.
— Доналд Поттер? Да, знаю об этом. А вы не подумали, что, возможно, именно Доналд был несправедлив к своему дяде?
— Нет, не думаю. Доналд современный человек. Он и сам в состоянии стоять на ногах и решать, что ему надо делать. А Банчи этого просто не понял. Он за него хотел выбирать ему друзей, устроить ему карьеру и относился к нему так, словно тот был школьником. Банчи был безнадежным викторианцем, человеком старых устоев.
— Вам нравится капитан Уитерс? — неожиданно спросил Аллен.
— Кто? — Бриджет слегка покраснела. — Не могу сказать, что он совершенно в моем вкусе. Несколько мрачноват, но прекрасный танцор и бывает очень забавен. Если человек забавен, я могу простить ему что угодно. А вы?
— И что же забавного представляет собой капитан Уитерс?
— Ну, я хочу сказать, что он веселый человек. Не весельчак, конечно, но он везде бывает, его все знают и очень высоко ценят. Доналд говорит, что Уитс невероятно удачливый бизнесмен. Он ужасно мил, помогает Доналду советами и всегда знает, кто чем может быть полезен.
— Полезен в каком смысле? Доналд ведь занимается медициной, не так ли?
— Ну, — засомневалась Бриджет, — да… Это была первоначальная идея, но Уитс отсоветовал ему заниматься этим. Доналд говорит, что сегодня в медицине многого не добьешься, во всяком случае, быть сегодня врачом — тоска невероятная.
— Правда? — удивился Аллен. — То есть немодно?
— Нет, я не об этом, — сказала Бриджет. Она посмотрела на Аллена. — Ну вы и коп! — добавила она. — Нет, я не об этом. Терпеть не могу однообразие, хуже его ничего быть не может. Во всяком случае, к этому делу оно не имеет никакого отношения.
— Хотелось бы мне знать, какой вид деятельности предлагает Доналду капитан Уитерс.
— Пока ничего определенного. Они хотели начать с открытия нового ночного клуба. Уитсу пришли в голову потрясающе оригинальные идеи.
— Угу, — согласился Аллен, — могу себе представить. У него ведь уже есть кое-что в этом смысле в Лисерхеде, не так ли? Почему бы ему не взять туда Доналда?
Бриджет была поражена.
— Откуда вам это известно? — спросила она.
— Вот этого никогда не следует спрашивать у полицейского, — сказал Аллен. — Вы отнимаете у них хлеб. Откровенно говоря, я допросил Уитерса, и затея в Лисерхеде прикрылась.
— Ну, тогда вам известно больше, чем мне, — заявила Бриджет. — Доналд говорит, что это просто небольшой мужской клуб. Больше для забавы, чем для денег. Там играют в бридж и тому подобное. Не думаю, чтобы это было уж очень выгодно.
— Вы разговаривали с Доналдом после смерти его дяди?
Бриджет сцепила руки и в гневе стукнула ими по коленям.
— Конечно, он позвонил! Не успела я подойти к телефону, как Барт с видом грязного облезлого петуха взял и выхватил у меня трубку. Я была готова убить его, он вывел меня из себя! Он был предельно терпелив и старомоден. Доналду он симпатизировал и сказал ему так: «Если ты не прекратишь разговаривать с этим старым типом, я думаю, что тебе лучше не связываться с моей падчерицей!» Я говорю: «Нет, дайте мне трубку!» А он просто повернулся ко мне спиной и продолжал: «Мол, ты понимаешь, я, наверное, обязан прекратить все это», а затем положил трубку. Я прямо-таки набросилась на него, но мы находились в комнате Донны, а она была так подавлена, что мне пришлось уступить и пообещать, что я не стану ни писать, ни что-либо еще.
Но это скотски, скотски нечестно! И все потому, что Барт — старый отвратительный сноб и боится репортеров, скандала и тому подобного. Противный лицемерный старик. И он чересчур мерзок для дорогой Донны. Как она могла выйти за него! После папочки, который наверняка был таким веселым, таким обаятельным и так любил ее! Как она могла! И если Барт полагает, что я брошу Доналда, то… пусть он лучше полагает что-нибудь другое.
