Александра Маринина - Седьмая жертва
Месяцы мучительных раздумий принесли свои плоды. Я придумал наконец, как уйти из жизни с соблюдением всех необходимых мне условий. Это должно быть красиво. Это должно запомниться всем и не дать мне сгинуть в безвестности.
Более того, это должно заставить людей задуматься о собственной смерти и подготовке к ней. Это должно случиться достаточно скоро, пока я еще относительно здоров и не превратился в зловонную беспомощную рухлядь. И наконец – самое главное – это должно случиться именем моей Родины, по ее воле и желанию. Только из ее рук я готов принять смерть. И только в этом случае смерть будет достойной.
ДОЦЕНКОПятой жертвой Шутника стала некая особа по имени Светлана Ястребова, двадцати пяти лет. Убийца вновь оставил рыбку с пупсиком и записку, но денег на похороны и на этот раз не оказалось. Впрочем, немудрено: Ястребова была замужем за очень состоятельным бизнесменом, уж на похороны средства, во всяком случае, нашлись бы. Похоже, Шутник покончил с неимущим классом и перешел к уничтожению людей далеко не бедных. Сначала старуха Фирсова, теперь жена бизнесмена.
– Слушай, а может быть, у него псевдокоммунистические идеи? – высказал предположение Сережа Зарубин. – Не должно быть ни бедных, ни богатых…
Что-то в этом роде.
– Ну ты и сказал! – рассмеялся Доценко. – Даже самые коммунистические коммунисты до такого апофеоза не доходили.
– Но ведь он псих, – настаивал Зарубин. – Мало ли как у него в голове это могло преломиться. Что ты смеешься? Должна же быть какая-то логическая цепь.
Трое бедных, двое богатых. Помнишь, в детстве была книжка Айзенка «Проверьте свои способности»? Там были всякие задачки, в том числе выстраивался ряд чисел или букв, и его нужно было продолжить. Тогда у нас получается два варианта. Или трое бедных и трое богатых, или трое бедных, двое богатых и один еще какой-то. Вот и надо придумать, какой именно.
Они медленно расхаживали по второму этажу дорогого московского магазина «Бритиш хаус». Михаил договорился с Ириной о встрече перед входом в расположенный на Новом Арбате магазин, ко Дню милиции ему дали солидную премию, и у него была задумка начать покупать подарки к Новому году, пока есть деньги, а Ира должна была, по Мишиному замыслу, выступить в роли консультанта по части подарков, предназначенных женщинам. С Сережей Зарубиным Доценко встретился за час до свидания с Ирой, чтобы обсудить сведения, собранные по пятой потерпевшей, они вместе дошли до Нового Арбата и стояли в условленном месте, решив пообсуждать рабочие вопросы до прихода дамы. Однако Ира вовремя не появилась, встревоженный Доценко позвонил ей домой, и подошедшая к телефону Татьяна, принеся ему кучу извинений, объяснила, что Ира вышла из дома буквально четверть часа назад, поскольку она, Татьяна, задержалась, а Гришеньку нельзя оставлять одного.
– Мне ждать еще как минимум минут сорок, – объявил Доценко, вернувшись к Сергею, который на всякий случай оставался у входа в магазин, чтобы не пропустить Ирочку. – Ты как, пойдешь или со мной останешься?
– Останусь, – решительно ответил Сергей, – давай еще в деталях покопаемся. Только здесь холод собачий. Может, внутрь зайдем? А через сорок минут выйдем.
– Дело говоришь, – согласился Михаил.
Первый этаж магазина их не воодушевил, там продавалась одежда и обувь, дарить которые на Новый год в планы Доценко никак не входило. На втором этаже им показалось куда интереснее.
– Смотри-ка, какая штуковинка! – восхищенно присвистнул Сергей, крутя в руках маленькую деревянную грушу, источающую экзотический аромат. – Это для чего? Пахнет обалденно!
– Понятия не имею. Ну-ка дай глянуть.
Доценко протянул руку и взял у него деревянную ароматную вещицу. Поднеся ее к лицу, несколько раз вдохнул и блаженно улыбнулся.
– Да-а, пахнет – будь здоров. Девушка, – окликнул он продавщицу, – а это что такое?
Продавщица, давно уже вышедшая из того возраста, при котором прилично называться «девушкой», снисходительно улыбнулась. На ее лице огромными буквами было написано все, что она думала по поводу таких вот покупателей, которые приходят в дорогой магазин неизвестно зачем, даже не представляя, что в нем продается.
– Это ароматические шарики для шкафов, – пояснила она, глядя в сторону, словно двое молодых людей были ей совершенно неинтересны, – кладете на полку, где лежит белье, и все пропитывается запахом.
– О-о! – воодушевился Михаил. – Это класс! Смотри, Серега, тут много всяких, наверное, запахи тоже разные. Хороший подарок, а?
Они с азартом сбежавших с уроков школьников принялись перебирать лежащие в больших корзинах деревяшки разных форм и калибров и изучать запахи.
– А вот этот понюхай…
– А этот классный какой…
– Вот этот – вообще…
Удовлетворенные одорологическими изысканиями, они двинулись дальше, туда, где на стендах была выставлена посуда. Гениальную мысль о «последовательном ряде: трое бедных – двое богатых – один еще какой-то» Зарубин высказал в тот самый драматический момент, когда Доценко разглядывал белые с бледно-зеленым выпуклым узором большие тарелки «под горячее».
– Умный ты, Серега, не по годам, – покачал головой Михаил, со всех сторон разглядывая тарелку, словно пытаясь увидеть на ней что-то необыкновенное. – Как ты думаешь, если я буду жениться, такой сервиз пойдет в качестве свадебного подарка?
– Смотря на ком жениться, – разумно уточнил Зарубин.
– На Ирке.
– Если на Ирке – то нормально, она хозяйственная, оценит.
– Заметано, куплю, когда время придет. Так вот, возвращаясь к нашему Шутнику, замечу вскользь, что во время наведения справок о пятой покойнице выплыл один любопытный факт. Светлана Ястребова на протяжении полугода лечилась в психиатрической клинике в связи с суицидальными попытками. И врач, который наблюдал ее после выписки, сказал мне не далее как сегодня, что усилиями медиков в процессе лечения у нее была блокирована способность причинить себе вред, а тем более лишить себя жизни. Но сама установка на то, чтобы не жить, так и не подверглась коррекции. Тебе на русский перевести?
– Не совсем же я тупой, – обиженно буркнул Зарубин. – Иными словами, жить она не хочет, а умереть не может. Правильно я понял?
– Я ж говорю, умный ты не по годам, – хмыкнул Доценко. – А знаешь, почему она жить не хотела?
Пока Доценко рассказывал Сергею горестную историю Светланы Ястребовой, они успели обозреть всю имеющуюся в наличии посуду и плавно перешли в секцию товаров для ванных комнат.
– Ты только глянь, Серега, какая мочалка! Не жить – не быть, чтоб такой мочалкой мыться. Ее в музей надо, а не в ванную вешать. Так вот, друг Серега, раскинул я своим мозгом и попробовал представить, как могло получиться, что приличная во всех отношениях дамочка Светлана Ястребова отправилась незнамо куда с неизвестным мужиком? При этом пьяной она не была, судебные медики ни малейших следов алкоголя не обнаружили. Ой, блин, ты посмотри, какие полотенца-то!
– Да погоди ты с полотенцами, – рассердился Зарубин, – давай о деде поговорим.
Доценко отложил полотенце и взялся за щетки на деревянных ручках.
– Дельные штуки, – одобрительно сказал он. – А ты – салага еще, вот когда надумаешь жениться, тогда меня поймешь. Я еще посмотрю, как ты будешь носиться по магазинам как ошпаренный. Вернемся к мадам. Почему она пошла с Шутником? Отвечай, холостяк.
– Потому что она была с ним знакома.
– Верно. А еще какие варианты?
Зарубин задумался, стараясь не глядеть по сторонам, ибо великолепное изобилие предметов домашнего обихода отвлекало его внимание и настырно соблазняло помечтать о приятном и несбыточном. Например, о собственном двухэтажном доме…
– А еще он должен был быть в курсе ее проблем. Он знал, как с ней разговаривать и о чем, и знал, что ей жить не хочется. Кстати, при этом совсем не обязательно, чтобы она его знала. Даже скорее всего он не был в числе ее знакомых, потому что иначе его легко вычислить. А он у нас гражданин осторожный, явных глупостей не делает.
– Я ж говорю, умен, – поддел его Доценко. – Правильно, мне тоже так показалось. А вот теперь тебе, Серега, самый главный вопрос: откуда он мог все это знать? Отвечай быстрее, по моим расчетам, Ирка через три минуты будет внизу.
– Тогда пошли, – вздохнул Зарубин. – Неудобно заставлять ее ждать.
– Отлыниваешь? Не знаешь ответа и поэтому вежливым прикидываешься? – не удержался и съехидничал Доценко.
Зарубин мельком взглянул на него и отвернулся. Они почти бегом спустились по эскалатору на первый этаж и выскочили на улицу. Ирина уже стояла возле входа и тревожно оглядывала текущую по улице толпу.
– Ириша, мы здесь! – окликнул ее Михаил.
Ира кинулась к нему и повисла на шее.
– Ой, как хорошо, Мишенька, а я боялась, что ты не дождался и ушел.
Здравствуй, Сережа.
