Александра Маринина - За все надо платить
Чем ближе подлетал самолет к Москве, тем чаще мысли о срочном вызове, деньгах и новом задании отступали на задний план, уступая место мыслям о Кате. Катеньке. Катюше. Николай так сильно хотел ее увидеть, что даже сам удивлялся. Он и не подозревал, что способен на такую сильную влюбленность. Интересно, Дусик ей сказал, что Николай должен прилететь? Нет, наверное, дурак ревнивый. Сегодня утром, когда Николай звонил ей в обычное время, с восьми до девяти утра, она разговаривала с ним, как обычно, ни словом не обмолвившись о том, что Дусик собирается его вызвать в Москву. Потом, около полудня, прибежал пацаненок, сын одной из телефонисток на почте, и сказал, что дядю писателя ровно через полчаса вызывает на переговоры Воронеж. Саприн в Москву звонил только Кате, а с Шориновым связывался через человека в Воронеже.
Получив от воронежского абонента указание срочно прибыть в столицу на таких-то и таких-то условиях, Саприн хотел было тут же перезвонить Катюше, но подумал, что может попасть со своим звонком не вовремя. Наверняка волосатый Дусик сидит сейчас у Кати и ждет сообщения от человека из Воронежа о том, удалось ли застать Саприна и передать ему указание и что Саприн при этом ответил. Конечно, он сидит сейчас в Катиной квартире, где же еще. Николаю хорошо известна его манера не вести скользкие разговоры ни с работы, ни из дома.
Но уж в Домодедове он не смог удержаться и все-таки позвонил Кате. Теперь уже можно, даже если там сейчас Дусик, это не страшно. Он прилетел и отзвонился, что прибыл по вызову. Нормально.
– Алло, – услышал он ее нежный и почему-то настороженный голос.
– Это я, – сказал он хрипло и откашлялся. – Я не вовремя?
– Нет, я одна. Ты прилетел?
– Догадалась? Или Дусик предупредил?
– Конечно, предупредил. Он же с моего телефона тебя вызванивал.
– Я могу приехать?
В трубке повисло молчание, которое показалось Саприну долгим и недобрым.
– А как ты с Дусиком договорился? – спросила она наконец.
Ответ Николаю совсем не понравился. Неужели она продолжает дорожить своими отношениями с этим жирным боровом? Боится его разгневать, не хочет будить ревность?
– Если тебя это волнует, – сухо сказал он, – я могу позвонить ему домой и сообщить, что прилетел. Полагаю, он в любом случае назначит нашу встречу у тебя, больше все равно негде, учитывая, что сейчас уже почти девять вечера.
– Хорошо, позвони ему, – ответила Катя. – Как он скажет, так и будет.
Саприну показалось, что из пластмассовой телефонной трубки веет арктическим холодом. Он резко нажал на рычаг, опустил в щель еще один жетон и позвонил Шоринову.
* * *Ему достаточно было трех минут, чтобы понять, что он обманывал сам себя красивой сказкой о любви прелестной девушки, сочетающей в себе черты одновременно жены и матери. Все оказалось совсем не так.
Шоринов был настроен вполне благодушно, и это было первым, что насторожило Саприна. Николай был готов к подспудным, тщательно завуалированным проявлениям ревности со стороны Дусика, но совершенно не ожидал, что проявлений таких не будет вовсе. Ни разу не поймал он на себе косого взгляда, брошенного Дусиком исподтишка. Ни разу не уловил в его голосе злых интонаций. Не может быть, чтобы он ни о чем не догадывался! Ведь он чуял запах паленого еще тогда, когда ничего не было, когда Николай и Катя только взглядами обменивались. Почему же он теперь так спокоен?
– Молодец, что сумел быстро добраться, – довольным голосом говорил Дусик. – Сейчас Катерина нам ужин изобразит, а мы с тобой пока позвоним.
Катя вежливо поздоровалась с Саприным и тут же ушла на кухню. В ее взгляде Николай не увидел ни тепла, ни смущения, ни радости. Черт возьми, что здесь происходит?
Он чуть замешкался в прихожей, надеясь, что, когда Дусик уйдет в комнату, Катя выглянет из кухни и скажет ему хоть одно ласковое слово, но маневр оказался напрасным. Саприн слышал, как шумела вода, звякали тарелки, что-то шипело на плите. Судя по всему, Катя и не пыталась улучить момент, чтобы объясниться. Когда Николай вошел в комнату, Шоринов уже разговаривал по телефону.
– Да, прилетел. Конечно, как договорились. Он готов работать. Хорошо, я записываю. Юридический факультет, кафедра уголовного права, аспирант. Зовут Юрием. Да. Да. А зачем он вам? Конечно, я понимаю. Не беспокойтесь, в кратчайшие сроки найдет. Понял. Всего доброго.
Шоринов положил трубку, растерянно повертел в руках листок из блокнота, на котором что-то записывал во время разговора, потом медленно скомкал его и швырнул в пепельницу. По лицу его расплылась довольная улыбка.
– Ну, Николай, нам с тобой сам черт люльку качает. Хотел бы я знать, зачем ему этот парень понадобился.
– Кому – ему и какой парень? – спросил Саприн, который не разделял непонятного восторга Дусика.
– Человек, который просил вызвать тебя, хочет, чтобы ты нашел одного парня. Сделать это нужно срочно, чем быстрее, тем лучше. Фамилии и адреса этого парня он не знает, известно только, что он аспирант юрфака и зовут его Юрием. Оплата твоей работы зависит от скорости. Если ты найдешь этого Юрия за сутки, получишь семьдесят тысяч баксов, если за неделю – только десять. Смекаешь?
– Ну, положим, за сутки-то я его точно не найду, – пожал плечами Саприн. – Если бы дело было только в том, чтобы выяснить его фамилию и адрес, то вряд ли ваш знакомый стал бы платить за это такие бешеные бабки. Судя по всему, этот аспирант или живет не дома, или вообще в бегах. Потому и оплата такая высокая.
– Правильно мыслишь, – одобрительно кивнул Шоринов. – И как ты думаешь, сколько времени тебе понадобится, чтобы его найти?
– Трудно сказать. Если он просто живет не дома, а у бабы или у друзей, то дня за три-четыре я его, конечно, выцарапаю из берлоги. А вот если он в бегах или прячется, то и недели может не хватить. Кстати, если мне понадобится больше недели на поиски, то сколько я получу?
– Э, голубчик, об этом и речь не шла, – покачал головой Михаил Владимирович. – Я рекомендовал тебя как специалиста экстра-класса, для которого и недели-то много. Ты же понимаешь, разве стали бы предлагать тебе такие огромные деньги, если бы я не сказал, что ты самый лучший специалист, а потому и самый дорогой?
– Ну спасибо, – усмехнулся Саприн. – Выходит, я по вашей милости могу остаться вообще без гонорара, если не найду этого парня за неделю. Какого лешего вы лезете, куда вас не просят! Зачем вы делаете мне рекламу? Хотите комиссионными разжиться? Получите процент с моего гонорара?
– Тихо, тихо, – Шоринов примирительно поднял руки и весело улыбнулся. – Не кипятись, Николай. Все не так, как ты думаешь. Парня ты найдешь, даже и не сомневайся. Хочешь – за сутки, хочешь – за три дня. Но при одном условии.
– При каком?
– Гонорар – пополам.
– Не понял.
– А я объясню. Видишь ли, мне совершенно случайно, я подчеркиваю – совершенно случайно известно, кто такой этот парень и где он в данный момент находится. Совершенно случайно. Ну, совпадение такое. Я мог бы, между прочим, сказать об этом своему знакомому десять минут назад по телефону, когда он диктовал мне задание для тебя. Мог бы. Но не сказал. Потому что я хорошо к тебе отношусь и хочу дать тебе заработать. Но не совсем, как ты понимаешь, бескорыстно. Я скажу тебе, где парень, а ты за это отдашь мне половину гонорара. Не хочешь делиться – ищи его сам, дело твое. Только не забудь предварительно посчитать, что получится. Парень спрятан надежно, ты его не то что за неделю, за месяц не найдешь. Стало быть, получишь за свои труды максимум штуку, а то и меньше. Согласишься поделиться со мной – найдешь его в течение суток и заработаешь тридцать пять тысяч. Разницу чувствуешь? А теперь решай.
– Не понимаю я вашей доброты. То, что я должен с вами поделиться, мне понятно. И я считаю это вполне справедливым. Но вам-то зачем со мной делиться, а? Скажите своему знакомому, что я нашел для него этого аспиранта, возьмите гонорар и положите себе в карман. Целиком, а не половину. Почему вы так не хотите сделать?
– Потому что мой знакомый умнее, чем ты думаешь, – откликнулся Дусик. – Он просил вызвать для этого задания тебя, я сказал, что ты приехал, а где гарантия, что он не захочет вручить гонорар лично тебе? Ты приходишь к нему, он вручает тебе конверт, а ты ему с ясными невинными глазками говоришь, что ты вообще ничего не сделал и ничем такой награды не заслужил. И тогда мой знакомый глубоко задумается над вопросом: если ты, специалист по поисковой работе, этого аспиранта не искал, значит, я, Шоринов, и без того знал, где он. А откуда же я это знал? У меня, видишь ли, есть свои собственные секреты, и маленькие, и большие, и делиться ими направо и налево я вовсе не собираюсь. В том числе и факт своей осведомленности об этом аспиранте я бы не хотел предавать огласке. А ты можешь, не моргнув глазом, меня подвести. Ведь может такое быть?
– Вполне, – усмехнулся Саприн, который наконец понял всю примитивную комбинацию. Шоринов при всей своей феерической жадности все-таки мог проявлять достаточную осторожность и думал о том, чтобы не попасться. Половиной гонорара он, таким образом, просто-напросто покупал молчание Саприна на тот случай, если состоится личная встреча Николая с богатым знакомым Дусика. Видно, отношения у Дусика с этим знакомым такие, что обман и мошенничество не допускаются. – А что будет, если я откажусь от этой работы?
