Пер Валё - Убийца полицейского
— Вы, кажется, держите что-то вроде ресторана?
— Держу. У меня там две бабы работают. И полная чистота, черт возьми, вся медь сверкает, а не то я их в два счета выставлю. Я проверяю. Захожу, когда меня никто не ждет.
— Понятно.
— Вы там что-то насчет убийства намекали.
— Да, такая возможность не исключена. Похоже, кто-то ее похитил. А ваше алиби не очень-то надежно.
— Мое алиби в полном порядке. Я сидел на «Мальмёхюсе». А вот рядом с ней псих живет, извращенец. Если он Сигбрит хоть пальцем тронул, я ее собственными руками задушу.
Мартин Бек посмотрел на его руки. Страшные руки. Не только человека — медведя задушат.
— Вы сказали «ее». «Задушу ее».
— Я оговорился. Я люблю Сигбрит.
Так, вот и прояснилось кое-что. Бертиль Морд — опасный человек, он не владеет собой. За много лет привык командовать другими. Возможно, он неплохой моряк, но на суше ему не по себе. От него можно ждать всего, в том числе самого худшего.
— Вся беда моя в том, что я родился на свет в этом проклятом Треллеборге, — говорил Морд. — Стал, так сказать, гражданином, а на черта мне это надо. В стране, которую я могу выносить месяц, от силы два. И все бы еще ничего, все шло хорошо, пока я не заболел. Я полюбил Сигбрит, почти каждый год к ней приезжал. Нам было хорошо вместе. Потом я снова уходил в море. Пока не началась эта волынка. Печень забастовала, и теперь мне не дают справку.
Он помолчал.
— А теперь уходите, — вдруг произнес он. — Не то я разозлюсь и врежу по морде.
— Ладно, — ответил Мартин Бек. — Если приду снова, то скорее всего с ордером на арест.
— Катитесь к черту.
— Что вы можете сказать о вашей жене? Что она за человек?
— Не ваше дело. Вон отсюда.
Мартин Бек шагнул к двери.
— Всего доброго, капитан Морд, — сказал он.
— Постойте, — вдруг остановил его Морд.
Он поставил на стол одеколон, положил бритву.
— Я передумал. Сам не знаю почему.
Он сел и налил себе стакан водки.
— Пьете?
— Пью, — ответил Мартин Бек. — Но не сейчас и не теплую водку.
— И я не пил бы теплую неразбавленную. Будь у меня стюард или слуга, который по первому знаку бегом приносит лед и лимонный сок. А что, в самом деле, продать пивнушку, уехать да наняться на пароход в Панаме или Либерии…
Мартин Бек сел к столу.
— Вот только одна загвоздка. Меня не возьмут капитаном. От силы штурманом у какого-нибудь типа вроде меня самого. И уж я не стерпел бы. Задушил бы гада.
Мартин Бек молча слушал.
— Но хоть упиться насмерть в море можно мне или нет? Много ли мне надо было — Сигбрит и пароход. Теперь ни того, ни другого. И околеть спокойно не дают, всякий черт сует свой нос.
Он обвел взглядом комнату.
— Думаете, мне нравится так жить? Нравится в дерьме сидеть?
Он хлопнул ладонью по столу так, что стакан едва не опрокинулся.
— Знаю, знаю, что вы думаете! — орал он. — Вы думаете, я Сигбрит угробил. Да только не было этого. Неужели не ясно? Э, да знаю я цену вам, ищейкам шведским и всем прочим. Полицейские — крысы портовые. Только на то и годятся, чтобы приходить на борт и разживаться выпивкой и сигаретами, а не дашь — пожалеешь. Помню паразита одного в Милуолле, когда мы туда ходили. Этакий бобби. Как пришвартуемся — стоит будто статуя и козыряет. «Йес, сёёр», да «Глэд ту си ю, кэптен»[1]. Потом набьет карманы табачком и бутылками так, что еле ползет по сходням. И у нас то же самое.
— Мне не нужно от вас ни водки, ни табака.
— А что же вам нужно, черт возьми?
— Мне нужно знать, что случилось с вашей бывшей женой. Поэтому спрашиваю, что вы можете о ней сказать, что она за человек.
— Человек? Она хороший человек. Чего вы от меня добиваетесь? Я ее люблю. А вам надо меня подловить. Слышали от этого полицейского в Андерслёве, что я ее поколачивал. А вам известно, что он сам мне однажды по морде съездил? Никогда не думал, что у него духу хватит. Это мне-то — меня всего один раз в жизни били, да и то — четверо против одного. В Антверпене. Но в Андерслёве он был прав, а я не прав, вот и смирился.
Мартин Бек посмотрел на Морда.
Похоже, старается изобразить, что он не так уж и плох…
— Вы долго были женаты? — спросил Мартин Бек.
— Да. Сигбрит было всего восемнадцать, когда мы сошлись. Через два месяца я ушел в плавание. И после все время был в море, только на месяц-другой приезжал домой каждый год, и все было очень здорово.
— Вы говорите об интимных отношениях?
— Ну да. Я ей нравился.
— А остальные десять месяцев?
— Она говорила, что верна мне, и у меня не было никаких доказательств обратного.
— А вы сами?
— Сам-то я в каждом порту душу отводил.
— А что вы говорили дома?
— Кому, Сигбрит? Что говорил — мол, ни разу не изменял, только и ждал отпуска. И теперь ничего не сказал бы, если бы не такие дела. Теперь-то все равно.
— Вы хотите сказать, потому что Сигбрит мертва?
Если Мартин Бек ждал, что его собеседник вспылит, то он ошибался. Морд отхлебнул из стакана, и рука его не дрожала.
— Так и стараетесь меня в ловушку заманить, — спокойно произнес он. — Не выйдет. Во-первых, я в тот день был на пароме, а во-вторых, не верю, что Сигбрит мертва.
— А что же вы думаете по этому поводу?
— Не знаю. Зато я знаю кое-что другое, что вам и в голову не приходило.
— Например?
— У Сигбрит есть свое маленькое тщеславие. Ей жутко нравилось быть женой капитана и хозяйкой маленького домика. Пока мы были вместе, нашего заработка вполне хватало. Да у меня еще кое-что для себя оставалось. Потом мы разошлись. Разошлись и разошлись, что тут поделаешь, но с какой стати мне платить ей за то, что она от меня избавилась. Так что никакого пособия или другой помощи она от меня не получала. И после развода ей уже шиковать не приходилось.
— Почему же вы разошлись?
— Невмоготу мне было торчать в этой деревне и ничего не делать. Вот и ударился в запой, орал на нее, мол, убери, почисти ботинки, колотил ее, а ей это не по нраву было. И ничего удивительного. Потом-то я себя сколько раз за это ругал. И сейчас сижу здесь и кляну себя. За это и за то, что пятнадцать лет выпивал в день по две бутылки. Поехали!
Морд залпом выпил весь стакан. Двести граммов водки — словно воду, даже не крякнул.
— Хотелось бы выяснить еще одну вещь, — сказал Мартин Бек.
— Ну?
— После развода ваша связь продолжалась?
— Было дело. Приезжал к ней, отводил душу. Но это уже давно было. Последний раз года полтора назад… Я-то все еще надеялся, что мы снова поладим, но теперь уж поздно.
— Почему?
— Причин много. Хотя бы моя болезнь. Да и зачем восстанавливать отношения, которые во многом строились на лжи и обмане? Пусть даже я один врал. И все-таки я ее люблю.
Мартин Бек поразмыслил, потом сказал:
— Капитан Морд, судя по вашим словам, вы неплохо женщин изучили.
— Что ж, можно сказать и так. А что?
— Ваша жена — можно назвать ее привлекательной женщиной, волнующей?
— Еще как! Что вы думаете, я просто так каждый год по месяцу и больше стоял на якоре в Андерслёве?
Мартин Бек почувствовал, что зашел в тупик. Чем дальше, тем труднее становилось ему определить свое мнение. И Морд уже не вызывал у него такого отпора, как в начале беседы.
— Сто восемь стран — это же надо… Как только вы все помните.
Морд сунул руку в задний карман брюк и достал записную книжку в кожаном переплете, чуть ли не с молитвенник толщиной.
— Помните, помните. Я же говорил вам, учет веду. Вот глядите.
Он полистал книжку. Страницы в мелкую черную линейку были почти все исписаны.
— Вот, — продолжал Морд. — Тут у меня все. Начинается со Швеции, Финляндии, Польши, Дании и кончается такими странами, как Мальта, Южный Йемен и Верхняя Вольта. Конечно, на Мальте я и раньше бывал, но в перечень записал только после того, как она стала независимой. Мировая книжечка. Я купил ее в Сингапуре более двадцати лет назад и с тех пор ни разу не видел ничего подобного. — Он засунул ее обратно в карман. — Так сказать, судовой журнал моей жизни. Вся жизнь человека в такую маленькую книжечку укладывается… А большинству и того много.
Мартин Бек встал. Морд сорвался со стула и вытянул перед собой свои ручищи.
— А если кто Сигбрит какую гадость подстроил, предоставьте его мне. Да только никто не посмеет ее тронуть. Она моя.
Его темные глаза сверкали.
— Разорву в клочья, — бушевал он. — Мне не впервой.
Мартин Бек посмотрел на его руки
— Вам не мешало бы хорошенько вспомнить, что вы делали семнадцатого числа, капитан Морд. Ваше алиби не очень убедительно.
— Алиби, — фыркнул Морд. — По какому это случаю?
В два шага он очутился у двери и распахнул ее.
— А теперь катитесь к черту. Да поживее, пока я еще добрый.
— Всего хорошего, капитан Морд, — вежливо попрощался Мартин Бек.
В ярком свете из двери он рассмотрел, что у Морда желтые белки.
— Крыса портовая! — проревел Морд.
