Григорий Булыкин - Точка на черном
– Здорово, князь!
Чхеидзе сумрачно кивнул. По цвету лица и горе окурков в пепельнице я определил, что спать он еще не ложился. Перед ним лежало несколько пухлых папок, из которых выглядывали хвостики закладок.
– Ну, начнем, Степан?
– Сколько у тебя времени?
– В час дня мне снимать… Где-то в километрах шести от города. Председатель должен прислать машину…
– Хорошо. Сначала вот это, – Чхеидзе протянул мне папку старого дела о краже оружия у сотрудника местной милиции.
11. ДЕЛА ДАВНО МИНУВШИХ ДНЕЙ. (Архив)
«17.9.78. В 13 часов 40 минут сержант Чехоев Р. Д. доложил о пропаже личного оружия. По его предположению, оружие было у него украдено в чайной на ул. Фрунзе, куда он зашел проверить состояние общественного порядка. Чайная входит в его обычный служебный маршрут. Пробыв в чайной минут пять-шесть, он отправился по маршруту дальше. В 22.30 Чехоев почувствовал недомогание и зашел в аптеку на углу ул. Фрунзе и Приморской. Купив валидол, он тут же вышел из аптеки и направился домой. Вопреки инструкции, он попросил сына позвонить дежурному по райотделу и сообщить о своем недомогании. А сам, не сдав оружия, лег спать. Пропажу он обнаружил в 9.00 утра следующего дня. Опросил домашних. И только в 13.40 доложил о пропаже по команде…»
Из протокола служебного расследования:
– Почему вы утверждаете, что пистолет был украден в чайной?
– Именно там, возле стойки, я почувствовал боль в сердце и в какой-то миг потерял над собой контроль… Все остальное время я не мог допустить кражу оружия.
– Сколько человек было в чайной?
– Человек двадцать пять… Непосредственно у стойки пять-шесть человек. В основном приезжие.
– Как, по-вашему, укравший оружие человек мог определить ваше состояние… нездоровья?
– Не знаю…
– С кем вы сталкивались во время этого дежурства?
– Практически ни с кем. Все было спокойно.
– Почему вы утверждаете, что дома оружие исчезнуть не могло?
– Я положил кобуру под подушку, а сплю я чутко.
– Неужели вы по весу не определили, что кобура пустая?
– Я плохо себя чувствовал.
Медицинское заключение.
«…При обследовании оказалось, что у Чехоева Р. Д. микроинфаркт задней сердечной стенки. Его действия в последующие несколько часов были сопряжены с сильными болями, которые могли привести к частичной утрате контроля над собой. 18.9.78».
Заключение служебного расследования.
«…Согласно вышеизложенному считаем необходимым подвергнуть дисциплинарному взысканию капитана милиции Г. Р. Ахаева, не принявшего во время своего дежурства мер по изъятию оружия у заболевшего сержанта Чехоева Р. Д. Поиски пропавшего оружия возложить на сотрудника уголовного розыска Юрьева И. К.»
Рапорт лейтенанта Юрьева И. К.
«На ваш запрос относительно личного оружия Чехоева Р. Д. докладываю следующее:
– установить действительное место кражи пока не удалось;
Дело осложнено тем, что 17.9.78 из города выехало около трехсот отдыхающих и туристов на специальном туристическом поезде…»
12. «ВАШ ХОД, ЮНОША!» (Чхеидзе – Шимановский)
– И больше ничего? – Шимановский удивленно перелистал папку.
– Ничего, – Чхеидзе устало потянулся. – Разве только то, о чем ты уже знаешь. Пистолет заговорил в двух тысячах километрах отсюда. Спустя десять лет.
– Так… Ну, а что Иван Аршакович?
– Абсолютно чистая биография… Работал, воевал, был ранен, демобилизовался, работал, работал, работал… Друзья? Он нелюдим. Уважают его за трудолюбие многие, но очень теплых отношений ни с кем не имел. Разве что в шахматном клубе…
– Старик играл в шахматы? – оживился Шимановский.
– И утверждают, что очень хорошо. Тут прекрасный шахматный клуб.
– Значит, так. В гости не ходил. Кино недолюбливал, как пишет местный детектив… э…
– Шелаури…
– Шелаури. То есть шахматный клуб был для него единственным развлечением?
– Выходит, так. Кстати, я попросил дать мне список лучших шахматистов. Так сказать, почетных членов клуба.
– Умница… Так… так… О, несколько знакомцев! Обязательно выясни, Степан, играл ли в шахматы злосчастный сержант Чехоев!
– Мы мыслим стереотипно, Вадим… Я уже узнал. Играл и по сей день играет. Тут, Вадим, играет каждый второй!
– Как ты знаешь, я тоже побаиваюсь стереотипных догадок. Но, с другой стороны, все в жизни стереотип – начиная от обстановки в квартире и кончая способом появления детей на свет. Так-так… А не поиграть ли мне в шахматишки сегодня после полудня… Я так и представляю, как местный седобородый гроссмейстер скажет мне: «Ваш ход, молодой человек!» А ты тем временем тихо-тихо выяснишь, кто отвечает в районе – мне эта кухня неведома – за оформление документов на частное строительство. На распределение земли под дачи и приусадебные участки обрати особое внимание. Но – обязательно лишь в общем ряду вопросов.
Разговор этот занял не более получаса. И если Шимановский всем своим видом демонстрировал, что у него зреет гениальная догадка, то Чхеидзе был необычайно мрачен.
– Ты бы поделился своими соображениями, что ли? – угрюмо сказал он, потирая ладонью жесткую синеватую щетину.
– Боюсь. Во-первых, что собью тебя на свою колею, а она окажется тупиковой, князь. Во-вторых, не хочу прослыть безумцем. Кстати, я прекрасно вижу, что и ты утаиваешь от меня нечто такое, – Шимановский описал ладонью замысловатую кривую.
– Мне кажется, я знаю, кто выкрал пистолет… Точнее – кто мог его выкрасть. – Чхеидзе забарабанил по столу желтоватыми ногтями.
– Не может быть! Через десять лет?! Не может быть, чтобы тут, сидя в номере, ты… Но тогда все, что писалось о Шерлоке Холмсе, правда… Князь?! Кто же?
Чхеидзе просто произнес:
– Сын,
– Какой сын? Чей сын?
– Сын Чехоева.
13. «ИЩИТЕ ЖЕНЩИНУ!» (Генерал)
Когда дело под контролем самого замминистра, то важно не только разрешить его в кратчайший срок. Важно еще и не дать повода для раздражения высокого начальства. Мол, тут вы допустили ошибку. Там – явный просчет. И так далее…
Исходя из собственной практики, я знаю, что избежать этого невозможно. Но, тем не менее, вечно стараешься придать своему докладу этакую гладкость, чтобы высокому начальству не было за что уцепиться. Опять же, по опыту сорока лет, знаю, что такая гладкость может раздражать еще больше, чем ершистое дело. Случилось так и в этот раз.
– Ты переложи трубку в левую руку, а на правой загибай пальцы, – ядовито басил заместитель министра в трубку. – Женщину на вокзале упустили! Раз… Старика прошляпили, хотя он у вас под носом часа три толкался. А его убили?! Это два… Загибаешь пальцы?
Конечно, объективно он был прав. Но в нашей работе куда большее значение имеет субъективный фактор. И заместитель министра, профессионал высокого класса, прекрасно знал это. Знал, но его не могло не раздражать обилие, на первый взгляд, видимых зацепок в этом деле. Меня самого это раздражало. А нет худшего советчика, чем раздражение…
– Загнул? Пальцев хватило? То-то. Я вам дал Шимановского! Шимановского! А вы? – Он произнес имя Шимановского, как имя, по крайней мере, бога.
– Насколько я понимаю, и муровцы с убийством старика пока не могут рас… расхлебаться, – дерзнул я вставить реплику.
– Вы мне МУРом в глаз не тычьте… «Расхлебаться»… – Неожиданно голос в трубке помягчел. – У меня тут возникло одно соображение… Та женщина, на вокзале, что попросила с «разлучницей» разобраться… Она не кажется тебе довольно толковой и смелой?
– Она сама могла быть лишь случайным звеном в цепи.
– Не думаю. Слишком профессионально работала. Чувствуется холодная толковая голова… Да. Чувствуется. А тот след в парке, о котором ваш эксперт пишет…э… вот…нет, не то… ах, вот… «След кроссовки фирмы «Адидас», Метр шестьдесят два-три…» Так вот я и подумал: а не женщина ли это была в парке? Прикинь, не так много в стране женщин, стреляющих из короткоствольного оружия со снайперской точностью… Подумай!
– Мы… – начал было я. Но голос в трубке опять затвердел.
– У меня и без вас хлопот полон рот. Не хватало еще, чтобы заместитель министра выполнял работу уголовного розыска. Думайте сами, – и он бросил трубку.
«Не хватало еще»… А сам волей-неволей включился в расследование – и не могло быть иначе. Когда перед тобой лежит уже добрый том с оперативными данными по такому делу, ты, – если, конечно, тебе присуща творческая жилка, – невольно включаешься в работу. Таково свойство профессионала. И, хотя у заместителя министра хлопот действительно под завязку, выбросить из головы дело, оказывающее столь упрямое сопротивление, он уже просто не в силах…
Впрочем, эта его «подсказка» может действительно оказаться продуктивной.
Я набрал номер председателя областного комитета ДОСААФ, полковника Мелентьева:
