Крах - Даль Арне

– Погоди, – перебил ее Бергер. – Этот тот самый Эрьян, на которого ты жаловалась? Который занял твой кабинет? Тридцатилетка?

– Да. Эскильссон подослал Эрьяна, чтобы следить за Ландином. И поначалу ему это удавалось. Он, например, быстро понял, что за игру ведет Конни, и дал мне возможность вести расследование параллельно с намеренно гнилой следственной линией Ландина. Но со временем Эксильссон засомневался. Чем там, собственно, занимался Эрьян? Что-то было странное в его отчетах. Может, у Эрьяна какой-то свой интерес? Расследование убийств топором также застопорилось, при этом Эрьян ни на шаг не приблизился к Ландину. Отдел внутренних расследований зашел в тупик – нелегко шпионить за собственным шпионом. Если, конечно, не подключить внешние ресурсы.

– Но ты не внешний ресурс, Ди, – возразил Бергер. – Как бы ты ни была отстранена, но внешним ресурсом ты не являешься.

– Ты прав, – сказала Ди. – Но я знаю двух таких человек…

– Что, черт возьми…

– Если ты сейчас начнешь ворчать, мы больше не друзья, – весело произнесла Ди. – Я открыла для вас двери прямо к Конни Ландину и Эрьяну Брууну.

– Что значит открыла двери?

– Они сейчас сидят каждый в своей допросной в самом отдаленном уголке Главного управления. Вы будете их допрашивать или нет?

– Господи, – вздохнул Бергер.

– Кстати, я больше не отстранена, – сообщила Ди, откидываясь на спинку сидения.

Бергер и Блум сидели в помещении для наблюдения. Они смотрели в окошко, скрывающее их, но позволяющее видеть, что происходит в допросной. Там сидел крупный мужчина лет шестидесяти в джинсах и джинсовой рубашке, с огромными пышными усами. Сидел он совершенно неподвижно.

В помещении для наблюдения вместе с Бергером и Блум сидел мужчина тех же лет, что и усач, только значительно стройнее и тщательно выбритый. Он сидел за компьютером, в полицейской форме.

– Вы уверены, что все поняли? – сухо спросил Лейф Эскильссон.

– Да, – ответили Бергер и Блум в унисон.

– Надеюсь, вы понимаете, насколько это исключительный случай, – продолжал Эскильссон. – Нашим юристам удалось найти лазейку в законах для привлечения внешних ресурсов при допросе следователя из отдела внутренних расследований и его подозреваемого. Любое злоупотребление данными вам на время полномочиями будет строго наказано. Это понятно?

Оба кивнули. Добавить было нечего. Они не станут злоупотреблять подарком от человека, стоящего в дверях. Ди открыла – показавшись Конни, но в то же время не демонстрируя своего превосходства.

Бергер и Блум вошли. Ландин даже глаз не поднял. Продолжал сидеть в той же позе. От него сильно воняло псиной.

Они присели.

Записывающие устройства были уже включены. Ландин все время смотрел в стол прямо перед собой, однако и Бергер, и Блум заметили, как он на мгновение бросил взгляд наверх и нахмурился. А потом снова принялся разглядывать стол.

– Думаю, нам нет нужды представляться, – сказала Блум.

– Лучше бы я вас не знал, – пробурчал Ландин. – Тогда бы я мог хотя бы надеяться, что вы полицейские.

– Вы знаете, почему мы здесь, – произнес Бергер. – Ведь так, Конни?

– Идите к черту.

– Если бы у нас было больше времени, мы бы с удовольствием попререкались с вами, как раньше, – сказал Бергер. – Словно ничего не изменилось. Однако изменилось все, не так ли? Как вы понимаете, вероятность того, что вы снова встретитесь с Ноу, ничтожно мала. В худшем – и самом вероятном случае – вашего пса усыпят.

На мгновение Ландин поднял взгляд, словно не ожидал такой стратегии. На самом деле, ожидал, конечно, но справиться с чувствами все равно было трудно.

– Почему вы саботировали два расследования? – спросила Блум напрямую.

– Только давайте без сказок, – добавил Бергер.

Ландин медленно поднял глаза. Во взгляде его читалось отчаяние, плохо замаскированное под презрение. Очевидно, ему не часто доводилось сидеть на скамье обвиняемых. Он лишь покачал головой.

– Возьмем любую деталь наугад, – сказал Бергер. – Вам знакомо такое имя – Улла Миллрюд?

– О чем это вы? – угрюмо спросил Ландин.

– Она живет у заповедника прямо напротив Мёркё, недалеко от Сёдертелье. Она рассказала вам об электрическом моторе и резиновой лодке, правда ведь? Почему вы решили похоронить эту информацию в мусорной корзине посредственности Улле Шёблума?

– Черт возьми, – воскликнул Ландин. – Я думал, мы здесь, чтобы говорить о важных вещах.

– Что вы имеете в виду? – спросил Бергер.

Ландин замолчал, опустил глаза и покачал головой.

– Конечно, мы готовы говорить о важном, – подключилась Блум. – Например: почему вы прилагали все усилия, чтобы разделить дела об убитых на пляже пятого числа каждого месяца? Почему вы с самого начала дали указание рассматривать убийства топором как наркоманские разборки?

– Я требую адвоката, – пробормотал Ландин.

– Значит, придется заводить уголовное дело, – сказала Блум. – Мы надеялись этого избежать.

Конни Ландин снова поднял на них глаза.

– Чего вы хотите? На самом-то деле? Доказать, что я плохо вел расследование? И из-за этого теперь в какой-то мрачной дыре, в отделе внутренних расследований, передо мной сидят частные сыщики и меня допрашивают? Допрашивают меня? Да вы знаете, сколько раз я проделывал то, чем вы занимаетесь в данный момент? Знаете? Думаете, у вас получится за что-то привлечь меня? Что это вообще такое? Что ты там прячешься, Лейф? Иди сюда, поговорим лично, не надо подсылать ко мне каких-то жалких неудачников в виде уволенных полицейских, которые ни в чем не разбираются.

– Лейф там, да, – подтвердил Бергер. – Нет, он не придет. Он не хочет никоим образом быть связанным с тобой. А также с русской мафией, Радославом Блоком и покойным Витенькой, или с семьей Дальберг, они же Дальбери, и их ООО «Hyperion Biotechnia». Хочешь что-то добавить, Конни?

– У меня…

– Да, что у тебя, Конни? Что у тебя такое есть? Кроме обвинений в некомпетентности, при том что сам ты десятилетиями работал некомпетентно. И тут вдруг вспоминаешь о компетентности, только не к месту. Что у них на тебя, Конни? Какой компромат? Неужели тебе никак не вывернуться?

– Мы даем возможность это сделать, Конни, – спокойно произнесла Блум. – Мы предлагаем вам способ выкрутиться. Вы не хотите использовать свой шанс?

– Вы вообще не представляете, о чем говорите.

– Я работала под прикрытием, – сказала Блум. – Я знаю, что такое страх смерти. И я вижу его сейчас в ваших глазах. Вы выглядите так, будто в любую минуту можете умереть. Но выход есть, Конни, мы можем найти его вместе. Или же идите и умирайте. Идите. Вперед. Нам-то все равно.

К удивлению Бергера и Блум, никаких агрессивных ответных реплик не последовало. Ландин молчал, снова уставившись в стол. Никаких попыток встать и уйти.

– Сделаем перерыв на полчаса, – сказала Блум. – Обдумайте мои слова. У нас есть способ спасти от зла и вас, и вашего питбуля. Так что выбирайте, продолжать упрямиться или спасать пса. Вам решать.

– Выход есть, Конни, – произнес, вставая, Бергер.

57

Искусство скрывать сильные чувства – непростое.

Никто из них не видел Эрьяна Брууна прежде. Взглянув на него, они испытали шок. На самом деле, им бы надо было снова выйти, собраться с силами и мыслями, переговорить, устроить мозговой штурм, выработать стратегию и вернуться. Но был бы утерян темп. Действовать следовало прямо сейчас.

Хотя Эрьян оказался копией Матильды Дальберг.

Хотя не было ни малейшего шанса, что родителями Эрьяна может быть кто-то иной, нежели Уолтер и Матильда.

Уолт и Тилли.

Братьев было четверо. И сейчас Бергер и Блум сидели напротив четвертого.

Остальные трое были похожи на отца, а Эрьян – на мать.

Бергер и Блум переглянулись, убедились, что никто из них не выглядит совсем уж растерянным.