Мартин Соларес - Черные минуты
— Хоакин.
— Скажите, Хоакин, вы готовы к тому, чтобы занять этот кабинет?
— А как же шеф Гарсиа?
— Не беспокойтесь, он только что подал прошение об отставке. Это и к лучшему, верно? Он стар, ему скоро семьдесят лет, и пора на покой. Настало время смены караула, не так ли?
Эти слова произвели на Траволту настолько сильное впечатление, что он даже остановился. Но агент Дуранзо настойчиво увлек его за собой.
— Послушайте, Хавьер…
— Хоакин.
— Послушайте, Хоакин, люди гораздо более компетентные, чем мы с вами, хотели бы, чтобы вы заняли пост шефа полиции. Люди высоко наверху. Не знаю, понимаете ли вы, о чем я.
Челюсть у Табоады так и отпала.
Чернокожий агент, который сопровождал их, вмешался:
— У него могут иметься другие планы, сеньор.
— Кто же спорит? Это вполне возможно. Но люди, которые послали меня сюда, хотели бы, чтобы вы приняли это предложение. Они оказывают вам высокую честь, ну и, конечно, они вправе ожидать кое-что взамен. Так сказать, услуга за услугу. Понимаете? Так что вы скажете, Хавьер… Хоакин?
Табоада, судорожно сглотнув, ответил:
— Да, сеньор.
— Браво, мой мальчик! Вы тот человек, который мне необходим. Теперь предлагаю перейти к более конкретным вопросам. Я хочу проверить ваши дедуктивные способности. Кто, по вашему мнению, убил девочек?
Табоада задумался. Ага, вот зачем они приехали. Понятно…
— До недавнего времени я был уверен в том, что это сделал человек по имени Рене Луис де Диос Лопес.
— Значит, Рене Луис. Отлично. Пусть его приведут, если вы считаете, что это он.
— Подождите, сеньор, против него недостаточно улик, нет доказательств…
— Бросьте, Хавьер… Будучи полицейским, вы должны доверять собственной интуиции и дедукции. Так что тащите сюда вашего подозреваемого. Не забудьте наш уговор: услуга за услугу.
К тому времени они вернулись в кабинет, и в заключение разговора Дуранзо хлопнул Табоаду по спине и сказал:
— Надо отпраздновать ваше новое назначение. Лолита, принесите нам виски, ром, лед — все что есть. Ночь впереди длинная.
Они пьянствовали до утра. Без конца поднимали тосты за будущее Траволты, желали ему всяческих успехов и удачи. И повторяли: ты только не забудь, что мы для тебя сделали, ведь мы будем возвращаться, ты повезешь нас на пляж с девочками, ты ведь знаешь, где тут классные девочки? А один, совсем пьяный, твердил, что люди — это ходячие скелеты, обросшие мясом. Потом Негро, чернокожий помощник Дуранзо, поговорив по рации, сообщил своему шефу, что два местных копа привезли задержанного сеньора Клементе Моралеса. Один остался в машине, а второй вывел его и переговаривается на первом этаже с Баррьосом, Гутьерресом и Фернандесом, которые его встретили.
— Замечательно, — сказал сеньор Дуранзо, — вы двое — ты и ты — доставьте сеньора Моралеса домой к его брату. Пусть там отдохнет. Объясните ему ситуацию и извинитесь перед ним. Проследите, чтобы о нем позаботились. А этого идиота посадите в одиночку. Хоакин, у вас есть надежные камеры с хорошей звукоизоляцией? Табоада кивнул.
— Хорошо, такая нам скоро понадобится.
— А его напарник, что сидит в машине?
— Действуйте согласно моему приказу.
Они начали избиение на первом этаже и продолжили в подвале. Ромеро был почти труп, когда вспотевший Дуранзо передал кастет Траволте.
— А ну-ка, Хоакин, приступай! — И пока Табоада показывал свою прыть, тот его подзадоривал: — Еще, еще! Вмажь ему, пусть сдохнет, предатель.
Он впервые действовал с такой жестокостью.
Теперь, двадцать пять лет спустя, он вспоминал это, а заодно и слова пьяного федерала: люди — это ходячие скелеты, обросшие мясом.
Глава 3
Утро не предвещало ничего хорошего: он знал, что губернатор по-прежнему в ярости, прокурор огорчен, конгрессмены раздражены. Ситуация с журналистом создавала шефу полиции кучу проблем. Табоада заглянул в свой ежедневник, где был список дел на сегодня, и решил начать с самого сложного.
Он позвонил агенту Чавезу. Чавез не отвечал. Странно, ведь он известен тем, что никогда не выключает мобильный. Тогда он позвонил домой агенту Кабрере — с тем же результатом. Проклятый Макетон, где его носит? Хорошо, что удалось дозвониться хотя бы секретарше.
— Сандрита! — сказал Табоада. — Где Весельчак?
— Не знаю, сеньор, — сонным голосом отвечала Сандрита — время было без малого семь. — Последний раз я его видела вчера, когда он разговаривал с вами.
— Поезжай к нему домой и скажи, что он мне нужен. Встречаемся в офисе через час.
Пятнадцать минут спустя, приняв душ и одевшись, он спустился на парковку. Почтальон успел сунуть ему за дворники свежий номер «Меркурио», в котором родня погибшего журналиста опубликовала открытое обращение к полиции. Интересно, сколько денег они отвалили за это газетчикам?
В 7.30 Табоада приехал на службу. Первым делом он проверил почту журналиста, которую доставляли в полицию. Там была только квитанция на выплату налога на недвижимость по следующему адресу: Миле, 31, Лас-Кончас. Место возле пляжа. Что, интересно, затевал этот парень?
Потом в коридоре послышалось шарканье. Пришел старик Чикоте, как обычно первый.
— Доброе утро. — Чикоте просунул голову в дверь. — Вам принести что-нибудь?
Он велел Чикоте купить все утренние газеты, включая и приграничные техасские. Предчувствие не обмануло его: в каждой из них было опубликовано обращение семейства Бланко с требованием немедленно найти и наказать преступника. Да, будто ему делать больше нечего.
Ровно в восемь прибыла Сандрита.
— Где Чавез?
— Его нигде нет, шеф! Я была у него дома.
— Кабрера пришел?
— Пока нет, сеньор.
— Как только они появятся, сразу посылай их ко мне.
Пару минут спустя позвонил Кампилло, личный помощник губернатора.
— Скорее включайте Семидесятый канал! Я перезвоню.
Табоада включил телевизор. На Семидесятом канале выступал журналист из Сан-Антонио, Техас, освещая события в Паракуане. Речь в основном шла о расследовании убийства Бернардо Бланко. Журналист — молодой блондин с усами — иронически вопрошал, чем может завершиться расследование, если известно, что местная полиция тесно связана с Паракуанским наркокартелем. «Черт бы их побрал, — думал Табоада, — этих журналистов. И Бернардо Бланко в том числе. От них одни проблемы».
— Сеньор, шеф Круз Тревино на линии.
— Скажи ему, что я перезвоню.
С тех пор как Тревино назначили главой полиции штата, отношения у них не ладились. Его задевало высокое назначение бывшего подчиненного, которое он воспринял как попытку ограничить его власть.
Табоада встал и начал прохаживаться по кабинету. В шкафу за стеклом хранилось охотничье оружие и трофеи: три оленьих головы и одна медвежья. Медведя он убил в заповеднике. «Надо отнести медвежью голову в ремонт, — думал Табоада. — Вон набивка торчит».
В 8.15 пришел агент Камарена.
— Ты не видел Чавеза?
— Нет, сеньор. Со вчерашнего дня не видел.
Камарена был весьма усердный молодой коп, но слишком мягкий и простодушный, чтобы проводить допросы. Ему предстояло многому научиться.
— Найди мне Чавеза.
Когда Камарена ушел, появилась секретарь:
— Сеньор, вам снова звонили из Сьюидад-Виктории.
— Почему ты не перевела мне звонок?
— Потому что вы сказали, что сами перезвоните. Но если хотите, я сейчас могу вас соединить.
Шеф покачал головой, в который раз жалея о том, что Лолита, его старая секретарша, которая знала всех преступников по именам и кличкам, уже давно у него не работает. По части смекалки она могла бы дать сто очков вперед любому детективу. Но в конце восьмидесятых Лолита вышла на пенсию.
— Хорошо, соедини.
Минуту спустя Сандрина доложила:
— Там говорят, что сеньор Кампилло сейчас занят и не может ответить.
Ну вот, Тревино теперь уверен, что он не хочет с ним разговаривать. Обиделся, сукин сын.
Ровно в девять Сандрина снова постучала в дверь:
— Позвонила жена сеньора Кабреры. Она говорит, что вчера вечером ее муж попал в аварию. Сейчас он лежит в больнице без сознания.
— Макетон Кабрера?
— Да, сеньор.
Чертов Кабрера, как его угораздило?
Кроме того, Сандрина принесла ему телеграмму. Едва увидев в ее руках конверт, он обо всем догадался. Только один человек на свете — из таможенного агентства номер пять — посылал ему телеграммы. Весьма нетерпеливый человек. Он открыл конверт и прочитал текст. Что за черт? Это какое-то недоразумение — и Табоада скормил бумагу шредеру. Удобная штука — шредер.
Все вопросы на таможне улаживал Чавез, но Чавеза не было.
— Позвони в ресторан на таможне и закажи столик на мое имя, — велел он секретарше.
