Линда Фэйрстайн - Ничего хорошего
К девяти мы распаковали вещи. Но дома еще стояла глухая ночь, и мы с Майком страдали, что не можем позвонить Морин или в офис, узнать последние новости. Никаких факсов или сообщений для нас не передавали, поэтому мы решили, что за эти часы ничего существенного не произошло.
— Хочешь осмотреть местность? — Майк намного легче обходился без сна, чем остальные мои знакомые.
Обед и последующее заседание конференции, в которой мне предстояло принять участие, начинались в час дня. Не хотелось, чтобы Батталье потом рассказывали, как плохо я выступила, поэтому я решила, что будет разумнее поработать над записями.
— Нет, сейчас я умоюсь, отдохну, а затем переоденусь для произнесения речи.
— А я прогуляюсь. Что-то засиделся. Увидимся, леди Асквит.
Я приняла горячий душ, чтобы освежиться, завернулась в белый махровый халат с гербом Кливдена на лацкане, устроилась на кровати и занялась работой. Эта передышка придала мне сил, и, несмотря на бессонную ночь, я уже была почти одета и готова к выходу в двенадцать пятнадцать, когда Майк позвонил мне со стойки администратора:
— Слышишь меня?
— Да, уже готова спуститься.
— Я подумал, что приму душ и переоденусь, пока тебя не будет.
Я причесалась и уже надевала серьги, когда вошел Майк. Я собрала свои записи и сказала, что буду ждать его в столовой на обед. Затем отправилась вниз, пересекла громадный холл и подошла к знаменитому портрету леди Астор кисти Джона Сингера Сарджента. Эта удивительная дама, урожденная американка Нэнси Лэнгорн, в 1919 году стала первой женщиной, заседавшей в парламенте. Портрет притягивал взгляд, и я села под ним за письменный стол, чтобы еще раз перечитать речь, которую буду произносить вместо Баттальи.
Покончив с этим и заметив, что дома скоро будет семь утра, я подошла к телефону, попросила оператора соединить меня с Нью-Йорком и записать стоимость звонка на мой счет. Когда служащий в Медицинском центре Среднего Манхэттена снял трубку, я велела соединить меня с палатой Морин.
— Как имя пациента, с которым вы желаете поговорить?
Я назвала имя Морин. Не услышав ответа, я продиктовала ее фамилию по буквам.
— Подождите немного, мэм.
Через несколько минут кто-то ответил мне, что указанная пациентка была выписана из больницы. Сейчас был только четверг и, как я помнила, Морин должна была оставаться там еще двадцать четыре часа. Но я вздохнула с облегчением, узнав, что кто-то принял решение вывести ее из-под удара пораньше.
Разница во времени оказалась сильной помехой. Я очень хотела поговорить с Морин и знала, что никто в больнице не спит после шести утра, когда начинают звякать каталками, разнося завтраки и судна — эти звуки поднимали всех, за исключением разве что коматозников. Теперь же, когда она была дома, мне придется позвонить ей позже. Да и Джоан будить тоже рановато, у Нины в Лос-Анджелесе все еще середина ночи, а с Дрю я решила не разговаривать до тех пор, пока не выясню, что за совпадение привело к нашему знакомству на вечеринке у Джоан.
Я сидела, задумавшись, за столом и смотрела на нежные черты леди Астор: она была изображена в белом платье с розовыми лентами, плечи были обнажены. Ее поза выдавала самоуверенный характер, возможно, точно так же она выглядела, когда отказалась от предложения Эдуарда VII сыграть с ним в карты, сказав: «Боюсь, сир, что я с трудом отличаю короля от валета». Тут ко мне неслышно подплыл Грэм:
— Мисс Купер, мистер Барлетт, министр внутренних дел, попросил меня передать вам, что утреннее заседание закончилось и ваша группа будет обедать в Павильоне. В это здание ведет дверь рядом с комнатой заседаний. Мне передать, что вы сейчас к ним присоединитесь?
— Да, спасибо, Грэм. Я жду мистера Чэпмена.
Грэм отошел, а через несколько минут я увидела Майка, спускающегося по ступенькам в другом конце зала, он останавливался на каждом шагу, чтобы рассмотреть картины и рыцарские доспехи, составлявшие часть кливденской коллекции.
— Поторопись, достопримечательности осмотришь потом. Нас уже звали на обед.
Мы вернулись к главному входу и, следуя указаниям Грэма, миновали несколько комнат, оборудованных под конференц-залы. Павильон оказался приятным светлым помещением, окна которого выходили на печально знаменитый бассейн — на его фоне когда-то разыгралась трагедия Профьюмо. Внутри стояли восемь прямоугольных столов для участников конференции и их гостей.
Я сразу заметила массивную фигуру коммандера Криви, он встал, чтобы поприветствовать нас и позвать к себе за стол, где оставил два свободных места. Он поцеловал меня в щеку, обнял Майка, звучно похлопав его по спине, и громко объявил остальным:
— А это Александра Купер. Важная шишка из Америки. Она выступает обвинителем в делах против насильников, мужей, избивающих жен, преступников, плохо обращающихся с детьми, и прочих типов в таком духе. Не советую вам шутить с ней, пока она здесь. А это коммандер Майкл Чэпмен. Я немного повысил его в звании, но это потому, что здесь, учитывая его опыт и знания, он был бы большим начальником. Если бы, конечно, не было меня. Садитесь и наслаждайтесь обедом. Вечером вам представится возможность пообщаться со всем этим изысканным обществом.
Чэпмен с Криви тут же углубились в обсуждение своей работы, стали делиться профессиональными новостями, накопившимися со времени их последнего разговора в Нью-Йорке. Я ковыряла вилкой салат и оглядывала комнату, мне было интересно, есть ли здесь знакомые. Из списка Баттальи я знала, что большинство выступающих и участников дискуссии были из Великобритании и Западной Европы. И мне было ясно, что при отборе кандидатов никто не ставил перед собой задачу охватить максимально широкий спектр мнений о будущем нашего общества в новом тысячелетии.
Сидящая напротив меня крашеная матрона лет шестидесяти с болезненно-розовой кожей попыталась втянуть меня в разговор, представившись Уинифред Бартлетт, супругой министра внутренних дел.
— А о чем собирается говорить ваш супруг на этой конференции, дорогая? — спросила она, глядя на меня сквозь затемненные стекла очков и откусывая копченого лосося в паузах между словами.
— На самом деле это я буду выступать с докладом. И я не замужем. Майкл — мой коллега, а не муж.
— Как это современно, Элис, — радостно отозвалась она. — Значит, коммандер Криви не пошутил? И вы на самом деле расследуете все эти ужасные преступления?
— Да, расследую. И это очень интересная работа, миссис Бартлетт, я получаю от нее огромное удовольствие.
— У нас в Британии не так много проблем подобного рода. Боюсь, у нас вам бы не хватало работы, дорогая.
— Возможно, так было в недавнем прошлом, но, как я понимаю, сейчас, согласно отчетам, количество изнасилований в Соединенном Королевстве увеличивается.
После этих слов дама подумала, что, возможно, я не слишком подходящая собеседница за обедом, и переключила внимание на тарелку.
— Просто не могу поверить, что это так. Мой муж был королевским прокурором. Хищения, мошенничества со страховкой, иногда убийства. Но ни одного столь омерзительного преступления, с какими вы сталкиваетесь в своей работе. Вам нужно найти себе мужа, Элис, и пусть эти авгиевы конюшни чистят такие люди, как Криви. Эта работа не к лицу девушке. Ничего удивительного, что вы не замужем.
Я пробыла в Англии слишком мало, чтобы ответить ей так, как мне хотелось, поэтому прикусила язык и напомнила себе, что ближайшие сорок восемь часов я представляю здесь Батталью.
Джон Криви привлек мое внимание рассказом о том, как он и его люди сорвали планы колумбийского наркокартеля в Тильбюри, затем официанты подали десерт и кофе, и обед подошел к концу.
— Было приятно познакомиться, миссис Бартлетт, — солгала я.
— Взаимно, — слукавила она в ответ.
Мы пошли на выход за толпой благовоспитанных граждан, которые возвращались из Павильона в конференц-зал имени Черчилля. Около тридцати чопорных мужчин столпились перед входом в зал, а пятнадцать или двадцать дам отбыли в противоположном направлении. Лорд Уинделторн встал во главе стола и представился, а я проскользнула мимо него, разыскивая свое место. Я решила, что ему около шестидесяти лет, он был поджарый и сухой, а черты лица и темные волосы напоминали Грегори Пека в роли оксфордского профессора.
Он поприветствовал меня и указал на табличку с моим именем на столе. Мне следовало сесть через два места от него, между профессором Витторио Викарио из Миланского университета и мсье Жан-Жаком Карнс из Института мира в Париже. Викарио кивнул мне, а Карнс улыбнулся, окинул меня оценивающим взглядом и пробормотал:
— Enchante.
— Мистер Чэпмен, — обратился лорд Уинделторн к Майку, вошедшему следом за мной. — У нас за столом места только для выступающих. За каждыми из них, как вы видите, стоит стул. Это для супругов — или, скажем, так, для сопровождающих — наших участников. Большинство жен присутствовали на утреннем заседании. На самом деле сейчас они направляются на прогулку — осмотр знаменитых садов, Виндзорского дворца, путешествие по Темзе. Возможно, вы захотите...
