Андрей Кивинов - Контрснайпер
Подошел опер Бухаров со своим верным спутником «Чупа-чупсом».
— Спасибо, Николаич! Хорошая работа.
— В сводку нас не забудь вбить. Два раза… Тебя подвезти?
— Не надо, спасибо. Ждем оператора с видеокамерой. Сделаем осмотр, потом терпил в больницу повезем, на освидетельствование. Эти коммерсанты, сам знаешь, — публика капризная. Вечером примет коньячку за счастливое освобождение, а наутро уже и претензий ни к кому не имеет… Слушай, Николаич, я еще попросить хотел… Пусть твои хлопцы пока с задержанными потолкуют, а? С нами-то они обычно откровенничать стесняются, а твоим точно не откажут. Душевный вы народ! Умеете, черт побери, расположить к себе человека.
— Что спросить?
— Главное — откуда у них оружие. Но если вдруг еще чего вспомнят, так мы не обидимся…
— Хорошо… Солома! Иди-ка сюда…
Спустившись из своего номера в небольшой холл, Журов подошел к ожидавшему его Олегу. Тот устроился в одном из трех кресел и листал проспект, рекламирующий оружие.
Подполковник уселся напротив.
— Ну, чего звонил?
— Вот… — Паленов протянул Журову тетрадь в дерматиновом переплете.
— Что это?
— Помните, я про Ромкин бизнес рассказывал? Про кино в гостинице?
— Ну-ну?
— Это, похоже, их бухгалтерия. Все записано: кому, когда, какой диск и сколько уплачено. Там Маринка своей рукой отметки ставила. И название фильмов писала.
Журов взял тетрадь и внимательно пролистал несколько страниц.
— Любопытно… Где нашел?
— Дома. Ромка ее на кухне прятал. Тут, правда, за прошлый год только, — добавил Паленов-старший. — За этот год, наверное, у Маринки хранится, в гостинице. Могу достать, если надо. Через Наташку Самсонову. Напарницу.
— Попробуй. Хотя… — Подполковник на секунду задумался. — Нет, не надо. Пусть только посмотрит аккуратненько, есть у Наумовой в столе подобная тетрадь или нет. Но если есть, ни в коем случае пускай не трогает.
Автобус СОБРа несся с включенными мигалкой и сиреной, заставляя автовладельцев с руганью принимать вправо и прижиматься к обочине. Фарид Моторин проявлял поистине чудеса водительского мастерства. Он то выскакивал на противоположную сторону дороги, распугивая шарахавшийся от него встречный транспорт, то закладывал резкие виражи, объезжая многочисленные ухабы и умудряясь не снижать при этом скорость. Привычные к подобным выкрутасам оперативники крепко держались за спинки стоящих впереди кресел и не подавали признаков беспокойства и паники.
Слава богу, они успели. К моменту свистка, возвещавшего о начале футбольного матча между юрьевским «Метеором» и московским «Спартаком», автобус был уже на базе, а собровцы, покидав в огромную кучу предметы амуниции, расселись перед установленным в холле второго этажа огромным телевизором.
Елагин же к футболу был равнодушен. Не играл, не понимал и не смотрел. Бокс или биатлон — другое дело, а футбол… Впрочем, и бокс сейчас его мало интересовал. Химическая реакция, начавшаяся после встречи с Мариной, не прекратилась. Несмотря на то что он четко осознавал — она поступила, мягко сказать, некрасиво. Использовать чувства невинного человека в корыстных целях последнее дело. А может, все-таки не было корысти? Он же так и не встретился с ней, не объяснился. Светка предупредила — за ней могут следить и телефон слушать. Поэтому никаких контактов.
Тяжкие математические размышления прервал звонок мобильного, в который Сергей уже вставил новый аккумулятор. Номер был незнаком, что настораживало. Не любил он незнакомые номера.
— Алло!
— Сергей, ты? Это Наталья, Марины напарница. Помнишь?
— Помню.
— Сереж, ты извини… Ну, в общем, это из-за меня всё. Это я тогда предложила Маринке тебя закадрить. В тот вечер, когда ты с тележкой вернулся.
— Это я уже слышал, — невесело усмехнулся Елагин. — Как я понял, она не отказалась.
— Да, но… Но потом действительно в тебя влюбилась. Действительно, Сереж! Этого ведь не скроешь. Вон, аж светилась вся последнее время… А сейчас Маринка места себе не находит. Я так за нее переживаю…
— А зачем же ты показания давала, если переживаешь?
— Я ж не знала, что случилось, и что так все обернется… Не хотела ее в эту историю впутывать… Ну извини, Сережа! Только не говори ей, что я тебе звонила, ладно? Просто знай, что она — тебя любит. Очень любит!
— Всё?
— Всё. Прости еще раз… Пока!
Отключив связь, Сергей вскочил с койки и подобно Кинг-Конгу постучал в грудную клетку кулаками. Да! Не было у нее никакой корысти! Она его по-настоящему любит!
И тут же упал обратно на койку, словно сраженный пулей снайпера. И застонал от досады.
А толку-то? Ведь сказано — никаких контактов.
Никаких…
Наталья же, опустив руку с телефоном, вопросительно посмотрела на стоявшего рядом Олега Паленова.
— Сказала.
— А он что?
— Не знаю. Я ж не Вольф Мессинг, мысли читать не умею. Но голос у него дрогнул.
— Ладно, посмотрим… — Олег огляделся по сторонам, затем протянул Наталье стодолларовую купюру.
— Ты чего? — возмутилась Наташка. — Совсем меня за сволочь держишь? Я Маринке помочь хочу. Чтоб мента этого забыла побыстрей.
— Да помогай ты кому хочешь, — скривил рот оружейный барон, — я ж тебе должен…
Наталья посмотрела на деньги секунду-другую, потом забрала и сунула в сумочку. Действительно ведь должен.
* * *Воронова вошла в кабинет своего непосредственного начальника и остановилась на пороге. Кроме самого хозяина, Виктора Юрьевича Демкина, здесь уже находились Журов и Краснов. По тому, как последний, встретившись с ней глазами, быстро отвел взгляд, она сразу поняла, с чем, скорее всего, связан этот вызов на ковер. Однако виду не подала.
— Здравствуйте, господа.
— Проходите, Светлана Петровна, присаживайтесь! Вы принесли дело?
— Да. Пожалуйста… — Воронова протянула шефу тонкую папку.
Тот взял ее, некоторое время молча листал, потом, подняв строгие глаза, не очень приветливо спросил:
— Скажите, а почему вы не допросили ближайшие связи Елагина?
— Связи?.. — Следователь повела плечами. — Почему же? Я допросила его коллег, участвовавших в операции.
— Ну, коллеги… Этого ведь недостаточно. А друзья? А знакомые? Одноклассники, например, или сослуживцы по армии?
— Видите ли, Виктор Юрьевич, Елагин вырос в детском доме, и…
— И что — у тех, кто вырос в детском доме, не может быть друзей? — перебил Демкин. — Вы ведь понимаете, что нам следует не только расследовать сам инцидент, но и, кроме всего прочего, выявить обстоятельства, которые привели к нему. А для этого надо допросить всех, кто знает Елагина лично… — Начальник пролистнул еще пару страниц. — Далее. Почему не дали поручение милиции провести обход территории? С работниками депо кто-нибудь встречался?
— Время было позднее, и там никакие работы уже не велись.
— Это не аргумент. Кроме рабочих, там могли быть и другие люди. Вам хорошо известно, что в списанных пассажирских вагонах иногда ночуют бомжи. Вполне возможно, что кто-либо из них мог видеть, как все происходило.
Воронова не очень уверенно согласилась:
— Хорошо, я дам поручение, если вы считаете это нужным.
— Простите, Светлана Петровна, но это должны считать нужным вы.
— Скажите, — раздался бархатный голосок Журова, — в каких отношениях вы с Елагиным?
— В каком смысле?
— В прямом. Есть информация, что вы поддерживаете с фигурантом отношения, далеко выходящие за рамки процессуальных.
— Мы с Сергеем давно знакомы, в детстве были в одном лагере отдыха…
— Речь не о детском лагере, — перебил подполковник. — Речь идет, например, о недавнем визите подозреваемого к вам домой.
— Что вы имеете в виду?
— Только то, что сказал, Светлана Петровна. Разве Елагин не приходил к вам домой пятнадцатого августа, после двадцати двух часов? Или вы вызвали его на допрос? В квартиру?
Воронова опешила:
— Откуда вы знаете?
— Случайно проходил мимо и заметил, — невозмутимо пояснил Журов. — Давайте не отвлекаться от темы. Вам не кажется, что проведение допросов на дому, к тому же в ночное время, не слишком вяжется с буквой Уголовно-процессуального кодекса?
— Он приходил не для допроса. Допросы я провожу в кабинете.
— Я тоже думаю, что в одиннадцатом часу ночи мужчина приходит в гости к женщине с совсем иной целью…
— Ему нужны были лагерные фотографии.
— О как!
— Извините, Кирилл Петрович, — поморщился Демкин, — мне не хотелось бы обсуждать подобные вопросы. Особенно — в широком кругу. Личная жизнь следователя меня мало интересует. Но я вынужден согласиться, что производство по делу Елагина целесообразно вернуть Евгению Борисовичу. Возьмите! — Он протянул папку Краснову. — Прошу вас подготовить план первоочередных мероприятий с учетом высказанных только что замечаний и сегодня же представить его мне. Можете идти…
