Хеннинг Манкелль - Китаец
— Я случайно встретил Ханса Маттссона. Он сказал, ты плохо себя чувствуешь. Конфиденциально, ведь ему известно, что мы хорошо знакомы.
Она впустила Мальмберга в дом. Грузность ничуть не мешала ему нагнуться и снять галоши.
Кофе пили на кухне. Биргитта рассказала про свое давление и анализы крови, в общем-то вполне обыкновенные для ее возраста.
— Мое давление тикает внутри как бомба, — мрачно обронил Хуго Мальмберг. — Принимаю лекарства, и доктор говорит, все хорошо. А я все равно тревожусь. От опухолей у нас в роду никто не умирал. Что женщин, что мужчин сражал удар или сердечный приступ. Каждый день приходится делать над собой усилие, чтобы тревога не взяла верх.
— Я была в Худиксвалле, — сказала Биргитта. — И именно ты назвал мне имя Виви Сундберг. Но думаю, не знал, что я туда съездила.
— Не скрою, для меня это сюрприз.
— Помнишь, как было дело? Я обнаружила, что состою в родстве с одной из семей, убитых в Хешёваллене. Потом выяснилось, что все убитые, в свою очередь, состоят в родстве через браки. Время у тебя есть?
— Мой автоответчик сообщает, что я ушел по делам и сегодня уже не вернусь. А поскольку дежурить не мой черед, могу сидеть тут хоть до завтра.
— До третьих петухов? Так, кажется, говорят?
— Или до Страшного суда. Ну, давай рассказывай про ужасы, какими мне не нужно заниматься.
— Ты циник?
Он наморщил лоб и шумно вздохнул:
— Ты так плохо меня знаешь? После стольких-то лет? Обижаешь.
— Я не хотела.
— Тогда начинай. Я слушаю.
Биргитта Руслин рассказала, что произошло, поскольку Мальмберг явно был всерьез заинтересован. Слушал внимательно, время от времени вставлял вопрос, но, похоже, не сомневался в точности деталей. Когда она умолкла, он некоторое время сидел, разглядывая свои руки. Биргитта знала, что Хуго Мальмберга считают чрезвычайно компетентным полицейским. Терпение у него сочеталось с быстротой реакции, методичность — с чутьем. До нее доходили рассказы, что он один из самых востребованных преподавателей в полицейских училищах. Хотя служил он в Хельсингборге, его весьма часто привлекали к сложным расследованиям в разных частях страны.
А странно, вдруг подумалось ей, что его не подключили к расследованию хешёвалленских убийств.
Она напрямик спросила Мальмберга об этом, он улыбнулся:
— Вообще-то они связывались со мной. Но никто словом не обмолвился, что ты была там и нашла кое-что интересное.
— Мне кажется, они мне не симпатизировали.
— Полиция ревниво оберегает свои кормушки. Они очень хотели залучить меня туда. Но когда арестовали Вальфридссона, интерес остыл.
— Теперь его нет в живых.
— Расследование продолжается.
— И все же теперь ты знаешь, что это был не он.
— Знаю?
— Ты ведь слышал мой рассказ.
— Странные события, прелюбопытные факты. Их непременно надо как следует изучить. Но главный след, то бишь Вальфридссон, не стал хуже оттого, что он покончил с собой.
— Это был не он. Случившееся в ночь с двенадцатого на тринадцатое января гораздо масштабнее того, что способен натворить человек с несколькими судимостями за побои и давним убийством.
— Возможно, ты права. А возможно, и нет. Ведь снова и снова подтверждается старая истина, что самая крупная рыба плавает в самых тихих заводях. Угонщик велосипедов начинает грабить банки, драчун становится профессиональным киллером, который за деньги убьет кого угодно. Когда-то и в Швеции должно было случиться так, что человек, в пьяном виде совершавший убийства и до полусмерти избивавший людей, вконец озвереет и пойдет на такое вот страшное преступление.
— Но мотива-то нет?
— Прокурор говорит о мести.
— За что? Месть целой деревне? Абсурд.
— Если преступление само по себе абсурдно, мотив тоже может быть абсурдным.
— Я все-таки считаю, что Вальфридссон был ложным следом.
— И остается таковым. Я же сказал, расследование продолжается, хоть он и покончил с собой. Позволь задать тебе один вопрос. Твоя идея насчет китайца намного правдоподобнее? Господи, ну как связать крошечную северную деревушку с китайским мотивом?
— Не знаю.
— Подождем, там будет видно. А ты постарайся поправить здоровье.
Когда Мальмберг собрался уходить, снегопад усилился.
— Почему бы тебе не съездить куда-нибудь? В теплые края?
— Все так говорят. Но сперва надо разобраться с врачами.
Биргитта смотрела ему вслед, пока он не исчез в снежной завесе. Ее растрогало, что комиссар нашел время навестить ее.
На другой день метель утихла. Биргитта побывала в клинике специалиста, сдала анализы и узнала, что результаты будут только через неделю.
— Надо соблюдать какие-нибудь ограничения? — спросила она у врача.
— Избегайте ненужных напряжений.
— Путешествовать можно?
— Вполне.
— Еще один вопрос. Мне есть чего бояться?
— Нет. Поскольку другие симптомы отсутствуют, беспокоиться не о чем.
— Значит, я не умру?
— Умрете. В свое время. Как и я. Но не сейчас, надо только привести в порядок давление.
Выйдя на улицу, Биргитта осознала, что тревожилась, даже боялась. И теперь испытывала облегчение. А потому решила прогуляться. Но уже через несколько шагов резко остановилась.
Мысль явилась ни с того ни с сего. Хотя, наверно, все дело в том, что бессознательно она уже приняла решение. Зашла в кафе и позвонила Карин Виман. Занято. Она нетерпеливо ждала, заказала кофе, полистала газету. Позвонила еще раз — по-прежнему занято. Только с пятой попытки наконец услышала голос Карин.
— Я поеду с тобой в Пекин.
Лишь через секунду-другую до Карин дошло:
— Что случилось?
— Я все еще на бюллетене. Но доктор говорит, что путешествовать можно.
— Правда?
— Все тут твердят, что мне надо куда-нибудь уехать. Муж, дети, начальник — все. И теперь я с ними согласна. Если ты не раздумала взять меня с собой.
— Я лечу через три дня. Тебе надо спешно добыть визу.
— А получится?
— Обычно процедура довольно долгая. Однако я могу посодействовать. Билет организуешь сама.
— Насколько я помню, ты летишь «Финнэйром».
— Номера рейсов я сообщу. Перешлю эсэмэской. Билеты у меня не здесь. Еще мне срочно нужен ксерокс твоего паспорта.
— Ладно, бегу домой.
Через несколько часов она отослала Карин все необходимые бумаги, но не сумела купить билеты на те же рейсы. После ряда телефонных разговоров они решили, что Биргитта полетит в Пекин днем позже, чем Карин. Конференция к тому времени еще не начнется. Карин входила в оргкомитет, который готовил семинары, включенные в программу. Но она обещала улизнуть и встретить Биргитту на аэродроме.
Биргитту Руслин охватило то же волнение, как в первый раз, когда она, шестнадцатилетняя девочка, поехала на языковые курсы в английский Истборн.
— Господи! — воскликнула она в трубку. — Я даже не знаю, что там за климат. И вообще, там лето или зима?
— Зима. Как здесь. Широта почти та же. Но холод там сухой. Иногда бури северных пустынь достигают самого Пекина. Готовься к арктической экспедиции. Холодно везде, и в домах тоже. Сейчас, правда, получше стало, чем в первую мою поездку. Тогда я жила в лучших гостиницах, а спала не раздеваясь. Просыпалась каждое утро от скрипа тысяч велосипедов. Возьми с собой теплое белье. И кофе. Они пока не умеют его варить. Хотя, пожалуй, я несправедлива. Но на всякий случай прихвати, кофе в гостиницах не всегда такой крепкий, как хотелось бы.
— Наряды нужны?
— На банкеты тебе ходить не придется. Но одно нарядное платье не помешает.
— А как надо себя вести? Что не следует надевать, что нельзя говорить? Когда-то я думала, что знаю о Китае все. Только ведь это была версия бунтарей. В Китае маршировали, выращивали рис да тянули вверх маленькую красную книжечку Мао. Летом плавали. Энергичными гребками, навстречу будущему, следом за Великим Кормчим.
— Насчет этого не беспокойся. Главное, не забудь о теплом белье. Доллары наличными, кредитной картой можно воспользоваться не везде. Хорошие прогулочные ботинки. Там легко простудиться. Не рассчитывай, что там доступны привычные для тебя лекарства.
Биргитта все записала. Закончив разговор, принесла из гаража свою лучшую сумку. Вечером обсудила со Стаффаном свое решение. Если он и удивился, то постарался не показать виду. С его точки зрения, лучше общества Карин ничего не придумаешь.
— Я думал об этом, — сказал он. — Когда ты упомянула, что Карин едет в Китай. То есть для меня это не такая уж неожиданность. А доктор что говорит?
— Говорит, езжайте!
— Тогда и я скажу так же. Только детей предупреди, чтобы не волновались.
Она позвонила детям в тот же вечер, всем по очереди, тем троим, с кем могла связаться. Сомнения высказал лишь Давид. Так далеко, так вдруг? Она успокоила сына, сообщив, с кем едет и что врачи ничуть не возражают.
