Луиз Пенни - Хороните своих мертвецов
– Отсюда и тела с кладбища, – произнесла Элизабет с бóльшим удовольствием, чем можно было ожидать в таком контексте. – Он начал еще где-то в Штатах…
– В Питтсбурге, – вставил мистер Блейк.
– Но его выгнали из города, когда застали на кладбище.
– Тогда было не то что сейчас, – сказал мистер Блейк. – Он был врачом, и ему требовались тела для проведения вскрытий. Тогда было обычным делом выкапывать трупы из безымянных могил.
– Необычно только, что этим занимался сам врач, – произнес Гамаш под приглушенный смешок Элизабет.
– Наверно, вы правы, – после некоторой паузы согласился мистер Блейк. – Так что вопрос о каких-то личных интересах тут не стоял. Он никогда их не продавал, всего лишь использовал тела для обучения студентов, большинство из которых сделали выдающуюся карьеру.
– Но его поймали? – спросил Эмиль у Элизабет.
– Он совершил ошибку. Выкопал известного гражданина, и его узнал один из студентов.
Теперь на всех лицах появилась гримаса отвращения.
– И он приехал в Квебек? – спросил Гамаш.
– Начал обучать студентов здесь, – ответил мистер Блейк. – И еще открыл больницу для душевнобольных рядом с городом. Он, видите ли, был фантазером. Это было время, когда отверженные помещались в места похуже тюрем, запирались там на всю жизнь.
– Бедлам[56], – сказала Элизабет.
Мистер Блейк кивнул:
– Джеймс Дуглас считался немного странным человеком, потому что считал, что к душевнобольным нужно относиться с уважением. Его больница помогла сотням, может быть, тысячам людей. Людей, которые были никому не нужны.
– Вероятно, он был выдающийся человек, – заметил Эмиль.
– По всем сведениям, это был несчастный, своевольный, самоуверенный человек. Скандалист. Но с бедными и обездоленными он становился совсем другим. Он демонстрировал удивительное сострадание. Странно, не правда ли?
Гамаш кивнул. Вот что делало его работу столь захватывающей и столь трудной. Как один и тот же человек может быть одновременно добрым и жестоким, сострадательным и несносным. Распутать убийство означало скорее узнавать людей, чем события и улики. Людей, которые противоречили друг другу, опровергали друг друга и которые, возможно, даже не знали себя.
– Но где тут мумии? – спросил Эмиль.
– Доктор Дуглас явно продолжал извлекать тела из могил в Квебек-Сити и окрестностях, – сказала Элизабет. – Только в учебных целях. К счастью, он не выкопал премьер-министра или какого-то архиепископа, но его очарование покойниками и в самом деле выходит за рамки просто обучения.
– Просто он был любопытен, – сказал мистер Блейк с обиженной ноткой в голосе.
– Это верно, – согласилась Элизабет. – Доктор Дуглас поехал в Египет и привез оттуда две мумии. Держал их у себя дома и рассказывал про них в той же комнате. Ставил их у стены. – Она повела рукой, показывая на дальнюю стену.
– Что ж, – неторопливо произнес Гамаш, пытаясь представить это, – в те времена было много расхитителей могил. Расхищение, пожалуй, слишком сильное слово, – быстро поправился он, чтобы успокоить мистера Блейка. – В то время все эти могилы только открывали. Фараон Тутанхамон, Нефертити. – На этом его познания о Египте иссякли. – И другие.
Эмиль недоуменно посмотрел на него.
– Покажите мне какой-нибудь музей, – сказал мистер Блейк, – и я вам покажу ценности, извлеченные из могил. В Британском музее переизбыток гробниц, но что бы мы были без них? Слава богу, что их вывезли, иначе все бы погибло или было разграблено.
Гамаш хранил молчание. Силовые действия одного народа оборачивались нарушением прав других. Такова была история. И гордыня. В данном случае знаменитая викторианская гордыня, которая явила столько мужества, сделала столько открытий, столько осквернений.
– Как бы это ни называлось, но это странно, – сказала Элизабет. – Мои бабушка и дедушка ездили в молодости в Египет и вернулись назад с коврами. Но без единого тела.
Эмиль улыбнулся.
– Вообще-то, одна мумия была отправлена в музей в Онтарио, а несколько лет назад ее вернули в Египет, когда обнаружилось, что это мумия фараона Рамзеса, – продолжила Элизабет.
– Pardon? – переспросил Гамаш. – Доктор Дуглас привез в Канаду тело египетского фараона?
– Судя по всему, – сказал мистер Блейк, который разрывался между смущением и гордостью.
Гамаш тряхнул головой:
– Так какое отношение этот замечательный доктор Дуглас имеет к Шиники?
– Ой, разве мы не сказали? Они были хорошими друзьями, – заторопился мистер Блейк. – Еще будучи священником, Шиники ходил в больницу доктора Дугласа для душевнобольных и ухаживал там за католиками. Именно Дуглас и побудил Шиники к действию. Многие пациенты были пьяницами. Доктор Дуглас обнаружил, что если их запереть, хорошо кормить и не давать алкоголя, то они нередко выздоравливают. Но они должны были оставаться трезвенниками. Или, еще лучше, никогда не пить сверх меры. Он сказал об этом отцу Шиники, и Шиники немедленно ухватился за эту идею. Это стало делом его жизни, его способом спасать души, пока они не прокляты.
– Воздержание от алкоголя, – кивнул Гамаш.
– Зарок воздержания, – подтвердил мистер Блейк. – Вынудить их отказаться от алкоголя или никогда не начинать пить. И десятки тысяч сделали это благодаря отцу Шиники. Его выступления стали знаменитыми. Он был Билли Грэмом[57] своих дней, привлекал к себе людей из всего Квебека и восточной части США. Люди наперебой спешили давать зарок.
– И вдохновителем всего этого стал Джеймс Дуглас, – подчеркнул Эмиль.
– Они дружили всю жизнь, – добавила Элизабет.
Краем глаза Гамаш заметил какое-то движение в тени. Он кинул взгляд на антресоль, но увидел только статую генерала Вольфа, смотрящую на них, слушающую. Однако старшего инспектора не отпускало ощущение, что генерал там не один. Кто-то еще стоит в тени. Прячется среди книг, историй. Слушает. Историю двух вдохновенных сумасшедших, двух старых друзей.
Но в этой истории был и еще один сумасшедший. Огюстен Рено, одержимый мертвецом.
– Эта распродажа книг в прошлом году, – начал Гамаш и тут же почувствовал перемену настроения: Элизабет Макуиртер и мистер Блейк насторожились. – Насколько я понимаю, она была не очень успешной.
– Да, она не была успешной в английском сообществе, – признала Элизабет. – В конечном счете нам пришлось приостановить продажи.
– Почему?
– Общество оказало сопротивление, – сказал мистер Блейк. – Наверное, не стоит удивляться, что энергичнее всего возражали те, кто никогда не бывал в Лит-Исте. Просто их не устраивала сама идея в принципе.
– И в чем же состоит этот принцип? – спросил Эмиль.
– В том, что общество было создано для сохранения английской истории, – сказала Элизабет. – И любой клочок бумаги с английскими буквами на нем, любой список покупок, любой дневник, любое письмо священны. Продавая даже самую малость, мы предаем наше наследие. Люди считали, что это неправильно.
Чувства. Сколько люди ни пытались рационализировать свои действия, оправдывать их, объяснять, в конечном счете все сводилось к чувствам.
– Кто-нибудь просматривал книги? Как вы решали, что стоит продавать? – спросил Гамаш.
– Мы начали с подвала, с тех книг, которые считались неважными при поступлении, а потому оставались в коробках. Таких было много. К сожалению, наши фонды переполнены, и мы были рады продавать их коробками, лишь бы избавиться.
– У вас были две распродажи? – спросил Гамаш.
– Да. Первая летом, а потом, позднее, у нас была распродажа поменьше, поспокойнее. Покупали в основном магазины и люди, которые сочувствовали тому, что мы делаем.
– Книги, подаренные миссис Клод Маршан в тысяча восемьсот девяносто девятом году, были среди тех, что вы продали, – сказал Гамаш.
– Это точно? – спросила Элизабет.
– Это имеет значение? – спросил мистер Блейк.
– Мы так считаем. Миссис Маршан была экономкой Шарля Шиники в Монреале. После его смерти родственники, вероятно, поделили вещи и дали ей часть книг. А может быть, он сам просил, чтобы их отправили сюда. Как бы там ни было, она, вероятно, знала, что он был связан с Литературно-историческим обществом, а потому прислала книги. Судя по всему, здесь они хранились в коробках и, скорее всего, были помещены в подвал. Их не удосужились разобрать, поскольку не думали, что они представляют собой какую-то ценность.
– Вы хотите сказать, что у нас было собрание книг Шиники, а мы об этом не знали? – возбужденно произнес мистер Блейк. – Это именно то, чего люди и боялись. Что в спешке мы распродадим сокровища. Что это были за книги?
– Мы не знаем, – признал Гамаш. – Но часть их была куплена Огюстеном Рено, и его в особенности заинтересовали две из них.
