Алексей Батраков - Подлость плюс
— Не надо мне уши тереть. Я буду жаловаться прокурору и тогда посмотрим…
Зазвенел телефон. Батманов поднял трубку. На проводе был оперуполномоченный уголовного розыска двадцатитрёхлетний лейтенант милиции Сергей Владимирович Рабочий. Очень бойкий молодой человек, способный оперативник, которого Крассовский называл не иначе, как «господин Рабочий».
— Вадим Ильич, не сделали мы обыск. Я от соседей звоню. Эта стерва в квартиру не пускает. В гробу, говорит, я видела вашу санкцию, и в белых тапочках. Быков там, у двери караулит, а я вот Вам звоню. Алло! Вы меня слышите?
— Слышу, слышу, не шуми.
— Так что нам делать? Дверь ломать?
— Подожди минутку…
Батманов отвёл подозреваемого, явно проявляющего интерес к телефонному разговору, в соседний кабинет и вернулся к аппарату.
— Так какие у вас там проблемы, Сергей?
— Ну я ж говорю, жена этого в квартиру не пускает. Мы звоним, говорим «милиция», удостоверения в глазок тычем. А она нам: знать не знаю, такие удостоверения на каждом углу продаются, может вы бандиты какие. Мы говорим, что у нас санкция прокурора на обыск, а она на нас матом. Второй час уже переговариваемся. Соседи в отдел позвонили, думали хулиганы в квартиру ломятся. Волков пэпээсников прислал. Лыков прикалывается, говорит, заберу вас сейчас на пятнадцать суток…
— Ну хватит, ясно всё. На каком этаже квартира?
— На третьем, Вадим Ильич. Что ж делать-то? Может, правда, дверь сломать? Не откроет она…
— Подождите с дверью, сейчас я подъеду.
12 часов 10 минут. Батманов подходит к входной двери квартиры подозреваемого Цыплакова. На ступеньках лестницы, постелив газетки, сидят уставшие оперативники Быков и Рабочий. Увидев начальника, оба поспешно поднялись.
— Как дела парни, загар хорошо пристаёт?
— Да то же самое, Вадим Ильич — Рабочий указал на дверь квартиры — Хуже нет с бабами работать…
— Как хозяйку зовут?
— Лиза…
— Лиза, Лиза, Лизавета, я люблю тебя за это — замурлыкал начальник розыска, нажимая кнопку звонка.
Послышались звуки приближающихся шагов, затем низкий, напрочь прокуренный женский голос спросил: Кто там?
— Я это, Ильич — Батманов сразу узнал голос своей старой знакомой Лизы Петренко, известной лет пять тому назад всему городу проститутки, а также мелкой мошенницы и воровки.
— Какой Ильич?
— Забываешь старых друзей, Лизавета! — всё больше радовался Батманов — Нехорошо…
— Таких друзей за хрен, да в музей — не спешила разделять радость собеседника хозяйка квартиры.
Послышался шум отпираемого замка. Дверь на цепочке приоткрылась. Показалось лицо располневшей женщины лет тридцати.
— И правда Ильич. Чё надо?
— Ты б в квартиру-то пустила что-ли. Неудобно так — Батманов весь светился от встречи со старой знакомой — Столько лет не виделись…
— Ещё б столько не видится — женщина пропустила оперативников в квартиру.
Только дверь закрылась, прозвенел звонок.
— Кого там чёрт ещё принёс — Петренко направилась к двери.
— Не волнуйся, я сам открою — опередил хозяйку Батманов.
На пороге стояли два запыхавшихся пацана лет семи и десяти от роду. Тут же находились две большие дорожные сумки, туго набитые и застёгнутые наглухо молниями.
— Тёть Лиз — старший из пацанов с любопытством посмотрел на остальных присутствующих — вот с вашего балкона выпали — мальчик кивнул на сумки — Еле достали из кустов.
— Чё ты городишь! — заволновалась Петренко — Ни чё у меня не падало…
— Да я сам видел — удивился пацан — У вас у одних балкон не застеклённый. Витька вон не хотел возвращать, а я сказал, что так не честно.
Витька опустил голову и захныкал.
— Правильно, парни, сделали — Батманов погладил по голове совсем разревевшегося Витьку — Жить надо честно. Сан Саныч, иди за понятыми, а ты, Сергей, начинай оформлять протокол выемки всех этих вещей у пацанов. А мы с Лизаветой посплетничаем пока на кухне, вспомним молодость…
— Этот номер у вас не пройдёт — Петренко долго не могла прикурить сигарету — Вы у меня ничего не нашли и не надо…
— А что ж ты моих парней так упорно не пускала?
— А я откуда знала? Прислал каких-то щеглов. «Мы из милиции! Мы из милиции!», а может они бандиты какие. Вон чё творится! Убивают каждый день! И ты веришь эти малолеткам — Петренко нервно засмеялась — Ну ты даёшь.
— А что же ты про Витала своего не спросишь? — не унимался ехидный Батманов — Где он сейчас? Как он сейчас?
— А хренли спрашивать, если эти с утра у меня под дверью ошиваются — Петренко затушила о чашку окурок и тут же закурила следующую сигарету — А ты, Ильич, всё ментуешь… А ведь хороший человек, пропадёшь ты там. Смотрю я на нынешних мусоров, всё паскудней и паскудней становятся, с каждым днём…
— Жизнь паскудная пришла, Лизок — подмигнул Батманов, подыгрывая собеседнице — Ты ж сама не самый честный человек у нас в городе… И не тебе судить. Так что лучше заткнись насчёт милиции… А ты правда мамой стала?…
— Вадим Ильич! — на пороге кухни появился сияющий Быков — Вот отрез из вчерашней квартиры, всё совпадает, и цвет синий!
— Хорошо, хорошо. Ты, Сан Саныч, позвони в отдел Анатолию Сергеевичу. Объясни всё, скажи малолеток тут надо допрашивать, с педагогом наверное. Пусть следователя пришлёт. Нашим в розыск тоже позвони, скажи нашлись вещички. Да, Лиз?
— Я тут не при делах и не приставай ко мне.
— Так где же ребёнок? — не успокаивался Батманов.
— Не твоё дело, маме отвезла с утра…
— Месячного-то?
— Не твоё дело.
— Ну-ну… Может посмотрим ещё по квартире, вдруг что забыла сложить?
— Ничего я не складывала и вообще делов не знаю!
— Хватит дурочкой прикидываться — Батманов поднялся со стула — Имей ввиду, будешь выпендриваться, я к тебе тоже повернусь не лицом…
— А ты мне не угрожай! — взбеленилась было Петренко, но тут же обмякла и притихла — Не буду никаких показаний давать.
— Ну-ну, дело хозяйское — начальник розыска вышел в прихожую.
— Восемьдесят три наименования уже — радостно рапортовал записывающий вещи в протокол Рабочий — Рука правая отнимается…
20 часов 10 минут. Быков заносит сумки с изъятыми вещами в кабинет начальника розыска. Находящийся там Цыплаков вжимается в стул и, кажется, теряет интерес ко всему происходящему.
— Что скажешь, Виталий — Батманов сделал сочувствующее лицо.
— Ничего я не скажу — вяло отмахнулся подозреваемый — Делайте, что хотите. Ничего без адвоката говорит не буду.
— Да мы тоже, Виталя, от тебя устали — Вадим Ильич поднялся со стула — Ты человек взрослый, сам должен соображать, что к чему. Лизанька твоя не шибко-то кинулась тебя выручать, давно бы адвоката подогнала. Так что не знаю, кому ты вообще в этом городе нужен. Пойдём, следователь на тебя документы заготовил.
— В камеру?
— И как ты догадался.
Ещё один рабочий день прошёл…
День девятый
19 июля 2001 года. Четверг.
С утра в здании Заречного РОВД тихо. Основная часть личного состава находится на городском стадионе. Четверг, как выражается Андрей Павлович Крассовский, «замполитов день» — день служебных подготовок и стрельб.
15 часов 45 минут. Кабинет следователя Крассовского. Звонит дежурный Бойко.
— Палыч, собирайся на выезд. В «скорую» мужик поступил с рубленой башкой, топором приложились. Из дома привезли. Я отправил туда пэпээсников. Выходи…
16 часов 30 минут. Однокомнатная квартира на улице Гоголя. В зале живого места нет: на полу, стенах, мебели, короче везде, кроме потолка, брызги и потёки крови. На кухне за столом сидит женщина лет двадцати пяти в одном лёгком летнем платье и, похоже, без всего остального. К тому же — босая и с головы до ног испачканная кровью. Находится в такой степени алкогольного опьянения, что общаться с ней весьма проблематично. Два милиционера уговаривают пройти с ними в машину. Безуспешно.
— Кто такая? — следователь обращается к пэпээсникам.
— Козлова Таня — морщится Лыков, снимающий сам квартиру в соседнем подъезде — Загуляла опять, с сожителем подралась.
— А где топор? Бойко сказал, она его топором съездила.
— Не знаю, не видно — милиционер тормошит Козлову за плечо — Тань, куда топор дела?
Козлова отнимает лицо от грязного стола, начинает что-то говорить. Кроме нецензурщины, разобрать ничего невозможно.
— Ладно — принимает решение следователь — я сейчас осмотр нарисую, а вы, кто-нибудь, сгоняйте за понятыми, и за этой мамзелью смотрите. Сан Саныч, пройдись по соседям, допроси парочку.
Составив протокол и дав подписать понятым и эксперту, Крассовский возвращается на кухню. Козлова уже чуть протрезвела, сидит, прислонившись к стене и курит «Приму».
