Иэн Рэнкин - Битая карта
— Я видел утреннюю газету, — сказал он. — Позвонил Грегору узнать, правда ли это. Он сказал, что правда. Я почувствовал себя немного лучше, хотя и сказал ему, что с его стороны было дьявольски глупо не заявить об этом с самого начала. — Он повернулся к Грегору. — Дьявольски глупо.
Они сидели за столом в одной из комнат для переговоров — это была идея Лодердейла. Комната для допросов явно не подходила для беседы с сэром Хью Ферри. Грегор Джек привел себя в божеский вид ради такого случая: глаженый костюм, причесанные волосы, ясный взгляд. Но, сидя между сэром Хью и Джанет Олифант, он в этой тройке был под третьим номером.
— Дело вот в чем, — сказала Джанет Олифант. — Мистер Джек сообщил сэру Хью еще кое-что. Прежде он предпочитал хранить это в тайне. А именно, что показания об игре в гольф в ту среду — ложь.
— Идиот!..
— И, — продолжила Олифант чуть громче, — сэр Хью позвонил мне. Мы полагаем, что чем скорее мистер Джек сделает заявление касательно его истинных перемещений в тот день, тем меньше останется места для сомнений.
Джанет Олифант было лет пятьдесят пять — высокая, элегантная женщина со строгим лицом. На узких губах светлая помада, взгляд цепкий, ничего не упустит. Уши чуть выступают из-под коротких завитых волос, словно в готовности мгновенно ухватить любую двусмысленность, неточное слово или затянувшуюся паузу.
Сэр Хью был, напротив, коренастый и сварливый — человек, который больше привык говорить, чем слушать. Его ладони лежали на столешнице так, словно пытались ее продавить.
— Давайте все расставим по своим местам, — сказал он.
— Если этого хочет мистер Джек, — тихо сказал Лодердейл.
— Он этого хочет, — ответил Ферри.
Дверь открылась, и появился сержант Брайан Холмс с чайным подносом в руках. Ребус посмотрел на него, но Холмс не пожелал встречаться с ним взглядом. Обычно сержанты не исполняют роль официантов, но Ребус понял, что Холмс перехватил настоящего официанта по дороге. Уж очень ему хотелось знать, что тут происходит. Интересовался этим и старший суперинтендант Уотсон, который вошел следом за Холмсом. Ферри приподнялся со своего стула:
— А-а, старший суперинтендант.
Они обменялись рукопожатием. Уотсон перевел взгляд с Лодердейла на Ребуса и обратно, но они ничего не могли ему сказать — пока не могли. Холмс, поставив поднос на стол, уходить не спешил.
— Спасибо, сержант, — сказал Лодердейл, выпроваживая его из комнаты.
Во время этой паузы Ребус увидел, что Грегор Джек смотрит на него и глаза у него сияют, а на губах играет мальчишеская улыбка. Мы еще поживем, всем своим видом говорил он. Мы еще поживем.
Уотсон решил остаться. Потребовалась еще одна чашка, но Ребус от чая отказался, так что его чашку отдали Уотсону. По лицу суперинтенданта было видно, что он предпочел бы кофе из своей кофеварки. Но он без возражений взял чашку от Ребуса, поблагодарив его кивком. И тогда Грегор Джек заговорил:
— После визита ко мне инспектора Ребуса я стал вспоминать. Мне удалось вспомнить названия некоторых мест, где я был в ту среду… — Он достал из кармана лист бумаги. — Я заходил в бар в Аймуте, но там было слишком много народа, и я не остался. В отеле на окраине города я выпил томатный сок, но и там в баре было слишком людно, так что не думаю, что меня кто-нибудь запомнил. Потом на обратном пути я купил жевательную резинку в газетном киоске в Данбаре. Все остальное, боюсь, слишком туманно. — Он протянул список старшему суперинтенданту. — Я прогулялся по набережной в Аймуте… Остановился на смотровой площадке северней Бервика… Там стояла еще одна машина. В ней сидел торговый агент или кто-то вроде, но он, по-моему, больше интересовался дорожной картой, чем мной… Вот, пожалуй, и все.
Уотсон кивнул, разглядывая список так, будто там были экзаменационные вопросы. Потом протянул Лодердейлу.
— Ну это хоть что-то, — сказал Уотсон.
— Дело в том, старший суперинтендант, — сказал сэр Хью, — что парень знает: он попал в беду, но мне сдается, единственная его беда в том, что он пытается помогать людям.
Уотсон задумчиво кивнул. Ребус встал.
— Прошу меня простить, я на минуту, — сказал он и направился к двери.
Закрыв за собой дверь, он испытал истинное чувство облегчения. У него не было желания возвращаться. Пусть Лодердейл или Уотсон устроят ему потом головомойку, — так себя не ведут, Джон! — но он не мог больше сидеть в этой душной комнате со всеми этими душными людьми. В дальнем конце коридора слонялся Холмс.
— Что там? — спросил он у подошедшего Ребуса.
— Ничего хорошего.
— Вот как. — Вид у Холмса был разочарованный. — А мы все думали…
— Вы все думали, будто он пришел с признанием? А он пришел совсем не для этого, Брайан.
— И что, Гласс пойдет теперь по обоим убийствам?
Ребус пожал плечами.
— Я ничему не удивлюсь, — сказал он.
Несмотря на утренний душ, он чувствовал себя грязным и больным.
— Выходит, все чисто-аккуратно, да?
— Мы полицейские, Брайан, а не уборщицы.
— Не кто?
Ребус вздохнул:
— Не уборщицы, Брайан! Стряхни пыль с ушей.
Они несколько секунд смотрели друг на друга, потом рассмеялись. Не ахти какая шутка, но лучше, чем ничего.
— Ладно. Я в Куинсферри.
— За автографом?
— Вроде того.
— Шофер не требуется?
— А почему нет? Поехали.
Это спонтанное решение, как думал потом Ребус, вероятно, спасло ему жизнь.
11
Школьные друзья
По дороге в Куинсферри им удалось не сказать ни слова о работе. Они говорили о женщинах.
— А что, если мы все вчетвером как-нибудь соберемся вечерком? — предложил в какой-то момент Брайан Холмс.
— Не уверен, что Пейшенс и Нелл подружатся, — задумчиво сказал Ребус.
— Неужели они такие разные?
— Нет, как раз похожие. В этом-то и вся проблема.
Ребус размышлял о предполагавшемся вечером ужине с Пейшенс. О том, как бы ему оторваться хотя бы на время от дела Джека. Не заджекать себя окончательно.
— Да нет, я просто подумал, — сказал Холмс. — Подумал — и больше ничего.
Когда они подъехали к дому Киннаула, начался дождь. По пути небо с каждой минутой темнело, а теперь будто наступил вечер. У входной двери был припаркован «лендровер» Рэба Киннаула. Как ни странно, дверь дома была приоткрыта. Дождь стучал по капоту машины и с каждой секундой становился все сильнее.
— Придется бегом, — сказал Ребус.
Они быстро выбрались из машины и понеслись. Но Ребус был со стороны дома, а Холмсу пришлось огибать машину. Так что Ребус оказался на ступеньках первым, первым пробежал в дверь и очутился в холле. Он тряхнул головой, разбрызгивая по сторонам капли, и открыл глаза.
И увидел занесенный нож для разделки мяса.
И тут же услышал визг:
— Ублюдок!
Потом кто-то оттолкнул его в сторону. Это был Холмс, влетевший в дверь следом за ним. Нож ударил в пустоту и улетел вниз, а вместе с ним и Кэт Киннаул. В следующее мгновение Холмс оказался на ней верхом, заломил ей руку за спину, прижал к спине. Ногами он твердо упирался в ее спину чуть ниже лопаток.
— Господи милостивый! — выдохнул Ребус. — Господи ты боже мой!
Холмс разглядывал лежащую фигуру.
— Она ударилась, когда упала, — сказал он. — Вырубилась.
Он вывернул нож из ее пальцев и отпустил руку. Нож упал на пол. Холмс встал. Он казался удивительно спокойным, но его лицо побледнело. Ребуса трясло, как больную дворняжку. Он прислонился к стене и, тяжело дыша, на мгновение закрыл глаза. От двери донесся какой-то звук.
— Какого чер?.. — Рэб Киннаул увидел их, потом посмотрел на безжизненное тело жены. — Боже! — сказал он и опустился на колени, дождевая вода капала с него ей на спину, на голову. Он промок до нитки.
— С ней ничего страшного, мистер Киннаул, — сообщил Холмс. — Упала, потеряла сознание, только и всего.
Киннаул увидел нож в руке Холмса.
— Этот нож был у нее? — сказал он, и его глаза расширились. — Боже мой, Кэти. — Дрожащей рукой он прикоснулся к виску. — Кэти, Кэти.
Ребус немного пришел в себя. Проглотил слюну.
— Но синяки на ней не от падения.
Да, у нее на руках были синяки. Свежие. Киннаул кивнул.
— Мы немного повздорили, — сказал он. — Она набросилась на меня, и я… я пытался ее оттолкнуть. Но она впала в истерику, и я решил пойти прогуляться, пока она не успокоится.
Ребус уже обратил внимание на ботинки Киннаула — ботинки, заляпанные грязью. Пятна грязи были и на брюках. Пойти прогуляться? В такой дождь? Нет, он, конечно, сбежал. Пустился наутек.
— Она, видать, не успокоилась, — походя проговорил Ребус.
Так же походя она чуть не убила его, приняв за мужа или распалившись до такой степени, что ей уже было все равно кого ударить.
— Я вот что вам скажу, мистер Киннаул. Я бы не отказался от выпивки.
