Эд Макбейн - Смерть по ходу пьесы
Для мозгового штурма Бернс пригласил Кареллу с Клингом — детективов, непосредственно работающих над этим делом, — Брауна, Мейера, Хейза и Паркера, которые достаточно насмотрелись по телевизору и прочли в газетах, чтобы им казалось, что они тоже расследуют эту чертову историю. Была уже половина пятого, и Паркеру хотелось домой. По правде говоря, ему хотелось домой всегда, а не только за пять минут до конца смены.
— Насколько я понимаю, — нетерпеливо начал Паркер, — Нелли Бранд уже предъявила Мильтону обвинение в убийстве...
— Совершенно верно, — подтвердил Бернс.
— ...и ко вторнику ей надо либо просраться, либо слезть с горшка.
— Образно говоря, — заметил Карелла.
— Иначе говоря, — сказал Бернс, — если ко вторнику мы не докажем Нелли, что она ошибалась, она даст делу ход.
— Что вы хотите сказать этим «мы», начальник? — поинтересовался Паркер и посмотрел на остальных детективов, ожидая поддержки.
Как обычно, он выглядел словно бродяга. Это было вызвано тем, что Паркер считал, что постоянно находится в дозоре, и полагал, что для этого абсолютно необходимо выглядеть словно бродяга. Он уже понял, что никого, кроме Кареллы и Клинга, эта гребаная ситуация не волновала. Паркер был совершенно прав. Всех остальных гораздо больше интересовало, когда они смогут отсюда свалить. Дело уже решено, не пора ли отдохнуть? Но хорошее отношение к Карелле и Клингу перевешивало подобные размышления.
— А начальник сыскного отдела знает, что вы продолжаете работать над этим делом? — спросил Хейз.
Он сидел, прислонившись к книжному шкафу, и не обращал внимания на то, что оный шкаф грозит на него грохнуться всей своей массой. Ярко-рыжие волосы Хейза словно пылали под лучами вечернего солнца, и еще ярче горела белая прядь на левом виске.
— Знает, — ответил Карелла. — Нелли договорилась так, что, если во вторник она выдвигает обвинение против Мильтона, Уикс получает право расследовать убийство. А если мы добудем какие-нибудь новые данные, дело останется за нами.
— Уикс и эта парочка, Два М, побывали у него сегодня утром, — сообщил Бернс.
— У кого? — уточнил Мейер.
— У полковника Фремонта.
— А чего ради они туда поперлись?
— Вопили насчет КДХ, — пояснил Бернс. — С его слов я так понял, что перед публикой мы должны делать вид, что убийца уже пойман, но в частном порядке продолжаем расследование. Отправлять на электрический стул невиновного неохота никому. Ну а сегодня утром к нему примчался Уикс и заявил, что вы морочитесь с этим делом и ищете еще какого-то несуществующего убийцу. Два М тоже принялись потрясать томагавками. Они почуяли, что тут можно заработать себе известность, и требуют, чтобы это дело поднесли на блюдечке отделу по расследованию убийств.
— И что полковник им сказал?
— Чтобы они поостыли до вторника.
— Так что теперь все трое мечтают заполучить наши скальпы.
— Именно.
— Если вас интересует мое личное мнение, — сказал Паркер, — то мне кажется, что виноват импресарио.
— А как насчет записки Мэддена? — спросил Карелла.
— А как насчет серьги под кроватью? — спросил Клинг.
— Потише, потише, — сказал Бернс. — Вы забыли, что я не в курсе.
— Вы забыли, что мы все не в курсе, — поддержал его Паркер.
— Вот записка, — сказал Карелла и выложил ее на стол перед лейтенантом. На этот раз это была ксерокопия записки. Саму записку сейчас изучали в лаборатории. Четверо детективов склонились над столом и посмотрели на этот листок бумаги.
«Боже милостивый, прости меня за то, что я сделал с Мишель».
— Подписи нет, — заметил Паркер.
— Они не всегда подписываются, — сказал Мейер.
— Если уж мы собираемся влезать в дерьмо из-за этого, нам бы больше пригодилась подписанная записка, — не унимался Паркер.
— А как насчет серьги той девушки? — спросил Клинг.
— Какой девушки?
— Актрисы, к которой перешла роль убитой девушки.
— В наши дни их называют женщинами, — изрек Паркер.
Все посмотрели на него.
— Девушки — это те, кому пять лет и меньше, — добавил он.
— Они что, были любовниками? — спросил Хейз. — Эта актриса и самоубийца?
— Она утверждает, что нет.
— А как тогда ее серьга оказалась у него под кроватью?
— Вот об этом я и хотел ее спросить, — сказал Карелла. — Потому я и доставил ее сюда.
— А вы говорили об этом Нелли?
— Пока еще нет.
— В смысле — о том, что вы арестовали эту девушку?
— Нет.
— Потому что если вы доставили ее сюда...
— Я знаю.
— Она будет считаться арестованной...
— Это уже подпадает под правило Миранды, — вмешался Паркер.
— Мы подвергнем риску даже то дело, с которым Нелли уже смирилась.
— Как?
— Не знаю. Спроси у Нелли.
— У нас уже есть отчет о вскрытии? — спросил Бернс.
— Только устный, — сказал Карелла.
— А кто делал вскрытие? — поинтересовался Хейз.
— Доктор Ральф Двайер.
— Из Парксайда?
— Да.
— Хороший мужик.
— И что он сказал?
— Он сказал, что Мэдден здорово поработал над собой. Все четыре конечности переломаны, череп раздроблен, мозг вытек. Должно быть, он ударился о землю правым боком, потому что справа на ребрах и на тазу множественные переломы. В придачу от падения вдребезги разбился позвоночник и разорвалось сердце. В общем, не упущено ничего.
— А он не думает?..
— А ему не кажется, что Мэдден был уже?..
— Нет. Он обнаружил закупорку кровеносных сосудов, следы легочного кровотечения и кровоизлияния вокруг травм и говорит, что, по всем признакам, они были прижизненными. В смысле, травмы.
— И что из этого следует? — спросил Паркер.
— Из этого следует, что Мэдден был жив, когда ударился о тротуар.
— В крови что-нибудь обнаружено? — спросил Бернс.
— Следы далмана.
— Далмана?
— И в таком количестве, что Двайер убежден, будто Мэдден спал в тот момент, когда выпал из окна.
— Но как можно выпрыгнуть из окна во сне?
— Если тебе кто-нибудь поможет, — сказал Карелла.
— Девушка не захотела отвечать ни на какие вопросы, пока мы не доставим ее сюда, — сказал Клинг.
— И она уже вызвала своего адвоката, — добавил Карелла.
— Нам кажется, что она перепугалась.
— Мы и забрали ее сюда — может, тут она начнет блеять.
— А я сомневаюсь, — заявил Паркер. — Ее адвокат скажет нам, чтобы мы шли в задницу, потому что у нас нет никаких оснований для ареста.
— У нас полно обвинений против нее. Заговор с целью убийства...
— А прежний соучастник...
— На основании чего обвинять? На основании этой гребаной сережки?
— И предсмертной записки.
— Записка никак с ней не связана.
— Могут тут выявиться отпечатки пальцев?
— Вряд ли. Почти все вещи были начисто вытерты — пишущая машинка, сережка, бутылка с виски, бутылка с содовой...
— И два бокала на тумбочках?
— Да.
— Должно быть, так он и хлебнул далмана, а?
— Да, пожалуй.
— Вы думаете, на ней были перчатки?
— Когда они трахались?
— Нет, когда она убирала.
— Тогда она должна была сделать это до того, как вытолкнула его из окна. Иначе она бы не успела.
— А подоконник она протерла?
— Да.
— Но его нельзя было вытереть заранее.
— Нет, его она вытерла потом.
— А оконная рама?
— Тоже все чисто.
— А ручки?
— Какие ручки?
— Ну те штуки, которые открывают и закрывают окно. Как там они называются? Маленькие такие штучки, за которые ты берешься, чтобы отворить окно.
— Все чисто.
— Чертовски умная женщина.
— Чем больше я слушаю, тем меньше мне все это нравится, — сказал Бернс. — Я бы не хотел, чтобы ее привозили в участок, пока у нас не будет более весомых доказательств. Нам тут не нужны бессмысленные упражнения.
— А что, если у нее в аптечке хранится далман?
— Ты знаешь хоть одного судью, который выдаст ордер на обыск на основании сережки, найденной под кроватью?
— С таким неубедительным дерьмом тебе в жизни не получить этого ордера, — сказал Паркер.
— Если мы арестуем ее, мы сможем...
— Объясни пожалуйста. Стив, как именно мы сможем ее арестовать? — раздраженно поинтересовался Бернс. — Все, что у тебя есть, — эта несчастная сережка. Да она могла забыть ее там в прошлом году — откуда нам знать? Она сказала, что потеряла эту чертову фитюльку...
— Она также сказала нам, что не знает, где живет Мэдден, — сказал Карелла.
— И что она никогда не бывала у него дома, — добавил Клинг.
— Так как же тогда туда попала ее сережка?
— Что-то мне все это не нравится, — сказал Бернс.
— И мне тоже, — поддержал его Паркер.
— Давайте предположим, просто в качестве гипотезы, — начал Мейер, — что она подговорила его убить эту девушку, Кассили...
— Женщину, — поправил его Паркер.
Все снова посмотрели на него.
— Ну, так их теперь называют, — извиняющимся тоном пояснил он.
— Но давайте предположим, что она это сделала, — ладно?
