Кунио Каминаси - Допрос безутешной вдовы
– Так вам же красивых подавай! Чтоб девка классная была – с грудями и ногами. А уродин вислозадых у вас у самих вон пруд пруди! – Она обвела точеным подбородком ресторанный зал.
– Вы, я погляжу, Ирина, не только японцев, но и японок не любите, – констатировал я давно всем понятный факт.
– За что мне вас любить? Паспорт я честно на спине, и на животе, и ртом отработала. Зад Ато мой потребовал бы – подставила бы не задумываясь. Бизнес есть бизнес, и в сексе – тоже. Так что все чин чинарем: паспорт в обмен на приятные утехи. Какие ко мне претензии?
– Претензии? В сексуальном плане мне вам предъявить нечего. Но вот в уголовном… Мешок в море – раз, – я отогнул на своем правом кулаке большой палец, – пока непонятно куда переведенные вами деньги вашего мужа – два, – здесь разогнулся указательный палец, – ваша встреча здесь, в ресторане, с Владимиром Николаевичем Селивановым за полтора часа до того, как он был убит, – три, – я отогнул средний палец, – и разговоры по вашему сотовому телефону вчера и сегодня утром – четыре, – завершил икебану безымянный палец.
– Какие разговоры? – Ирина задумчиво посмотрела сначала на меня, а затем – на остывающие передо мной мясо и шпинат.
– С абонентом, которого мы сейчас устанавливаем. – Я решил пока не прикасаться к мясу и ограничился только глотком свежего холодного «Сантори».
– Ну устанавливайте! Я вам что, мешаю? – ухмыльнулась она. – Мне вообще бай-бай пора!
– Время детское еще. – Я взглянул на часы. – Вы с Ато Катаямой когда обычно спать ложитесь?
– Спать или трахаться? – Она вперила в меня свои прекрасные, но бесконечно наглые глазищи.
– Бай-бай, – улыбнулся я.
– Бай-бай… – хмыкнула она. – Когда ваш разлюбезный Ато дома тусуется, его уже полдесятого на койку тянет. Чего ему дома делать? Только дрыхнуть!
– А когда нет дома, как вот сейчас, например?
– Да с чего вы взяли, что его дома нет? – Она тряхнула своей очаровательной головкой, в которой, как показали последние полчаса, спрятан заряд цинизма и человеконенавистничества такой силы, что его в критический момент хватит на вторую Хиросиму.
– Это не я взял, это полиция вашей Ниигаты взяла, – объяснил я причину своей уверенности.
– А вы еще раз позвоните им! Может, он уже вернулся… – Она уставилась на мой безнадежно остывший миньон.
– Хорошая идея. – Я решил действительно проверить, не поступило ли в управление новой информации, достал из кармана свой сотовый, которому я собственноручно заткнул глотку при входе в отель, и обнаружил, что мне, пока я погружался в пучину низменных человеческих страстей и еще более низких людских помыслов, кто-то звонил. Я нажал на кнопку фиксации оставшихся без внимания звонков, и бледный дисплей сообщил мне, что трижды за последние пятнадцать минут звонил Нисио.
– Ну что? – с оттенком легкого упрека в своем хрипловатом, удивительно сексуальном голосе спросила Ирина.
– Сейчас проверим, не появился ли ваш муж. – Я нажал на кнопку соединения, но, прослушав более десятка занудных сигналов, так и не добился от телефона затребованного контакта со своим любимым начальником.
– Что, райком закрыт, все ушли на фронт? – язвительно ухмыльнулась русская.
– Да, видно, все ушли на борьбу с накопившейся за день усталостью, – согласился я с ней и набрал номер дежурного по отделу.
– Полиция Хоккайдо, русский отдел, – вялым голосом отозвался на другом конце лейтенант Исима.
– Исима-кун? Это Минамото!…
– О, Минамото-сан! – с неожиданным энтузиазмом откликнулся на мое обращение Исима.
– Да, я. Где наш Нисио?
– Он вам звонил несколько раз – не дозвонился, – затараторил лейтенант. – Его нет, он уехал срочно. Вместе с этой женщиной из Ниигаты… Как ее?…
– Девушкой, – автоматически поправил я его.
– Что? – не понял моей тонкой физиологической поправки Исима.
– Девушкой из Ниигаты. Ее фамилия Мураками. Так куда они исчезли, ты не знаешь?
– Знаю, конечно! Они поехали на место обнаружения трупа! Да, он просил вам это передать, когда вы объявитесь.
– Трупа? – переспросил я и поймал промелькнувшую в глазах Ирины легкую тревогу.
– Да, там ребята из Айно-сато нашли труп… Как его?…
– В Айно-сато? – Первый раз за всю мою долгую служебную практику мертвеца находили в моем родимом микрорайоне, где я обычно все больше отдыхаю и не имею обыкновения работать.
– Да, в Айно-сато…
– А почему полковник туда поехал? Что, труп русский?
– Нет-нет, труп японца… Черт, где же эта бумажка?…
– Какая бумажка, Исима-кун? Ты что, в туалете, что ли, сидишь? – ехидно поинтересовался я.
– Да нет… Нисио-сан мне назвал его имя и сказал, что для вас это будет очень интересно… А, вот она!
– И?
– Значит, труп зовут, то есть звали, пока он жив был, Китадзима Хидео, – с чувством исполненного долга выдохнул на том конце провода, если это клише применимо к мобильной связи, исполнительный, но не слишком организованный Исима.
– Как? – Я не поверил тому, что услышал.
– Китадзима Хидео, – повторил Исима. – Господин полковник сказал, что вам это будет интересно.
– Еще как! Сейчас бегу! – Я отхлебнул еще глоток потеплевшего «Сантори» и посмотрел на Ирину.
– Что, убили кого-то? – поинтересовалась она.
– Этого я пока не знаю, но вот точно могу сказать, что должен вас покинуть.
– Наконец-то! – выдохнула Ирина из себя не без удовольствия циничное признание.
– Но я скоро вернусь, – поспешил я ее расстроить. – Мы наше приятное знакомство обязательно продлим, как то очарование…
– Какое очарование? – проявила она позорное незнание своей национальной классики из окрестностей школьной программы.
– Которое нормальному мужчине продлить хочется, – ответил я, бросил прощальный взгляд на холодное мясо, встал из-за стола, поклонился сексапильной сахалинской блуднице, быстро расплатился на кассе за не съеденный в компании прекрасного врага ужин и поскакал к управлению за машиной, чтобы немедленно отправиться к себе в родные края – впервые не для желанного сна, а на работу.
Глава 9
Когда коренной москвич и закоренелый гиперболизатор Ганин говорит, что Саппоро – город маленький, он, разумеется, либо хохмит, либо опять цитирует кого-нибудь в полном отрыве от суровой правды жизни. Ему прекрасно известно, что Саппоро, на самом деле, город большой, и внезапно возникшая ситуация лишний раз это доказывает. То, что сейчас мне пришлось погнать служебную «тойоту» в свой Айно-сато не для свидания с обделенной моим мужским вниманием Дзюнко и общения с растущими в условиях перманентной безотцовщины Морио и Норико, а для обследования места очередного преступления, мне показалось весьма символичным, поскольку получалось, что я впервые еду в свой «спальный» район для бодрствования и бдения. Адрес, который дал Исима, мне ничего не говорил: это было по левую сторону от шоссе, разделяющего район пополам.
Айно-сато некогда являлся гордостью Саппоро, и жить в нем стремились самые продвинутые из наших граждан. Застраивать целинные поля на северо-востоке затеяли в начале семидесятых, на волне прилива интернационалистических эмоций и бюджетных дотаций, вызванных зимней Олимпиадой семьдесят второго года, когда город фактически впервые открылся для массового нашествия горластых, неугомонных гайдзинов. Айно-сато стал первым и, к счастью, последним оазисом североамериканской цивилизации на хоккайдской земле. Его возводили по принципу американских и канадских предместий, заставляя нарезанные ровными ломтиками сасимного тунца кварталы отдельными двухэтажными домами в европейском стиле, то есть с симметричным расположением окон и дверей и более или менее привлекательными фасадами. Земля, правда, изначально в Айно-сато была не намного дешевле, чем в других районах Саппоро, так что по виду дома американские, а вот участки вокруг них наши, японские – мангал для барбекю поставить еще можно, но шезлонги вокруг него – уже проблематично. Со временем около железнодорожной станции отгрохали несколько многоэтажек и большой торговый центр, и первые годы жизнь здесь казалась раем.
Когда я получил лейтенанта и мой годовой доход принял более или менее вразумительные очертания, у нас с Дзюнко ребром натруженной ладони встал вопрос о покупке жилья. До второй половины восьмидесятых мы снимали квартиру, но затем Нисио пробил постоянный контракт, закрепивший меня пожизненно, точнее – «попенсионно», в главном управлении, и Дзюнко, обрадовавшись тому, что нам не придется в будущем скитаться по долинам и по взгорьям второго по площади острова японского архипелага, начала капать мне на мозги относительно приобретения собственной крыши над головой, поддерживаемой как минимум четырьмя стенами. Мне лично, откровенно говоря, была тогда гораздо милее идея покупки квартиры: во-первых, она хоть на пять – семь миллионов иен, а дешевле дома, во-вторых, будучи по долгу службы осведомленным в вопросе текущей статистики по ограблениям жилых помещений, я, разумеется, знал, что в этом плане отдельно стоящие частные дома более уязвимы, нежели квартиры. Но домовитая жена моя намертво, как когда-то в меня, вцепилась в идею покупки обособленного жилища, да еще не где-нибудь, а именно в модном Айно-сато по причине его расхваленной газетчиками и риелторами идеальной экологии (до ближайшего промышленного предприятия – больше десяти километров, и то – безобидный молокозавод) и обилия зелени, что автоматически снимало с повестки дня такой обязательный для пожизненно нанятого государственного служащего вопрос, как покупка дачи.
