Малютка - Мола Кармен

Слушая признания Малютки, Элена старалась абстрагироваться. От этого ада, от издевательств, которым подвергалась Ческа. Внезапно послание коллеги, повторяющее рисунок ковра в детской, показалось ей запиской потерпевшего кораблекрушение, который осознает: вероятность, что его спасут, близится к нулю.

Рассказ Малютки звучал сухо, как будто она не привыкла пользоваться словами, но его было достаточно, чтобы составить представление о творившихся здесь ужасах. О жизни на ферме Колладо — если такое можно было назвать жизнью. Элена ни разу не повернулась, не поймала взгляд Сарате, боясь, что заплачет от его боли. Но когда раздался его голос, ее удивило, насколько спокойно он звучал:

— Что случилось с Ческой?

— Я ее развязала. Такой мне достался штраф. — Малютка пожала плечами, демонстрируя детское беспрекословное уважение к правилам игры. Как могла, она описала их неудачную попытку выбраться. Девочка ножом перерезала веревки, которыми Ческа была привязана к кровати. Где находился Хулио, она точно не знала. Думала, что он с Антоном, успокаивает Касимиро, который был не в себе после смерти Серафина. Антон ругался с Касимиро, потом прозвучал выстрел. Малютка понимала, что надо бежать, но Ческа была совсем слабой, потому что много дней не ела. Они сумели добраться до разделочной и забрались в шкаф. Но Антон их нашел. Он ужасно рассердился, начал бить Ческу, а девочка, воспользовавшись моментом, схватила Кошку и спряталась на кухне под раковиной.

Она не решилась открыть дверцу своего убежища, когда услышала, что Антон вернулся в дом и приказал всем уезжать.

— Он сказал куда? — спросила Элена.

— «С фермы надо уезжать». Вот как он сказал.

— А откуда ты знаешь, что фарш в бочке — это Ческа? — Сарате отчаянно надеялся найти в рассказе Малютки хоть какую-то нестыковку.

— Так всегда бывает.

— Так они поступали с другими женщинами, которых привозили? Мы знаем, что Ческа не первая. Видели фотографии, — объяснила Элена.

— Антон забирал их в разделочную. Резал там на куски; одни шли в морозилку, другие в мясорубку… на фарш. Он добавлял туда белое вино… и тесто…

— О чем ты? Какое тесто? — удивился Сарате. — Он их свиньям, что ли, скармливал?

Малютка впервые подняла глаза на полицейских. Девочка почувствовала: что-то не так. Дело не только в том, что Антон страшно рассердился, потому что убили Серафина. И даже не в том, что всех этих женщин больше нет. Что-то еще не так, она прочла это во взглядах Элены и Сарате.

— Что вы делали с фаршем, Малютка? — спросила Элена.

— Мы его ели.

Глава 52

В палатке, установленной на территории фермы, поставили проектор. Марьяхо вывела на белую стену изображение экрана своего компьютера. На нем были фотографии двадцати трех жертв, найденные в подвале. Ордуньо сразу узнал женщину, рядом с которой в этой страшной галерее висела фотография Чески.

— Иоланда Самбрано. Пропавшая эквадорка. На ее имя сняли квартиру в Мадриде.

— Судя по всему, эти женщины погибли, как и Ческа, — тихо произнесла Рейес.

Когда в палатку вошла Элена, уже светало. Никто не спал и не собирался спать, пока Антона и Хулио не найдут. А потом уснуть сотрудникам ОКА, скорее всего, не дадут кошмары.

— Я использую программу распознавания лиц и проверяю заявления о пропавших женщинах за последние годы, точнее, за последние двадцать лет — похоже, самым старым фотографиям примерно столько, — объяснила начальнице Марьяхо.

— Ческу изнасиловали как раз двадцать лет назад. Может, тогда она не попала на ферму Колладо по какой-то счастливой случайности, и Антон с тех пор ее искал? — Ордуньо пытался найти в произошедшем логику.

— Нет. Ческа сама спровоцировала Антона Колладо, когда убила Фернандо Гарридо и брата Мануэля Санчеса. Антон почувствовал, что его загоняют в угол, и начал охоту за ней.

Признать, что Ческа сама загнала себя в ловушку, было непросто, но Элена говорила решительно и не оставляла места для сомнений. Впрочем, в ее словах не было осуждения. Хоть Ческа и стала убийцей, она была их товарищем. К тому же никто не заслуживал такого страшного конца.

— Думаешь, Малютка говорит правду?

— У нее нет причин врать. По крайней мере, об этом.

Никто так до сих пор и не решился произнести слово «каннибализм».

— На данный момент у нас есть шесть имен: Чески, Иоланды Самбрано и еще четырех женщин. Я отправила их вам на почту вместе с заявлениями об исчезновении.

Марьяхо объяснила, что всех жертв объединяло, во-первых, то, что они были привлекательными женщинами — хоть и не красавицами — в возрасте от тридцати до сорока лет.

— Во-вторых, если не брать случай Чески, все эти женщины были одинокими, их исчезновения долго никто не замечал, они нигде не работали — или, во всяком случае, не выходили на работу каждый день. Иногда это были иностранки, находившиеся в Испании проездом, — например, мексиканская туристка в Мадриде. Трое безработных (две из Валенсии, третья, Иоланда, из Куэнки), только что вышедшая из тюрьмы заключенная, которая оставила сумку со своими немногочисленными вещами в кастельонском пансионе…

На карте легко очерчивалась территория, откуда похищали женщин, — между Мадридом, Куэнкой и сельскими районами к северу от Валенсии. Надо будет перепроверить все заявления об исчезновении людей, которые подавали здесь за последние десятилетия. Но это потом.

— Об Антоне никаких известий? — без особой надежды спросила Элена.

— Дороги перекрыты, с воздуха тоже ищут, вертолет вылетел. Нам нужен красный фургон, «рено кангу». Транспортники сообщили нам номер.

Ферму заливал мутный утренний свет. Буэндиа все еще собирал улики в доме — на это, скорее всего, уйдет не один день. Сотрудники полиции и жандармерии ходили, глядя под ноги и стараясь не думать об увиденном, не позволять воображению разыграться. Каждый сосредоточился на методичном выполнении порученного ему задания. Надо цепляться за насущные дела, чтобы тобой не завладели призраки.

Людоеды. Двадцать три жертвы. Ферма, больше напоминавшая портал в ад.

Бочка с фаршем.

Ческа.

— Может, тебе стоит вернуться в Мадрид?

Сарате сидел на одном из валунов, расставленных по границе двора; его взгляд блуждал по бесконечным полям, уходившим за горизонт. На вопрос Элены он даже не обернулся.

— Прости, что я так отреагировал. — Ему было стыдно за свою истерику.

— Не за что извиняться.

— Сколько можно это выносить, Элена? — Он поднял голову, в глазах стояли слезы. — Каждое такое дело… у нас как будто по куску души вырывает. Придет день, когда ее совсем не останется.

Элене хотелось бы найти слова, чтобы утешить Сарате. Но она была с ним согласна. День за днем они погружались все глубже. Может, теперь уже достигли дна. Может, Сарате прав и у них уже не осталось души. Способности испытывать боль. Впрочем, то же самое она думала, когда потеряла Лукаса. Разве со смертью сына она не утратила последние жалкие остатки человечности? Выходит, что нет. Сейчас, столкнувшись с гибелью Чески, она ощущала такую же невыносимую боль, как и тогда. Как было бы хорошо разучиться страдать! Но увы: ей было мучительно думать о смерти подруги и о пропасти, в которую рухнули все — Ордуньо, Марьяхо, Буэндиа и даже новенькая в отделе, Рейес. Но особенно Сарате. У нее на глазах он покорно соскальзывал в бездну, из которой его уже никто не сможет вытащить. В бездну злобы, отчаяния и ненависти к себе. Ей следовало бы отстранить Сарате от расследования, но как сказать ему, что она не хочет, чтобы он присутствовал при задержании Антона? Как объяснить, что дальнейшее участие в этом деле может окончательно сломать ему жизнь?

Буэндиа старался рассказывать о результатах своих исследований нейтральным тоном. Но сегодня его голос срывался. Судмедэксперт сообщил, что в доме жили пять человек: Антон, Хулио, Касимиро, Серафин и Малютка. Анализов ДНК пока не было, но со слов девочки можно предварительно заключить, что Антон был родным братом двух умственно отсталых мужчин, Касимиро и Серафина. Вероятно, Хулио — его сын. Есть ли какая-то родственная связь между Малюткой и остальными членами семьи, непонятно.