Фридрих Незнанский - Африканский след
— Здравствуйте, это Голованов… Мы вышли на подонка, но на данный момент ему удалось ускользнуть. Опоздали всего на пару часов. Но мы теперь знаем точно, кто он и что… Теперь можно с абсолютной точностью сказать, что он от нас не уйдет…
О трупе Насти и прочих деталях говорить он не стал.
Грязнов некоторое время молчал в трубку, что-то обдумывая. Затем, коротко поблагодарив Севу, сказал, что к вечеру заглянет в «Глорию», и отключил связь. И в этот момент вдали послышался наконец шум подъезжающих машин, среди деревьев мелькнул синий проблесковик… Опергруппа прибывала на место.
Отложив в сторону мобильный телефон, Вячеслав Иванович хмуро огляделся, стоя посреди своей гостиной. Уже не своей… Потом он прошагал к голому письменному столу, на котором стоял обычный телефон — старый, еще дисковый аппарат — и набрал номер. Дозвониться ему удалось со второго захода.
— Людмила?
Его бессменная, много лет проработавшая с генералом секретарша слабо охнула, услышав ставший за прошедшие годы родным голос шефа.
— Люд очка, — продолжил генерал, — я тебя попросить хочу: мне нужен билет на поезд до Новосибирска на завтра… Да… да… Я и не сомневался, спасибо!
И, поспешно распрощавшись с, кажется, расплакавшейся женщиной, вновь потянулся к мобильнику. Искать долго номер Ирины Турецкой ему не пришлось, оказывается, Вячеслав Иванович, запамятовав это, внес его в записную книжку.
Ирина Генриховна тоже сразу после первого длинного гудка включила связь, отозвавшись коротким и, как показалось Грязнову, настороженным «Привет, Слава!».
— Здравствуй, Ирина. — Он вздохнул, прежде чем продолжить. — Я это… Словом, завтра я отбываю…
— Завтра? — Турецкая растерялась.
Конечно, она слышала о намерении старого друга своего мужа покинуть столицу. Но почему-то так и не поверила в серьезность намерений Грязнова.
— И… надолго?
Ирина покосилась на спящего в этот момент Александра Борисовича и, поднявшись со стула возле его кровати, тихонько выскользнула в коридор.
— Ты, Ириш, не поняла… Я совсем уезжаю, — негромко произнес Грязнов.
Некоторое время она молчала, потом призналась:
— Славик… Я даже не знаю, что тебе сказать? А… как же квартира?..
В трубке послышался короткий смешок:
— Какие же вы, женщины, практичные, — с грустью произнес он. — Ну продал я квартиру… Продал, не волнуйся… Я почему звоню-то… Хотел зайти попрощаться к Саньке и… к тебе… Это возможно?
— Да. — На сей раз Ирина не колебалась, но добавила: — Только, если можно, не очень его расстраивай, ладно? И насчет квартиры ничего не говори… Он вообще-то думал, что ты дождешься конца расследования…
— Не скажу… Я дождался момента, после которого уже точно знаю, что этого монстра поймают… Не волнуйся, об этом я Саньке тоже не скажу, нельзя ему волноваться… Пока, Ир, скоро буду!
17
— Девочку можно увозить, Владимир Владимирович. — Молодой судмедэксперт хмуро поглядел на Яковлева, выбравшись из кустов и подойдя к Володе, терпеливо поджидавшему его на тропе.
Он действительно был молод, работал всего второй год и, как подумал Яковлев, глядя на его горестное лицо, не успел еще свыкнуться с тем, чем ему приходилось заниматься.
— Что-нибудь в общих чертах можете сказать прямо сейчас, Сергей Петрович? — мягко спросил оперативник.
— Совсем немного… Убита ударом длинного, узкого и очень острого предмета. Скорее всего, даже не ножа, а кинжала, удар нанесен со спины, очень точно — в сердце… Думаю, девочка погибла практически моментально, не успев ничего понять…
— Со спины… — с отвращением пробормотал Яковлев. — Скотина…
— Я б его собственными руками… — хрипло произнес эксперт, прерывисто вздохнув, продолжил с видимым усилием: — Смерть наступила где-то часов шесть-семь назад. Ни изнасилования, ни иных травм, если судить по внешним признакам… Я имею в виду — девочку не били и не пытали…
— Сколько ей, на ваш взгляд, лет?
— У нее конституция слабая… С одинаковой вероятностью может быть и тринадцать, и пятнадцать… Точнее — после вскрытия.
— Представить не могу, — с горечью пробормотал Володя, — как сообщить ее бабушке…
— Так вы знаете, кто она? — Сергей Петрович поднял на Яковлева глаза.
— Да… С бабушкой я только вчера разговаривал, Настя звонила ей, обещала сегодня утром навестить… Антонина Петровна после инсульта лежачая стала, полностью зависит от медсестры и соседки, которая к ней забегает пару раз на дню… Как ей сообщить о гибели внучки, представляете?
— Никак! — Валерий Померанцев, не менее мрачный, чем Яковлев и эксперт, подошел к ним и твердо поглядел Володе в глаза. — Обойдемся без опознания родственниками, привлечем главврача ПНБ или кого-нибудь из ее учителей…
— Но… — растерянно начал было Яковлев, но Валерий его перебил:
— Никто из членов опергруппы не является палачом, а закон на то и существует, чтобы в исключительных случаях его обходить… Ее бабка вряд ли долго протянет, по мнению докторов. Пусть хотя бы живет с надеждой, что девочка жива…
— И что ты ей скажешь?
— Найду что! — буркнул Померанцев и свирепо глянул на оперативника. Потом повернулся к эксперту: — Сколько дней понадобится на биохимию?
— Если точно знать, что именно хотим обнаружить, а дело перевести в категорию «цито»…[3]
— Оно и так в этой категории, поскольку связано с терроризмом! Ну и?..
— Сутки.
— Приемлемо, — буркнул Валерий. — Искать будете довольно редкий наркотик растительного происхождения… В крови. На обратном пути заедем в Генпрокуратуру, спишете названия из другого дела. Какие проводились пробы, там тоже написано, на вашем медицинско-птичьем языке… Так что разберетесь.
— Он ударил ее со спины, — снова произнес Володя. — Каким же отморозком надо быть, чтобы…
— Отморозком или психически ненормальным. В этом, надеюсь, мы в конце концов получим возможность разобраться… Заколол девочку он на том месте, где нашли кровь, потом поднял на руки и зашвырнул тело в кусты, словно… Словно ненужную вещь… Дьявольщина какая-то, вот это что!
— Валера! — Померанцева окликнул один из экспертов-криминалистов, работавших на месте убийства, судя по тону, как успел отметить Яковлев, старый знакомец следователя.
— Что, Макс?.. — «Важняк» круто развернулся к невысокому, крепко сбитому мужчине, шагнувшему на тропу прямо из кустов. Правая рука криминалиста в тугой тонкой резиновой перчатке была вытянута, на ладони лежал какой-то небольшой темный предмет.
— Глянь-ка, что мы обнаружили рядом с трупом… Висел на соседнем кусте, зацепился за ветку… Только руками не трогай, по-моему, на нем есть отпечатки…
Валерий даже не огрызнулся на совершенно излишнее предупреждение, настолько поразила его находка Макса: на ладони эксперта лежал маленький, черный, исключительно уродливый деревянный человечек… В точности такой же, как — он помнил это прекрасно! — обнаружили после взрыва на куртке Турецкого… Обнаружили уже в вертолете, во время доставки в госпиталь, прицепившимся — тоже прицепившимся! — к замку его крутки.
— Черт возьми! — выругался Померанцев. — Ну недаром же меня все время преследует ощущение, что мы забыли что-то важное, упустили, а в итоге пошли не в ту сторону и уткнулись в стену! Володя, ты понимаешь, о чем я?
— О явной чертовщине, на которой все это замешано, — кивнул Яковлев. — Если хочешь, я завтра с утра отправлюсь в библиотеку, пороюсь в литературе про сатанистов, с архивариусом Исторички поговорю… Вдруг… да?
Померанцев нахмурился и покачал головой:
— Ничего не получится… Я совсем забыл, Володька Поремский, когда узнал, что ты сюда выехал, просил передать: освободишься — свяжись с ним, у него на завтра на тебя и, кажется, на Галку тоже какие-то планы… А в Историчку я знаю, кого мы отправим.
— И кого?
— Этого чудака майора… как его?..
— Щеткин он… Ладно, — кивнул Яковлев. — Он наверняка с радостью согласится, все время рвется в бой.
— Знать бы еще, как он воюет… Но в библиотеке напортачить трудно, тут и подросток справится, не то что взрослый дяденька.
На том и порешили. Собственно говоря, больше на месте преступления Валерию делать было нечего. Криминалисты, работавшие в пустой мастерской, наверняка прокопаются там до позднего вечера, если не до завтрашнего утра.
— Могу я уже хотя бы прогуляться по этому сараю? — поинтересовался Померанцев, впервые за все утро заглянувший в огромное помещение. — А то…
Он умолк на полуслове. Потому что в этот момент его взгляд уперся в не менее чем двухметровую статую, стоявшую в дальнем углу мастерской.
— Яковлев… — сдавленно окликнул Валерий. — Погляди…
Оперативник заглянул через плечо Померанцева и тихо присвистнул. Только что пробившийся наконец сквозь тучи солнечный луч упал на молчаливо застывшего в углу идола, заставив засверкать черный лак почти живым, подвижным блеском…
