Фридрих Незнанский - Прощение славянки
Опытный турист, ищу знакомства с девушкой для ве-лопрогулок по Поволжью, возможны длительные велопуте-шествия. Надежный велосипед и некоторый опыт с Вашей стороны обязательны! Внешне симпатичен, 35 лет. Будет интересно, познавательно, незабываемо!
Александр, тел. 715-42-09
Бородатый, а-ля рюс швейцар объяснял какой-то иностранке, даме преклонного возраста:
– По погоде на третье июля можно сделать прогноз на следующие дни, понимаете?
– О, нет! «Сегодня третье июля, – подумал Турецкий. -
Уже третье июля. Целое третье июля. Я все торчу в этом проклятом Волжске. А мог бы быть в отпуске с Иркой… третье июля. Завтра, значит, четвертое, кстати, в Штатах – День независимости. Надо не забыть Питера поздравить».
– Третьего июля по народному календарю – Мефодий-перепелятник, – говорил швейцар. – Мефодий – паутинный день, погодоуказатель. С давних пор замечено, что паук лучше всякого барометра предугадывает погоду за два-три дня. Так, если паук не раскидывает своих сетей с обычным старанием, значит, будет дождь или буря. Нередко перед наступлением непогоды пауки сами уничтожают сотканную ими паутину и поспешно забираются в щели. Но если паук снова принимается за работу или же заделывает изъяны в своих тенетах, то это предвещает перемену погоды к лучшему. А когда он прилагает к своей работе особое старание, то можно почти наверняка предугадать продолжительную ясную погоду. И вообще – если на Ме-фодия идет дождь, значит, затянется надолго. Понимаете, мэм?
Иностранка восхищенно кивала и фотографировала себя со швейцаром. Борода в кадр явно не помещалась.
«Откуда он взял это „мэм“? – подумал Турецкий. – Гэбэшник, что ли, бывший… Да нет, молод еще…» Впрочем, швейцары тут были очень специальные, натасканные на всякие занятности. Вот вам, кстати, и провинция…
Один ломбард оказался закрыт, второй больше вообще по указанному адресу не существовал.
Турецкий вернулся в гостиницу, вошел в холл, кивнул портье и двинулся к лифту.
Объявление почему-то не выходило из головы.
Опытный турист… ищет знакомства… для вело-прогулок… Странное какое все же объявление. Нетипичное. Хотя какие они, типичные? Сейчас чего только в газетах или Интернете не встретишь… Но то в газетах… А на улице больше типовые попадаются. Недвижимость, ремонт бытовой техники. А тут… Опытный турист… Просто деваху склеить? Больно затейливо. Впрочем, на то и провинция. Все нестоличное, нетипичное…
Когда двери лифта уже закрывались, Турецкий едва не хлопнул себя по лбу. Так объявления не пишут! Пишут телефон несколько раз и нарезают, чтобы многоразовое было. Александр, черт побери! Это к нему же обращение, к Турецкому, – Александр, – чтобы привлечь внимание. Рядом с гостиницей! Это сигнал о связи. И это связной телефон. «Будет интересно, познавательно, незабываемо!» Еще бы. Будет море информации. Ну наконец-то!
Как там, 71513… или 14?
Александр Борисович вышел на третьем этаже, спустился по лестнице и едва ли не бегом вернулся на улицу. Слава богу, любительницы велопро-гулок листок еще не сорвали. Турецкий сделал это за них.
И швейцар. И парковщики… И мало ли еще кто.
Вероятно, Веснин где-то рядом и наблюдает. Что же, для начала надо понять, 715 – это мобильный или городской…
Оказался городской. Оказался телефон прачечной.
Это не был связной телефон. Веснин дал понять, что следит за ним. Он готовился к тому, чтобы войти в контакт. Но нужно набраться терпения. Вероятно, Веснин знал, что Тяжлов Турецкого уже вычислил, поэтому в способе связи теперь требовалась особая аккуратность и коспирация.
Пушкин получил новое задание. Проникнуть в съемную квартиру покойного Димона – в случае, если местные правоохранительные органы о ней не прознали, – и посмотреть, что там есть интересного – на предмет контакта с Весниным. Оказалось – не прознали. Еще оказалось, что в квартире нет почти ничего. Только вот под паркетом Пушкин нашел тайник, а в нем паспорт с фотографией Димона на имя Орлова В. К. В паспорте лежали две долговые расписки.
Я, Ковальчук Владимир Никанорович, беру в долг у Орлова Валентина Константиновича шестьдесят пять тысяч (65 000$) долларов США с ежемесячной выплатой 5 %. Обязуюсь вернуть до 31 декабря 2006 года. В случае невозвращения в указанный срок месячные проценты увеличиваются до 50 %.
Далее следовали дата, подпись, свидетельство нотариуса (московского!), то есть все как положено. Другая бумага представляла собой аналогичную долговую расписку только другого человека, некоего Комарова Петра Викторовича, по отношению к тому же Валентину Орлову. Комаров взял у него в долг пятьдесят пять тысяч долларов.
Судя по всему, ушлый Димон добывал деньги всеми доступными ему способами, в том числе ростовщичеством. Вопрос только в том, откуда у него были такие суммы наличными?
Расписку и паспорт переправили в Москву, в «Глорию».
Дальше все было просто. Легкой рукой компьютерного гения Макса удалось установить места работы и проживания господ Комарова и Ковальчука. Оба жили в гостинице «Орленок» и работали помощниками одного и того же депутата Государственной думы. Такое вот совпадение. В общем, найти их большого труда не составляло. Так думал оперативный сотрудник «Глории» Коля Щербак, но все же ошибался наполовину, поскольку выяснилось, что уже с неделю Ковальчук не появляется на работе и не ночует в гостинице.
Зато Петр Викторович Комаров честно просиживал штаны на рабочем месте. Как только его рабочий день закончился, он приехал в свою гостиницу, чтобы, вероятно, принять душ, сменить официальный костюм и отправиться куда-нибудь поужинать. Увы, реализовать эти планы в полной мере Комарову не удалось, потому что к нему пожаловали непрошеные гости – сыщики «Глории» в сопровождении высокопоставленного работника милиции…
Голованов позвонил Грязнову-старшему, обрисовал ситуацию и попросил помощи. Оперативникам «Глории», которую Вячеслав Иванович не без оснований считал собственным детищем, он не отказал. Тем более что еще не разрешилась ситуация с очередной (сколько их уже было!) проверкой и возможной приостановкой лицензии, а значит, любые действия сыщиков должны вписываться в узкие рамки закона.
В помощь сыщикам Грязнов-старший отрядил Владимира Яковлева. Яковлев приехал к гостинице «Орленок» на сверкающей черной «Волге». Щербак с Головановым уже скромно ждали его в холле первого этажа. Портье сказал, что помощник депутата у себя в номере, и подмигнул.
– Наверно, не один, – заметил Щербак невинным тоном.
– Поправимо, – пробурчал Яковлев. Сыщики поднялись к Комарову. На двери его
номера висела табличка «Не беспокоить». Яковлев громко постучал.
– Я же просил! – раздался из-за двери раздраженный голос.
– Сейчас дверь выбьем, – безо всяких сантиментов пообещал Яковлев. – Это милиция. Открывайте немедленно.
– Вы не имеете права. Я… У меня иммунитет!
– У тебя нет иммунитета даже от триппера, который ты сейчас зарабатываешь. Считаю до трех.
Начать считать Яковлев не успел, потому что Комаров дверь открыл. Он был в трусах. Сыщики увидели, как у него за спиной в сторону ванной комнаты метнулась девица, хватая по пути свои шмотки.
– Я – полковник Яковлев. Ваши документы? – потребовал Владимир.
Он без обиняков разыгрывал «плохого полицейского». Сотрудники «Глории», разумеется, не мешали, они просто стали возле стены и молчали с каменными лицами. Все это подействовало бы на нервы и памятнику Дзержинскому.
Комаров, пытаясь сохранять остатки хладнокровия, сперва накинул рубашку, потом вспомнил про брюки и из них уже достал бумажник. Оттуда – удостоверение помощника депутата Государственной думы.
– Я сказал, документы! – рявкнул Яковлев. – Паспорт!
Комаров заметался по номеру, хватая свои многочисленные пиджаки. Наконец, паспорт был найден. Собственно, он и не требовался, и так было ясно, что этот Комаров – это тот самый Комаров.
Голованов заметил на столе рядом с мобильным телефоном несколько игровых фишек из казино «Арбат».
– Ладно, – смягчившимся голосом сказал Яковлев. – Сначала выпроводите прекрасную незнакомку, а потом можете рассчитывать на справедливое правосудие.
Комаров подбежал к ванной и что-то зашептал. Девица, уже одетая, вышла оттуда. Яковлев внимательно осмотрел ее с головы до ног, но ничего не сказал. Проститутка юркнула в дверь.
– Можете сесть, – разрешил Яковлев. Помощник депутата сел. Он постепенно пришел в себя и, видно, решил, что настало время покачать права.
– Я сейчас позвоню депутату, – пообещал он, протягивая руку к столу, – и тогда…
Яковлев посмотрел на Щербака. Тот протянул ему паспорт Орлова с расписками. Яковлев взял расписку Комарова и подержал ее у помощника депутата перед глазами. Тот мигом спал с лица.
