Андрей Кивинов - Контрснайпер
Закрепив шеврон последними стежками, Марина откусила нитку и протянула комбинезон Сергею.
— Ну, смотри!
Елагин, сидевший до этого на диване в одних трусах, вскочил, быстро облачился и придирчиво осмотрел себя в зеркале со всех сторон.
— А не криво?
— Это поначалу, — усмехнулась любимая женщина сержанта. — А как отвисится, все выпрямится… Так, что там еще осталось?.. Вот! С группой крови. Пришивается… — Марина взглянула на помятый листок, — пришивается слева над нагрудным карманом… Где у тебя лево?
— Там же, где и вчера. Я его с тех пор не перекладывал.
Марина улыбнулась и потерлась носом о его грудь, отчего у Елагина на два столбика повысилось артериальное давление. Чего никогда не происходило при общении с предыдущими многочисленными женщинами.
— Значит, вот тут! Стой спокойно, а то уколоть могу.
Она приложила шеврон к нужному месту и аккуратно прихватила иголкой уголок.
— Да, Сереж, я еще сказать хотела… Ну, в общем, Ромка сегодня днем в гостиницу приходил.
— Зачем?
— Взорвать грозился.
— Что значит «взорвать»? — насторожился Сергей и автоматически бросил взгляд на окно — закрыта ли форточка.
— Стой спокойно, уколю же… Я почему тебе и говорю. Граната у него была.
— Какая граната? Настоящая?
— Откуда я знаю? Большая такая, тяжелая. Из квадратиков. Наталья ее тоже видела.
— Та-а-к… Хорошенькое дело. Завтра-то мне на смену, а послезавтра найду его, посмотрю, что за граната. Заодно и голову пролечу.
— Не надо, Сереж! — Боевая подруга умоляюще взглянула на него. — Пожалуйста… Я ведь себя перед Ромкой виноватой чувствую. Надо было сразу сказать, что у нас с ним ничего не получится.
— А чего ж не сказала?
— Обидеть, наверное, боялась.
— Нормально, — усмехнулся Сергей. — Но ты хоть что-то к нему испытывала?
Марина неопределенно качнула головой.
— Поначалу — да… Либо мне казалось. Мы в позапрошлом году познакомились. Его старший брат с Натальей в одном классе учился, вот и зашли как-то в гости. Посидели, потрепались, а потом Рома мне бизнес предложил. Диски с фильмами постояльцам давать в прокат. По телику ничего интересного — реклама одна, а тут киношки на любой вкус, по выбору. Сто рублей за фильм. Я согласилась, так и началось. А потом смотрю — Ромка за мной вроде как ухаживать начал. Я тогда только-только институт закончила. Уверена была, что в нашем захолустье нормальных парней не осталось. Пьянь да наркоманы одни… А тут смотрю — парень вроде ничего. По крайней мере хочет сам чего-то добиться, крутится. Это уже потом глаза открылись. В общем, неудачный эксперимент…
Елагин двумя пальцами приподнял подбородок девушки и пристально взглянул ей в глаза.
— А со мной тоже… эксперимент?
Вместо ответа Марина осторожно отпустила иголку и, обняв Сергея, одарила страстным поцелуем.
— А у тебя был кто-нибудь?.. — спросила она, отстранившись и снова принимаясь за нашивку.
— Да как ты могла такое подумать? — нарочито возмутился Елагин. — Только работа!
— Ну вот, я ему всё как на духу… Давай, давай — колись!
Сергей усмехнулся.
— Ого! Нахваталась уже…
И они снова слились в бесконечном, как «Дом-2», поцелуе.
(Сильный, сильный закадровый плач, стоны, а где-то даже и крики.)
* * *Надпись на двери была предельно краткой и лаконичной: «НЕ ОРИ!» Сергей усмехнулся и потянул ручку.
Внутри комната отдыха дежурной смены СОБРа чем-то походила на небольшую казарму. Те же стоящие вдоль стен двухэтажные металлические койки, покрытые серыми казенными одеялами, форменная одежда на вешалках, оружие на специальных подставках возле входа. И удивительный, неповторимый запах — эдакий коктейль из ароматов кожи, ружейного масла, одеколона и убийцы-табака.
Но все же это была не казарма. На стенах казарм принято вывешивать плакаты типа «Не болтай!» или «Враг не спит!», а также стенгазету «Воин» или «Защитник Отечества». Здесь же стены были украшены картинами, помещенными в рамки для фотографий. Сергей в живописи не разбирался, но картины ему понравились. Он вспомнил слова Лехи Быкова: «Пикассо у нас тоже картины пишет. Вот сдашь экзамен — сможешь оценить его мазню». Картины действительно были выполнены в довольно необычной манере и на первый взгляд казались хаотичным нагромождением разноцветных геометрических фигур. Но стоило чуть присмотреться, и в изображении тут же угадывались знакомые места: и «Гамак», и новое здание областного театра на набережной, и даже портрет Соломы. Елагин почему-то сразу решил, что это именно Солома, хотя портретируемый напоминал одноглазого циклопа, напавшего на Одиссея сотоварщи, в целом ощущение от модели было передано верно.
Центральное место в комнате отдыха занимал обеденный стол на металлических ножках. Такие столы навевают ностальгические мысли о советских общественных столовых. Четыре почти до краев наполненных граненых стакана, расставленных по углам, создавали атмосферу праздника.
— Входи, чего встал? — подал голос Репин, поднимаясь с койки навстречу Елагину. — Вот твоя койка. Отныне и до первого залета.
Сергей благодарно кивнул, положил на указанное место свои нехитрые пожитки и снова покосился на стол.
— Я, вообще-то, думал вечером проставиться, — осторожно начал он. — За приход.
— Правильно думал, — согласно кивнул Репин. — Традиции святы. А что, есть какие-либо сомнения?
— Так вон же… — Елагин указал подбородком на стаканы.
— Ах, это… Ну, во-первых, это не водка, а вода. На смене не употребляем. А во-вторых, это и не стол вовсе, а гимнастический снаряд. Чтобы в редкие часы отдыха кровь не застаивалась. Вот ты, например, можешь его поднять?
Елагин по очереди посмотрел на мужиков, стараясь — понять, в чем тут может быть прикол. Но никто из них даже не улыбнулся.
— Могу… А зачем?
— Ты не спрашивай — ты подними! — свесился с верхней койки Леха Быков.
— Подними, подними! — поддакнул возлежавший напротив водитель Фарид Моторин. — Мы все его поднимаем. По очереди.
Сергей пожал плечами и, взявшись за края, осторожно, стараясь не разлить стаканы и одновременно опасаясь какого-нибудь подвоха, оторвал стол от пола.
— Ну?
— Стандартно мыслишь, — вздохнул Быков. — Ставь взад. Солома, продемонстрируй молодому пополнению, как это делают интеллигентные люди!
Вакх-Соломин, довольно крякнув, поднялся с койки и, присев около стола на корточки, вцепился в край столешницы зубами. Немного поерзал на месте, выбирая стойку поудобнее, и, резко выдохнув, привстал. Стол оторвался от пола и застыл в воздухе, слегка подрагивая. Шея и лицо Соломы побагровели, ноги дрожали от напряжения, но неимоверным усилием он продолжал удерживать столешницу горизонтально. Стаканы заметно вибрировали, но съехать со своих мест не решались.
Сергей чуть сам не застонал от зубной боли.
— Восемь… девять… Аут! — скомандовал Репин.
Солома осторожно присел, опустив стол.
— Ну как, слабо? — повернулся Быков к Елагину.
— А смысл-то в чем?
— Ты, когда гири отжимаешь или на руках ходишь, тоже смыслом интересуешься?
Сраженный неопровержимым доводом, Елагин неопределенно хмыкнул и, пожав плечами, подошел к столу. Невольно подражая Соломину, он медленно присел и, сделав глубокий, как перед прыжком в воду, вдох, раскрыл рот, подался к краю столешницы и осторожно сомкнул на ней челюсти. Ему вдруг пришло в голову, насколько нелепо это должно выглядеть со стороны. Но было уже слишком поздно.
«Интересно, сколько будет стоить новая челюсть?»
Но тут, словно волшебник из страны Оз, на пороге появился командир Кленов и обломал зрителям кайф. Увидев вытаращенные глаза новичка, вцепившегося зубами в стол, он не выказал ни толики удивления. Видимо, стол в зубах в здешних стенах такое же обычное явление, как сигарета.
— После поднимешь! Работенка есть. Вечером у бывших угольных складов наши уроды ингушам боеприпасы толкать будут. Опера просили подсобить. Группа серьезная, крепим жестко. Но — без жертв и разрушений… — Кленов остановил взгляд на Соломине. — Тебя прежде всего касается. Меры не знаешь.
— Какая тут мера, Николаич? Эти боеприпасы потом в нас же и стреляют. И что мне, права им зачитывать? Неправильно это!
— При чем тут права? Весной, когда насильников брали, кто их уделал чуть не до смерти? Сами башкой о стенку бились?
— Конечно, сами! — вскинулся бывший циркач. — Между прочим, среди потерпевших младшая сестренка Лидки Гусаровой была. Лидка у нас в цирке выступала. Антиподист.
— Это как? — заинтересовался Моторин, имевший тягу к развитию эрудиции.
— Жонглер, только ногами. Четырьмя предметами работала. Высший класс!.. Я им и сказал — лучше сами бейтесь, суки… Они и…
