Иен Рэнкин. - Перекличка мертвых
Ребус спустился вниз и попросил патрульного, сидящего в машине, подвезти.
— Вас вызывают для дачи показаний, инспектор? — спросил патрульный.
Ребус промолчал и, только когда машина свернула на Чеймберс-стрит, попросил:
— Высадите меня здесь.
— С удовольствием, — рыкнул водитель, но уже после того, как Ребус вышел из машины.
Патрульный автомобиль, скрипя шинами, круто развернулся, привлекая внимание журналистов и репортеров, толпившихся у здания шерифского суда. Ребус остановился на противоположной стороне улицы рядом с лестницей Королевского музея Шотландии и закурил. Очередной демонстрант вышел из здания суда, приветствуемый криками и гиканьем. Он поднял вверх кулак, а ликующие друзья хлопали его по спине, оттесняя щелкающих затворами фотографов.
— Сколько? — спросил Ребус, увидев стоящую рядом Мейри Хендерсон с ноутбуком и диктофоном в руках.
— Вроде двадцать. Некоторых передали в другие суды.
— К каким фразам в завтрашнем номере готовиться?
— Как тебе нравится «смести систему»? — Она посмотрела в свои записи. — Или «покажите мне капиталиста, и я сразу же покажу вам кровососа»?
— И то и другое неплохо.
— Терминология Малколма Икса.[15] — Мейри захлопнула блокнот. — Все получают предписание держаться на расстоянии от «Глениглса», Охтерардера. Стерлинга, центральной части Эдинбурга… — Она помолчала. — Впрочем, любопытный штришок: один парень заявил, что собирается в выходные на фестиваль «Т in the Park» и уже даже приобрел билеты, поэтому судья дал ему разрешение на поездку в Кинросс.
— Шивон тоже туда собирается, — напомнил Ребус. — Хорошо бы закончить расследование по делу Коллера вовремя.
— В таком случае следующая новость может оказаться плохой.
— А в чем дело, Мейри?
— В Лоскутном роднике. Я попросила одного знакомого журналиста в этом покопаться.
— И?
— Оказалось, есть и другие Лоскутные родники.
— Сколько?
— В Шотландии по крайней мере один. На Черном острове.
— К северу от Инвернесса?
Она кивнула.
— Иди за мной, — бросила она на ходу, направляясь к главному входу в музей.
Войдя внутрь, она повернула направо, в этнографический отдел, заполненный родителями с детьми, не знавшими, куда девать накопившуюся за дни летних каникул энергию. Самые маленькие посетители орали во весь голос и путались под ногами.
— Зачем мы сюда пришли? — недоуменно спросил Ребус.
Не обращая никакого внимания на его вопрос, Мейри вошла в лифт. Выйдя из лифта и поднявшись по маленькой лесенке, они оказались у окна, откуда открывался вид на шерифский суд. Но Мейри потащила его в дальний конец здания.
— Я уже был здесь раньше, — запротестовал Ребус.
— Тут экспозиция, посвященная смерти и связанным с ней верованиям, — объяснила она.
— Там всего несколько гробиков, в которых лежат куклы.
Они остановились у витрины, и Ребус, всмотревшись, разглядел за стеклом какую-то старую черно-белую фотографию.
Это была фотография Лоскутного родника, но только на Черном острове… Висящие лохмотья напоминали летучих мышей, прицепившихся к голым ветвям.
— Местные жители развешивают здесь тряпье с незапамятных времен. Я попросила своего коллегу поискать что-либо подобное в Англии и Уэльсе. Как думаешь, стоит разведать на местности?
— До Черного острова часа два на машине, — тихо, словно про себя, произнес Ребус, не сводя глаз с фотографии.
— Наверное, сейчас меньше чем за три часа не добраться, — сказала Мейри. — Машины идут сплошным потоком.
Ребус кивнул:
— Можно попросить местных глянуть, что там. Спасибо тебе, Мейри.
— Посмотри, что я нашла в Интернете.
Она протянула Ребусу несколько листков с историей Лоскутного родника на Черном острове. Там были и фотографии — включая ту, что висела в музее, — которые свидетельствовали о его абсолютном сходстве с охтерардерским Лоскутным родником.
— Еще раз спасибо. — Ребус свернул листы в трубочку и сунул в карман куртки. По пути к лифту он спросил: — Твой шеф клюнул на эту наживку?
— Пока не знаю. Вечерние беспорядки могут выпихнуть наш материал на пятую полосу.
— Стоит рискнуть.
— Джон, ты мне ничего больше не хочешь сказать?
— Я же дал тебе сенсационную новость — чего же тебе еще?
— Я опасаюсь, что ты меня просто используешь. — Она нажала на кнопку лифта.
— Разве я способен на что-нибудь подобное?
— Разумеется, способен, черт тебя побери.
Они молчали в лифте, молчали, пока спускались по ступенькам на тротуар. Мейри всматривалась в то, что происходило на противоположной стороне улицы. Еще один демонстрант, еще один поднятый в салюте кулак.
— Ты придерживал эту информацию с пятницы, — наконец нарушила молчание она. — А ты не боишься, что убийца ляжет на дно, увидев публикацию в газете?
— Глубже, чем сейчас, ему уже не залечь, — ответил он, встречаясь с ней взглядом. — А кроме того, в пятницу у нас и не было ничего, кроме Сирила Коллера. Все остальное мы получили от Кафферти.
Она остолбенела:
— От Кафферти?
— Ты же сама сказала ему, что обнаружился кусок куртки Коллера. Он тут же меня навестил. Ушел от меня еще с двумя именами, а вернулся с новостью о том, что оба их обладателя убиты.
— Ты воспользовался услугами Кафферти?
Она все еще не могла поверить в то, что сказал Ребус.
— А с тобой, Мейри, он этим не поделился — вот что тебя взволновало. Начни иметь с ним дело, и ты сразу поймешь, что выехала на дорогу с односторонним движением. Все, что я сообщил тебе об этих убийствах, было ему прекрасно известно. Но он и не подумал проинформировать тебя.
— Мне кажется, ты вбил себе в голову дурацкую мысль, что мы с ним как-то связаны.
— Не как-то, а достаточно крепко — ведь ты прямиком отправилась к нему, чтобы сообщить новость про Коллера.
— Да это просто давнее обещание — сообщать все последние новости. Только не подумай, что я оправдываюсь. — Прищурившись, она смотрела на противоположную сторону улицы. — А что это Гарет Тенч тут делает?
— Муниципальный советник? — Ребус посмотрел туда, куда показывал ее палец. — Возможно, проповедует язычникам, — предположил он, наблюдая за тем, как Тенч толчется позади строя фоторепортеров. — А может, он хочет дать тебе еще одно интервью.
— А об этом ты как узнал?… Шивон, что ли, сказала?
— У нас с Шивон нет тайн друг от друга, — подмигивая, ответил Ребус.
— Кстати, а где она сейчас?
— Поехала в «Скотсмен».
— Не верю глазам своим. — Мейри снова указала пальцем на противоположную сторону улицы.
Шивон… вне всяких сомнений, именно Шивон и Тенч, стоя друг против друга, обменивались рукопожатиями.
— Так, значит, у вас нет друг от друга тайн?
Но Ребус уже шагал через улицу. Здесь движение было перекрыто и перейти улицу было легко.
— Привет! — закричал он. — Шивон, ты что, передумала?
Шивон, чуть улыбнувшись, представила Ребуса Тенчу.
— Инспектор, — церемонно поклонился муниципальный советник.
— Вы любите уличные представления, муниципальный советник?
— Во время карнавала они очень уместны, — усмехнулся Тенч.
— Ведь вы и сами немного актерствовали, верно?
Повернувшись к Шивон, Тенч сказал:
— Инспектор намекает на мои короткие воскресные проповеди, которые я произносил у Маунда. Не сомневаюсь, он останавливался меня послушать по дороге в церковь.
— Что-то вас там больше не видно. Вы что, утратили веру? — спросил Ребус.
— Конечно же нет, инспектор. Однако воспитывать можно не только проповедями. — Лицо его посерьезнело. — Я здесь потому, что несколько моих избирателей попали вчера в передрягу.
— Ну да, остановились поглазеть, их и замели, — съязвил Ребус.
Тенч быстро перевел взгляд с Шивон на Ребуса и сразу же снова посмотрел на Шивон:
— С инспектором, должно быть, не скучно работать.
— Не то слово, — подтвердила Шивон.
— О! И четвертая власть здесь! — вдруг радостно воскликнул Тенч, протягивая руку Мейри, которая наконец-то решилась подойти. — Когда появится наша статья? Полагаю, этих двух поборников правды вам представлять не нужно. — Он указал на Ребуса и Шивон. — Вы обещали до публикации дать мне взглянуть на нее хоть одним глазом, — напомнил он Мейри.
— Разве? — Она попыталась придать лицу удивленное выражение.
Однако Тенч не позволил обвести себя вокруг пальца. Он повернулся к детективам:
— Прошу прощения, нам надо поговорить с глазу на глаз…
— Не обращайте на нас внимания, — отозвался Ребус. — Нам с Шивон тоже надо пошептаться хотя бы минутку.
