Николай Леонов - Колдовская любовь
В общем, произошел у них тут закулисный торг, в котором участвовали все заинтересованные стороны. Чуть ли не сам Версталин приезжал лично. Долго мусолили. Сошлись на том, что всю основную вину на покойника валить нужно. То есть выходит так, что убийство Блока задумал и осуществил полковник Любимов в сговоре с несколькими подчиненными. В принципе, так оно, видно, и было – они меня вычислили, пасли до последнего момента, потом проникли в квартиру, похитили пистолет и прикончили Блока. Только в качестве мотива теперь взяли ревность – мол, полковник был без памяти влюблен в Жукову. Все портили показания Жуковой, но ей тоже предложили выбор – или немного поменять их, или пожизненное заключение в северном климате. Она немного поломалась, но на Север не захотела. Таким образом, фамилия Версталина из дела окончательно исчезла.
– А компромат как же? – спросил Гуров.
Крячко пожал плечами:
– После того как нас с племяшом из списка подозреваемых вычеркнули, Терехин передал все материалы заинтересованным лицам. Включая копии. Это было основным условием торга. Я потому и говорю, что Терехин молодец. На него здорово давили, угрожали даже, но он выдержал. Пока нас с Виталием не отбил. Терехин говорит, что большего сделать никак нельзя было. Такой вариант, говорит, был оптимальным. Мол, в конце концов, виновные в убийстве наказаны – Любимов погиб, Жукова за решеткой, а до Версталина далеко и никаких обвинений ему уже не предъявишь, потому что без компромата нет мотива. В сущности, он прав, по-моему, только он теперь, знаешь, на повышение пошел… А человек, который Версталина не побоялся, все-таки нашелся! Ты не поверишь, но Надежда всю эту историю в газету бабахнула!
Как ни плохо было Гурову, но при этих словах он даже приподнялся в постели.
– Да ты что? Сумасшедшая девка! – воскликнул он. – А ты принес газету?
– Хотел принести, – виновато сказал Крячко. – Все время под руками была. А потом вдруг куда-то пропала. Мистика! Но там ничего особенного – она все в общих чертах описала. Правда, ядовито очень и фамилии все подлинные. То есть девка определенно сумасшедшая! Ее за такие дела на такую сумму могли нагреть через суд! Да это еще в лучшем случае… – Он весело поглядел на Гурова и добавил с уважением: – Только, знаешь, что вышло? Ей никто и слова не сказал, а вот Версталина, по слухам, с его теплого места поперли…
– Не может быть!
– Говорят, точно, – покачал головой Крячко. – У его боссов терпение просто лопнуло – то мистика какая-то, то стрельба, то статьи в газетах – кому такой кадр нужен? Задвинули его, говорят. В какую-то дипломатическую миссию на край света. Конечно, это не зона строгого режима, но тут уж и впрямь на большее рассчитывать не приходится. Все равно мы с тобой победили.
Гуров немного помолчал, переваривая услышанное, а потом сказал:
– Значит, победили?.. Ну что ж, наверное, так оно и есть. И я рад, что вы с племянником не пострадали. Только как-то не чувствую я вкуса победы…
– Это у тебя от манной каши, которой тут кормят, – авторитетно заявил Крячко. – Вот выйдешь – я обязательно отведу тебя в ресторан… Хотя нет – лучше завалимся с Петром к тебе, Мария приготовит огромный кусок мяса, возьмем «Смирновской» – и сразу у тебя и вкус появится и запах…
– Не трави душу, – печально сказал Гуров. – Лучше объясни – какую роль во всем этом играл Любимов? Он так странно вел себя перед смертью…
– Любимов познакомился с Жуковой давно – еще в тот период, когда Версталин был у Блока частым гостем. Наверное, он его как охранник сопровождал. Ну и влюбился в эту ведьму без памяти. От нее это не укрылось, и, когда пришла беда, она сумела извлечь из этой любви максимальную выгоду. Когда шантаж ее сорвался и все, казалось, разыскивали Жукову, полковник Любимов, наоборот, прикрывал ее и поддерживал. Это он подключил к делу своего знакомого Кисловского – он был у Жуковой кем-то вроде связного. Любимов обещал, когда все уляжется, сплавить мадам куда-нибудь в безопасное место, но твое усердие нарушило все их планы. Честно говоря, для полковника то, что произошло, было наилучшим выходом. Не представляю, как бы он оправдывался перед Версталиным, если бы остался в живых.
– Да, представить трудно, – согласился Гуров. – Но никогда бы не подумал, что этот солдафон, этот спец может все променять – и на кого? На бабу!
– Ну, на бабу! – рассудительно заметил Крячко. – Если бы она была просто баба, он бы, глядишь, одумался. А так – околдовала она его, ведьма! У меня даже никаких сомнений на этот счет не возникает. Из-за нормальной женщины человек редко гадости делает – а здесь в точности до наоборот. Такая это штука – колдовская любовь!
