Николай Леонов - Колдовская любовь
Гуров толкнул Крячко в бок.
– Быстро за ним! – скомандовал он. – Нужно знать, куда он пойдет. Тебе это как раз с руки – ты сейчас на бомжа похож, он на тебя и внимания не обратит. А я здесь останусь. Нужно Надежду встретить, да и вообще…
Крячко выскочил из машины и вразвалочку направился в соседний двор. Трудно сказать, был ли он в этот момент похож на бомжа, но на милиционера он точно не походил, а это было сейчас как нельзя более кстати.
Гуров остался в одиночестве. Он внимательно следил за каждым прохожим, появлявшимся в поле зрения, боясь пропустить Надежду – ведь старый «Мерседес» Стаса был ей еще незнаком.
И все-таки ее появление стало для Гурова неожиданностью. В полном соответствии со своим противоречивым и непредсказуемым характером Надежда вошла в переулок совсем не там, где ее ожидал увидеть Гуров. Она проникла туда какими-то проходными дворами и возникла перед самым носом Гурова внезапно, точно из-под земли. При этом, стоя в двух метрах от «Мерседеса», она принялась сосредоточенно и напряженно оглядывать улицу в поисках знакомого лица. Сейчас, не причесанная и без косметики, Надежда выглядела усталой и хмурой и в то же время странным образом казалась лет на пять моложе своих лет. От нетерпения она сердито притоптывала ногой и кусала губы. Гуров невольно улыбнулся и негромко окликнул Надежду через опущенное стекло.
Она вздрогнула и пораженно уставилась на ухмыляющегося всего в двух шагах от нее Гурова. На лице Надежды отразилось чувство огромной обиды. И еще на нем было написано, как она ненавидит субъектов, которые восседают на мягких сиденьях, напропалую развлекаются и насмехаются над бедными девушками, которые чудом остались в живых.
Все это Гуров без труда прочел на хорошеньком личике Надежды и понял, что единственным его спасением в данной ситуации может быть только строгость. Он стер с лица улыбку и приказал:
– Быстро садись в машину!
Обида Надежды достигла смертельного градуса. Она ожгла Гурова огненным взглядом, но подчинилась. Сев на заднее сиденье, она тут же отвернулась в сторону и надула губы.
– За тобой никто не следил? Не заметила? – спросил Гуров.
Надежда не ответила – кажется, она была намерена полностью игнорировать Гурова. Однако надолго ее не хватило. Мстительно помолчав еще с минуту, она вдруг взорвалась.
– Ну и гад же ты! – с чувством сказала она. – Меня чуть не убили, надо мной издевались, меня унижали, а его только одно интересует – не следили ли за мной!.. Он за свою шкуру трясется! Да мне плевать, следили за мной или нет, понятно?
– А вот это напрасно, – спокойно заметил Гуров. – Это очень важно сейчас. Но я к тебе никаких претензий не имею – я понимаю, как тебе досталось…
– Он не имеет ко мне претензий! – саркастически воскликнула Надежда, всплескивая руками. – Ну, спасибо, утешил! А вот у меня к тебе претензии, дорогой полковник! Это из-за тебя я попала в историю. И сцапали меня около твоего дома, между прочим!
– Между прочим, пить надо меньше, – добродушно заметил Гуров. – Тогда на тебя меньше внимания обращать будут, и не так стыдно по утрам будет…
Несмотря на свой гнев, Надежда слегка покраснела.
– Кому это стыдно по утрам? – враждебно спросила она.
– Тебе, например, – ответил Гуров. – Не было бы стыдно, ты бы бегом из моего дома не убежала. А не убежала бы – тебя бы так просто не сцапали. Пришлось бы в мою квартиру проникать, а это уже совсем другой коленкор… Дошло теперь? Да и вообще, зачем тебе, молодой и красивой, разменивать свою жизнь на сомнительные удовольствия? Мне кажется, тут ты делаешь крупную ошибку.
– А мне плевать, что тебе кажется! – огрызнулась Надежда. – Это моя жизнь. Ты лучше бы о своем моральном облике подумал! Можно подумать, что это не ты ночами по чужим балконам шаришься!
– Это совсем другое, – добродушно заметил Гуров. – Это печальная необходимость. И ты это отлично знаешь. Поэтому кончай на меня накидываться, а лучше расскажи подробно, как все было. Мне нужно понять, что происходит.
– А мне нужно поесть! Мне нужно принять душ и выспаться! – сказала Надежда и, подумав, с вызовом добавила: – И как следует выпить, чтобы выкинуть из головы весь этот кошмар! И я вовсе не собираюсь делиться с тобой своими впечатлениями, понятно?
– Понятно, – покладисто сказал Гуров. – Но, к сожалению, у меня в машине нет ни еды, ни душа, ни водки. Наверное, тебе лучше пойти домой – я думаю, теперь это безопасно.
Надежда неожиданно сникла и беспомощно заморгала глазами.
– Для чего же я мчалась к тебе сюда? – жалобно спросила она. – Ну и дура! Я-то надеялась, что ты меня утешишь, посочувствуешь, объяснишь, что делать дальше…
– Я объясню, – сказал Гуров. – Только не сейчас. Сейчас просто нет времени.
Он увидел, как из-под арки быстрым шагом вышел Крячко. По деловитому выражению его разбитого лица Гуров понял, что произошло что-то серьезное. Крячко почти бегом припустил к автомобилю, и тогда Гуров вышел ему навстречу.
– Он вошел в квартиру номер шестнадцать в таком… В желтом доме. Это, как зайдешь во двор – сразу налево, – коряво объяснил он. – Я его почти до порога проводил. Слава богу, этот человек совсем не конспиратор. Дверь ему баба открыла. Я ее всего секунду видел, но могу засвидетельствовать – красивая! Будем ждать или брать?
– В цивилизованном обществе женщин принято ждать, – усмехнулся Гуров. – Но мы с тобой как настоящие мачо поступим – будем брать. Кто знает, какой номер эти колдуны теперь отколют?
– Я тоже так думаю. Только ведь не откроют нам, – сказал Крячко.
– Им ведь особенно рассиживаться тоже некогда, – покачал головой Гуров. – Вынуждены будут открыть. В общем, ты тут меня прикрой. За девчонкой присмотри и за «Субару» – чтобы не выехал как-нибудь. Связь будем по мобильному держать…
Он ободряюще кивнул Крячко и направился во двор. На самом деле он вовсе не был уверен, что в шестнадцатой квартире ему откроют. Если Жукова там – тем более. Но находиться в бездействии и неведении Гуров уже не мог. Он не знал, чем заняты сейчас его соперники, но ничего хорошего от них не ждал. Он должен был опередить их – любой ценой.
Гурову повезло. Ему не пришлось заниматься этим бесперспективным делом – звонить в чужую квартиру, где никто его не ждет и даже наоборот – желает ему поскорее провалиться в преисподнюю. Жукова решила бежать.
Гуров уверился в этом, увидев, как пересекает двор странноватая парочка – красивая решительная женщина в черном и долговязый взволнованный субъект в мятом сером костюме.
Гуров сразу понял, что напал на след. Это, несомненно, была Жукова. В красоте этой женщины было что-то цыганское, что-то действительно колдовское – она притягивала взгляд, как удав кролика. Гуров, увидев ее, невольно остановился, будто споткнувшись. И эта заминка спасла ему жизнь.
Выстрела он не слышал, но ясно услышал, как пуля свистнула перед самым его носом, а потом щелкнула о кирпич в стене здания. Он не стал раздумывать и, сразу рухнув на землю, откатился под прикрытие небольшого палисадника под окнами первого этажа.
Его странный маневр не остался незамеченным. Парочка тут же остановилась как вкопанная. Эти люди никогда прежде не видели Гурова, но нервы их были напряжены до предела, и они сразу же насторожились. Кисловский побледнел как полотно и, вытягивая длинную шею, начал оглядываться по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Женщина зло дернула его за рукав и потянула за собой. Разлегшийся на земле Гуров был ей отлично виден, и она не сводила с него глаз. Но она упрямо шла вперед – лишь решительным жестом расстегнула сумочку, которую держала в руках.
И тут Гуров увидел, как в разных точках двора появились люди. Их было человек пять – все с пистолетами, оснащенными глушителями. Они действовали осторожно, но быстро, сжимая живое кольцо вокруг Гурова и парочки беглецов. И среди этих пяти был полковник Любимов.
«Вот так попали, на ровном месте, да мордой об асфальт! – с досадой подумал Гуров. – Конечно же, Надюха их за собой притащила. И ведь знал, что так получится! Ну что ж, этот раунд явно не твой, Гуров. В запасе у тебя остался только Терехин, но пока об этом лучше не думать. Пока нужно сделать так, чтобы хотя бы тебя самого случайно не подстрелили при задержании свидетельницы. Ее-то минуты, похоже, сочтены…»
Гуров был уверен, что группа Любимова намерена захватить, а возможно, даже уничтожить Жукову. При таком раскладе чужие глаза никому не нужны, поэтому Гуров не на шутку опасался сейчас за свою жизнь. Правда, его удивляла наглость «связистов», решившихся на такую операцию среди бела дня, но, видимо, таковы были инструкции.
Каково же было его удивление, когда вдруг Жукова просияла, оттолкнула в сторону своего спутника и сломя голову бросилась навстречу Любимову. Кисловский между тем, держась за грудь, с несчастным видом уселся прямо на асфальт под ногами. Наверное, у него прихватило сердце.
