Питер Джеймс - Пусть ты умрешь
— Да, кто это? — спросил мужской голос на ломаном английском.
— Извините за беспокойство, сэр. Это полиция. Скажите, пожалуйста, на каком вы этаже?
— На втором.
— Сколько квартир на вашем этаже?
— Две. Здесь на каждом этаже по две квартиры.
— На какую сторону выходят ваши окна?
— На задний двор.
— Какой номер у другой квартиры на вашем этаже?
— Четыре. Вам нужно войти?
— Да, спасибо.
Что-то щелкнуло и заскрежетало. Грейс толкнул, открыл дверь и, обернувшись, подал знак детективам и Споффорду с напарницей следовать за ним. Обычно в таких ситуациях полиция прибегала к другим уловкам, но сейчас им требовалась информация о расположении квартир, и действовать приходилось быстро.
В полутемном коридоре пахло плесенью; на полу валялись листки с рекламой местной службы доставки пиццы, тайского и китайского ресторанчиков. Грейс прошел мимо двух велосипедов, нажал кнопку таймера, и на лестнице стало чуть светлее. Едва он поднялся на третий этаж, как дверь слева открылась, и из-за нее выглянул худощавый молодой человек в круглых черепаховых очках, придававших ему интеллектуальный вид. Он был в мятой, не первой свежести футболке, спортивных штанах и босиком.
— Мистер Флеве? — спросил Грейс.
— Oui, да.
Грейс показал ему удостоверение.
— Можете сказать, кто живет над вами на этой стороне здания?
Молодой человек задумался.
— Есть две… как вы их называете?.. леди… в квартире номер шесть.
— Лесби? — подсказал Норман Поттинг.
Грейс бросил на него недовольный взгляд.
— Да, я бы так сказал, — согласился француз.
— Можете сказать, кто живет в пятой квартире?
— Я нечасто его вижу. Мужчина. Думаю, один. Он редко здесь бывает.
— А над ним?
— Пожилая пара. Они турки. В восьмой квартире живет одинокая леди. Ей за тридцать, работает в «Америкэн экспресс». Очень симпатичная.
Грейс достал из кармана айфон и показал фотографию Брайса Лорена.
— Этот мужчина в пятой квартире?
— Думаю, да. В пятой.
Грейс поблагодарил его и едва ли не бегом поднялся по лестнице и без лишних церемоний постучал в дверь. Два спецназовца в бронежилетах и визорах встали по обе стороны от него.
Никто не ответил.
Какие есть варианты? Можно взломать дверь и войти, но чутье подсказывало — Брайса Лорена в квартире нет. Пожалуй, лучше подождать и понаблюдать. Он позвонил в диспетчерскую и спросил, кто дежурный судья. Ею оказалась жившая неподалеку Джулия Смит. Грейс откомандировал за ордером Нормана Поттинга и, оставив в двери бумажный клинышек, чтобы не закрылась, вернулся вместе с остальными к машине, откуда они продолжили наблюдение в надежде, что Брайс Лорен вернется.
В половине девятого Поттинг возвратился, победоносно помахивая подписанным ордером. Грейс подошел к фургону и коротко проинструктировал спецназовцев. Они выбрались на тротуар; один с тараном — «большим желтым ключом», — другой с гидравлическим домкратом для раздвижения дверной коробки.
Отправив двоих спецназовцев прикрывать пожарный выход, суперинтендент с остальными шестью снова поднялся по лестнице.
Старший группы, женщина, постучала в дверь.
— Мистер Лорен, вы дома?
Как и ожидалось, никакого ответа.
Она отступила в сторонку. Один из спецназовцев, обхватив двумя руками тяжелый стальной таран, повернулся к коллегам и, проревев «Полиция!», со всей силой обрушил его на дверной замок. Дерево сухо треснуло, и дверь распахнулась. Вся группа ввалилась в квартиру, крича «Полиция! Полиция!» и рассекая темноту лучами мощных фонариков.
Грейс вошел за ними, пошарил по стене и щелкнул выключателем.
Вспыхнувшая под бумажным плафоном лампочка осветила пустую и абсолютно голую комнату с задернутыми дешевыми шторами. Небольшой письменный стол, старый офисный стул на колесиках и дырки на стенах, как будто с них сорвали полки или кронштейны. Маленький брекфаст-бар отделял кухонную зону с раковиной, хозяйственным столом, холодильником, газовой плитой и древней микроволновкой. Все было чистое.
Грейс натянул перчатки и открыл холодильник. Внутри холодильника тоже царила безупречная чистота — ни крошки.
— Черт!
Он прошел в жилую зону, открыл дверь и обнаружил крохотную спальню, почти целиком занятую двухместной кроватью. Постельное белье отсутствовало, остался только худой, комковатый матрас.
Настроение упало. Грейс вернулся в большую комнату и слегка раздвинул шторы. Напротив, через двор, он увидел в окне этажом ниже Рэд Уэствуд, расхаживающую взад-вперед с сигаретой и бокалом белого вина. Она разговаривала с кем-то по телефону.
С кем?
70
Четверг, 31 октября
Ответ на этот вопрос знал Пол Миллет, сидевший за столом в своей комнате в пансионате «Земляничные поляны». Рэд трепалась со своей лучшей подругой, стервозной Рэкел Ивенс.
И ему приходилось слушать, как эта сучка Рэкел льет на него ушаты грязи. Выплескивает все, что скопилось. Как он не понравился ей с первой же встречи. Как она сразу его невзлюбила.
Ой ли? Так уж сразу?
Зачем же ты тогда обнимала меня? Зачем говорила, что я именно то, что и надо Рэд? Как ей хорошо со мной?
Чертова сука.
Он слушал через микрофон, спрятанный в таком месте, где им никогда его не найти, пусть даже суперинтендент Рой Грейс и приказал своей команде разобрать комнату по кусочкам. Детектив заявил, что какие-то улики должны быть. Отпечаток пальца. Нить от одежды. ДНК.
Нет, детектив-суперинтендент, вы ничего не найдете. Я всегда буду на шаг впереди вас. Уж можете мне поверить!
В начале десятого вечера мужской голос — Пол Миллет узнал чернокожего инспектора Гленна Брэнсона — сказал:
— Все, старичок, уходим. Мальчишник объявляется официально открытым. Гай Батчелор, Белла Мой и остальные уже ждут нас в «Богемии».
— Что-то я не настроен на вечеринку, — отозвался Рой Грейс.
— Думаешь, кто-то примет такое объяснение? Забудь.
— Да?
— В субботу ты женишься на женщине твоей мечты. Не забыл?
— Помню.
— Ну так расслабься!
— Я же не думал, что придется заниматься расследованием убийства.
Брэнсон улыбнулся.
— Жизнь — это то, что случается с тобой, когда ты занят совсем другими планами. Так, кажется, сказал Джон Леннон?
— Вроде того.
— Ну так не зевай.
— Да, ты прав.
— Я серьезно. А расследованием до твоего возвращения займусь я сам.
Грейс оглянулся и, понизив голос, чтобы их не слышали, сказал:
— Я ошибаюсь, или ты и впрямь немножко запал на мисс Уэствуд?
Брэнсон мгновенно насторожился:
— Ты почему так думаешь?
— Заметил, как ты смотрел на нее, когда мы разговаривали в управлении.
— На нее приятно смотреть.
Грейс усмехнулся.
Он еще усмехался, спускаясь за Брэнсоном по лестнице, но, едва выйдя за дверь, нахмурился — дорогу преградила симпатичная блондинка с журналистским блокнотом в руке.
— Детектив-суперинтендент Грейс? Я — Шивон Шелдрейк из «Аргуса». Не могли бы вы рассказать, какую операцию проводит здесь полиция?
Грейс на секунду задумался, а потом снова усмехнулся:
— Здесь мой коллега, детектив-инспектор Брэнсон. Поговорите с ним.
Он отступил в сторонку, с удовольствием наблюдая, как его друг, путаясь и спотыкаясь, отбивается от ее вопросов. В конце концов инспектору все же удалось выбраться на верный путь и донести до репортерши главное. Полиция рассчитывает на помощь общественности в обнаружении Брайса Лорена. Все детали операции будут изложены на утреннем брифинге. Газета могла бы внести свой вклад, если бы опубликовала фотографию Брайса Лорена, имена, под которыми он может скрываться, а также номер телефона оперативного штаба и номер для анонимного звонка в «Криминальный дозор».
Когда все закончилось и они сели в машину, Гленн повернулся к другу и сказал:
— Все, мы больше не на службе. Сейчас вывезем тебя просвежиться и упоим вдрабадан.
Спорить Грейс не стал. Сделать что-то сейчас ни он, ни команда не могли, так что уж лучше отложить все на завтра и взяться за дело с утра пораньше. Да и выпить, откровенно говоря, было бы не лишним. Свадьба приближалась, и он ловил себя на том, что нервничает все сильнее. Да, он любил Клио, но чувствовал, что подходит к новой жизни со старым багажом, одной нерешенной проблемой. Как бы ни был он счастлив в будущем, на горизонте будет постоянно маячить темное облачко. А еще детектив боялся, что то невероятное состояние счастья, в котором он пребывал уже много месяцев, живя с Клио, а теперь и с сыном, может разлететься на кусочки от удара чего-то неведомого.
71
Все как во сне, думал Рой Грейс, стоя рядом с Гленном Брэнсоном на ступеньках у входа в роттингдинскую церковь. Вверху, над ними, громко звонили колокола, с сияющего голубого неба светило солнышко, и ощущение было такое, словно сейчас лето, а не поздняя осень. Как будто кто-то подкрутил реостат, добавив яркости, четкости и интенсивности. Даже деревянные стены саксонской церкви словно засверкали свежим светом. Золотистые часы сияли под солнцем. И сам Грейс ощущал трепет волнения.
