Татьяна Степанова - Black & Red
Ермаков расправил плечи, глянул этаким соколом. И Катя… Ей вдруг стало стыдно за себя: вчера он просил у нее помощи после сеанса, на котором они, видимо, обсуждали с Деметриосом ТОТ САМЫЙ ВОПРОС. Больной вопрос. Он сказал ей: ты не захочешь мне помочь. А сам, когда она попросила у него помощи, примчался, все бросил. Настоящий мужчина, защитник… гей латентный… Господи, бедная ее голова, как в этом во всем разобраться?
– Я не знаю, что будет в этом клубе, как мы встретимся с подозреваемым, – сказала она. – Не знаю, что нас ждет, но хочу, чтобы ты был со мной, рядом, на всякий случай.
ОНИ И ПРАВДА НЕ ЗНАЛИ, ЧТО ИХ ЖДЕТ.
Клуб занимал первый этаж бывшего заводского корпуса. Под самыми окнами дребезжал трамвай. Дверь была железной, с кодовым замком. Им повезло – ее как раз отворили выходившие из клуба посетители. Длинный коридор, доска с расписанием тренировок и занятий. Лязг, грохот из тренажерного зала. В «качалке» Гая не было. Не было его и в соседнем зале, пол которого покрывали светлые маты.
– Надо спросить на ресепшн, – сказал Ермаков, кивая на белую дверь. Катя постучала.
– Войдите, – разрешил женский голос.
Глава 26
Заброшенный сад
– ВОЙДИТЕ!
Треснувший какой-то голос, точно чашка, что вот-вот развалится на куски.
Катя вошла и…
В глазах женщины, вскочившей из-за стола, которую Катя видела впервые в жизни, был УЖАС.
Расширенные зрачки, словно в них капнули атропином, судорога, скривившая ярко накрашенный рот. Это длилось всего мгновение. Но это мгновение Катя запомнила надолго: вы внушаете страх, вас боятся – вот так. Панически, потеряв над собой контроль, разом утратив веру, здравый смысл, чувство реальности.
ЭТО НЕ ВЫ БОИТЕСЬ – ЭТО ВАС БОЯТСЯ. ПУСТЬ БОЯТСЯ…
– Вы… – женщина не смогла продолжить.
Она была совсем обычной – лет сорока, худощавой. Волосы у нее были красные, какие-то клоунские, и платье слишком уж открытое, в цветочек, совсем не для работы, и лак на ногтях с блестками… А ее рабочее место, ресепшн, было тесной комнатушкой, загроможденной шкафами, столом, старым компьютером, факсом, телевизором.
– Мы к Гаю, – брякнул вошедший следом за Катей Ермаков. – Я его знакомый, мы с ним одного психолога посещаем. Вот решил заглянуть, проведать и вообще, может, записаться к вам в клуб.
– Записаться к нам? – Женщина, казалось, опомнилась, пришла в себя, но все еще не сводила с Кати глаз. – Да, конечно, пожалуйста, только сегодня уж поздно, мы сейчас закрываемся, и бухгалтер наша ушла, касса закрыта…
– Нам нужен владелец клуба Олег Купцов, Гай, – сказала Катя.
Она чувствовала себя каким-то кентервильским привидением. По крайней мере, эта баба – секретарша, а кем она еще могла быть, – пялилась на нее так, словно видела призрака во плоти.
ЭТО НЕ ВЫ БОИТЕСЬ – ВАС БОЯТСЯ…
По Катиной спине, точно змейка, полз холодок. Непередаваемое ощущение – тоже страх, только исполненный трепета, наслаждения, восхищения собой.
– Нам нужен хозяин заведения, – повторила она.
И при слове «хозяин» лицо секретарши (а это была Надежда Петровна Лайкина) изменилось. Секунда, и от того прежнего – неведомого, пережитого, не осталось и следа. Вроде как не осталось. Во взгляде мелькнула ревнивая неприязнь.
– Гая нет, он уехал, и я тоже сейчас ухожу. Извините, мы закрываемся.
– А куда это он делся? – спросил Ермаков.
– Он на сеансе у психолога.
«Лжет», – подумала Катя.
– Жалко, что не застали его, – Ермаков развел руками. – А это… у вас нет какого-нибудь проспекта рекламного почитать насчет услуг, тренировок. У вас тут зал для фехтования приличный. Что, только на самурайских мечах сражаются?
– Любой вид холодного оружия, в том числе исторические образцы, – заученно отчеканила Надежда Петровна. – А также постановка трюков, поединки, специальная программа тренировок для начинающих и для уже владеющих мастерством боя. Хозяин… то есть Гай… Олег, у него много учеников, но это особый курс… Это дорого. Простите, мы закрываемся. А я должна срочно уехать.
– Ты видел ее лицо, едва мы вошли? – спросила Катя, когда они сели в машину.
– Да, что-то не того. – Ермаков уже хотел было отчалить с парковки.
– Постой. Нет, ты видел ее лицо? Она смертельно испугалась. Меня испугалась. – Катя глянула на себя в зеркало обзора. – И она солгала нам: Гай не был сегодня у Деметриоса. У него была я. Давай подождем, а?
– Эту чокнутую?
– Почему она испугалась? Стала врать нам. Она работает тут, у него. Может быть, она что-то знает? Ей что-то известно о нем?
– Не понимаю, о чем ты. Лично я видел этого парня всего раз – на общем сеансе. Этот Гай явно не дурак, крутой такой, немного с приветом. Он мне даже понравился. Слушай, а в чем вы его все-таки подозреваете? В каких таких убийствах?
– С особой жестокостью совершенных. – Катя смотрела на железную дверь спортзала. – У него была подружка, я ее видела… тоже всего раз, но оказалось достаточно… Так вот ее убили – дико. А до этого убили еще одну женщину. Прямо у нее в квартире застрелили в Красногорске. Она, как и мы с тобой, ходила к Деметриосу. Только не лечилась.
– А что, была его любовницей?
Катя вздрогнула. Черт, как ЭТО им с Гущиным в голову не пришло? Быть может, и Деметриос и его секретарша лгут, и Вероника Лукьянова приходила в офис в Калашный не просто так?
– Слушай, а подружка Гая – это молодая такая, светленькая? – спросил Ермаков.
– Да, ее Лолита звали, Лола Вахина.
– Я ее тоже видел, она его дожидалась. Худенькая такая. Дня три назад это было. Это ее убили? Ничего себе! А ту, ты говоришь, вторую… Насчет любовницы я как-то не подумав сказал. Это отпадает сразу. Он же голубой – наш Игорь Юрьевич.
Катя опять вздрогнула. Гущин же говорил про «нетрадиционную сексуальную ориентацию». Как это она забыла? А сам Деметриос говорил ей о Ермакове, что тот тоже…
– А при чем тут его мотоцикл? – спросил Ермаков.
– Я не знаю. Ничего я не знаю, вот пытаюсь разобраться, ты же видишь, как это у меня получается – никак.
– Смотри, она выходит. А вон тачка ее.
Надежда Петровна Лайкина садилась в свою машину – крошечную «Дэу Матисс».
– Поехали за ней. Я не знаю, что это, но у меня чувство – нереальное, почти мистическое, что мы должны, обязаны ехать за ней.
Ермаков пожал плечами, усмехнулся. «Мистическое чувство» – ну что тут скажешь?
И преследование игрушечной машинки началось. Садовое кольцо. Вечер – уже не летний, сентябрьский. Ермаков вел свой «Форд» легко, мастерски. Впрочем, гнаться за «объектом» было несложно.
– Куда мы едем? Хотя бы в общих чертах представлять. – Ермаков глянул на панель. – Бензина у меня хватит?
Третье кольцо, Ленинский проспект…
Пробка…
Огромный рекламный щит парил, казалось, прямо в небесах. Новый фильм про Джеймса Бонда.
– Пойдем, а? – Ермаков кивнул на щит. – Ну когда все проблемы скинем?
– Мне этот Бонд не нравится.
– Не вполне джентльмен? Зато у него в этом фильме русская подружка.
– Тебе не влетит на работе за то, что я тебя так сорвала?
– Не забывай, у нас страховая фирма. Звонок клиента – это святое. Будем считать, что ты мой клиент.
Поток авто двинулся вперед, движение оживилось, и вот уже они мчали по Ленинскому. Киевское шоссе…
– В Москву смотри сколько машин стоит, а в сторону области все едут. Обычно наоборот. – Ермаков прибавил скорость, почти поравнялся с крошкой «Дэу».
– Осторожно, Женя, она нас заметит!
Он обогнал «объект», следил за ним в зеркало заднего вида, потом перестроился и… И вот они уже снова на хвосте. Катя подивилась его ловкости.
Смеркалось, когда они миновали Внуково. Машинка «Дэу» жарила на всех парах, странная женщина с красными волосами в цветастом платье, имени которой они даже не знали, куда-то очень спешила. Куда? Зачем? Катя внезапно почувствовала всю нелепость ситуации. Что она затеяла? Эта глупая погоня… Прокатиться с ветерком с парнем, который, кажется, к тебе неравнодушен? Ермаков мог так и подумать – что это просто предлог с ее стороны… Нет, он же тоже видел лицо этой секретарши… Маска, настоящая посмертная маска… Посмертная?!
Мелькнул указатель «Рассудово». Секретарша свернула с шоссе направо – на бетонку. Какой-то поселок, косые домишки по обеим сторонам, заборы, магазин, остановка автобуса – дальше железная дорога. Мелькнул дом путевого обходчика… Еще один указатель: «Узловая»…
Бетонка нырнула в лес – дачный, хвойный. Машинка «Дэу» неслась по колдобинам – прыг-скок, прыг-скок… Поворот, развилка… Дорогу внезапно преградил мусоровоз – неуклюжая оранжевая махина, выруливающая, кряхтящая…
Кате показалось, что они стоят, пропуская его, ужасно долго, убийственно долго. Лес поредел, посветлел, обернувшись дачным поселком. Улочки, глухие заборы. Улица, по которой они проехали до самого конца, была пуста.
– Мы ее потеряли. – Катя проклинала мусоровоз и задержку.
