Линда Фэйрстайн - Ничего хорошего
— Майами? — спросила я с надеждой, думая о килограммах наркотиков, которые провозят через него каждый день, и отдавая себе отчет, что редакторы игры вряд ли учитывали эту контрабанду при составлении вопросов.
— Нет, мисс Купер. Это Мемфис, можешь себе представить? Именно там все самолеты «Федерал Экспресс» садятся, прежде чем отправиться по заданному курсу. Забавно, да? Раскошеливайся, детка.
— С чего вдруг? Разве ты знал ответ?
— Нет. Но в нашей с тобой игре это не важно.
Майк постучал в тяжелую деревянную дверь, на которой изящными буквами было написано полное имя доктора Доген и ее регалии. Нам открыл Мерсер Уоллес, и я пошатнулась, увидев бледно-голубой ковер, пропитанный человеческой кровью. Наверное, в теле доктора не осталось ни капли. Невероятно, что у нее хватило сил позвать на помощь. Прошло несколько секунд, прежде чем я смогла заставить себя поднять глаза, а вид этого багрового ковра преследовал меня не один день.
3
Мерсер взял меня за руку, помог обойти кровавое пятно и провел через кабинет к столу Джеммы Доген. Лейтенант Раймонд Петерсон, глава убойного отдела, проработавший в полиции больше тридцати лет, стоял ко мне спиной и, глядя в окно на Ист-Ривер и набережную Квинс, разговаривал по сотовому. Кто-то из экспертов все еще торчал у картотеки, его руки в резиновых перчатках медленно перебирали папки — он прикидывал, откуда еще снять отпечатки пальцев.
Обычно немногословный, Петерсон был, несомненно, очень взволнован, потому что кричал собеседнику:
— Черта с два! Меня не волнует, со сколькими людьми вам надо согласовать эти меры безопасности или у кого испросить разрешение на сверхурочные. Мне нужны люди, чтобы просмотреть весь мусор. Да, именно это я и хочу сказать. Мусор. Убийца наверняка был весь в крови жертвы, когда вышел из комнаты. И ни один мусорный мешок не покинет это здание, пока его не осмотрят и не убедятся, что там нет окровавленной одежды, орудия убийства...
Чэпмен посмотрел на нас с Мерсером и покачал головой:
— Да в каждом мусорном контейнере этой больницы найдется минимум одна тряпка, испачканная кровью. Это же Медицинский центр, а не начальная школа. Так мы никогда не раскроем дело.
— И все равно, надо произвести осмотр, — возразил ему Мерсер. — Может, мы и потеряем много времени и сил, но это нельзя сбросить со счетов.
— Доброе утро, шеф, — поздоровалась я с Петерсоном; так называли всех лейтенантов убойного отдела. — Спасибо, что вызвал меня на это дело.
Он нажал на телефоне кнопку отбоя, затем обернулся и посмотрел на меня:
— Рад, что ты будешь работать с нами, Алекс. Эти клоуны считают, что ты поможешь пролить свет на наш запутанный случай.
Я была благодарна Петерсону за то, что он без возражений смирился с моим присутствием. Они с лейтенантом Макгро учились в полицейской академии примерно в одно время — когда женщинам еще не разрешалось работать в убойном отделе или становиться прокурорами. Оба поступили в академию в 1965 году, когда считалось, что убийства совершают только мужчины. Спустя десять лет Пол Батталья отказался от такой половой дискриминации и стал набирать на работу выпускниц юридических колледжей, которые вдруг толпами повалили туда. В девяностые в прокуратуре Нью-Йорка насчитывалось более шестисот сотрудников. А сейчас половина помощников окружного прокурора, которые ведут разные дела, начиная от мелких краж и заканчивая убийствами первой степени, — женщины.
— Я в общих чертах рассказал Алекс, что случилось. Может, хотите спросить у нее что-нибудь, пока она здесь?
— После вскрытия я сообщу тебе дополнительную информацию, Алекс. Похоже, что мотивом стало сексуальное нападение. Вряд ли здесь искали что-нибудь ценное. Ее бумажник так и лежит в ящике стола. Сейчас мы предполагаем, что ее изнасиловали. Преступник заткнул ей рот тряпкой, чтобы она не кричала. Сейчас тряпка в лаборатории. Он снял с нее юбку, чулки, нижнее белье — все. Как считаешь, после того, сколько она тут пролежала, смогут эксперты найти... ну... всякие там... следы убийцы на ней?
— Ты хочешь сказать, ДНК? — переспросила я.
— Он хочет сказать, что, хотя и стал полицейским, а не священником, ему все равно трудно называть своими именами физиологические функции организма и половые органы, — вмешался Чэпмен. — Он все же ирландский католик, Купер. Какова вероятность, что во влагалище убитой докторши обнаружат сперму убийцы, и чем это нам поможет? Вот что он хочет знать на самом деле.
— Сейчас очень трудно сказать. Если у убийцы была эякуляция и если сперма попала во влагалище или на тело жертвы, то эксперты найдут ее следы, — начала я. — Правда, убийца мог воспользоваться презервативом. Хотите — верьте, хотите — нет, но сегодня даже насильники выбирают безопасный секс. — Чэпмен недоверчиво покачал головой, а я продолжила: — Уверена, что врачи, которые пытались реанимировать доктора Доген, были больше заинтересованы в спасении ее жизни, чем в сборе улик, поэтому неизвестно, производился ли внутренний осмотр. Но в любом случае патологоанатом сделает его во время вскрытия. Она лежала на спине или лицом вниз?
— Охранник нашел ее лежащей лицом вниз, — ответил Мерсер.
— Что ж, если она пролежала так несколько часов, это нам на руку.
— Почему? — удивился Петерсон.
— Гравитация, шеф. При таком положении больше шансов, что сперма не вытекла из тела, — и чем раньше она умерла после изнасилования, тем меньше шансов, что ее физиологические жидкости повлияли на распад спермы. Так что у нас может оказаться неплохой материал для исследования. Есть еще одна проблема, — продолжила я. — Мы должны узнать, когда у нее был последний сексуальный контакт. Возможно, там окажется неповрежденная сперма ее любовника, с которым она была несколько дней назад. Если у вашего убийцы какая-то дисфункция или он не смог эякулировать, то вот вам мотив, отчего он впал в ярость и напал на нее с ножом, но найденная сперма может принадлежать не ему, а совсем другому мужчине, и это будет простым совпадением. И собьет нас с толку. Майк, когда будешь говорить с патологоанатомами, не забудь напомнить, чтобы они поискали лобковые волосы. Это еще одна возможность получить ДНК преступника.
— Значит, так, — подытожил лейтенант, — нет смысла переливать из пустого в порожнее, пока мы не узнаем детали. Это касается не только всяких медицинских штучек, но и всей ситуации в целом. Шеф сказал, что возьмет это дело под особый контроль. Он пришлет нам людей из других подразделений. Мерсер и еще несколько ребят из Специального корпуса уже работают с нами, потому что преступление совершено на сексуальной почве.
— Где развернем штаб? — поинтересовался Майк.
— В 17-м участке. Чэпмен, ты отвечаешь за вскрытие и опрос патологоанатома, ясно?
Майк кивнул и что-то записал в блокнот.
— И еще. Я хочу, чтобы вы допросили кого-нибудь из администрации больницы. Нам нужен детальный план и описание зданий — как они соединены, как можно в них попасть. Короче, мы должны быть в курсе местонахождения всех дверей, замков и охранников — где они должны быть и где они есть на самом деле. И еще мне нужен список всех сотрудников Медицинского центра — врачей, медсестер, студентов, технического персонала, посыльных и уборщиц. И всех пациентов, как в стационаре, так и амбулаторных. И еще список всех, кто лежит в психушке неподалеку. И пусть не вешают мне лапшу на уши про «врачебную тайну». Либо они станут с нами сотрудничать, либо сами окажутся в смирительных рубашках после того, как я с ними разберусь.
Мерсер тоже достал блокнот, ручку и приготовился записывать.
— Уоллес, а ты начни с ее личной жизни. Найди бывшего мужа, поговори с соседями и коллегами, узнай, чем она занималась и где проводила свободное время. Зотос тебе поможет. И разузнай, не было ли здесь еще каких преступлений, а затем справься об этом в других больницах города.
— Будет сделано, шеф.
— Потом проверьте медицинские центры в Филадельфии, Вашингтоне и Бостоне — не было ли там подобных случаев. Я поручу кому-нибудь перерыть весь мусор и прикажу наладить горячую линию для свидетелей. Алекс, пусть твои люди просмотрят архивы, не случалось ли чего похожего или связанного с медицинскими учреждениями.
— Мы сделаем это в первую очередь. И я хочу осмотреть квартиру доктора Доген, если можно. Я не собираюсь искать улики, с этим справится Мерсер. Но когда он закончит, я тоже хотела бы взглянуть. Мне всегда легче работать, когда я узнаю жертву поближе, понимаю, как она жила.
В отличие от изнасилования, когда происходит убийство, мне не с кем работать, нет возможности поговорить с человеком, насильно вырванным из жизни. А если у жертвы нет родственников, которые могут рассказать о ней, чтобы я могла провести расследование, то мне просто неоткуда получить информацию.
— Без проблем. Квартиру мы осмотрим сегодня же, а затем я свожу туда Купер, если ей так хочется.
