Карин Фоссум - Не оглядывайся!
— Змеиное озеро, — сказал Раймонд.
Она остановилась рядом с ним. Посмотрела вдаль и увидела листья водяных кувшинок и маленькую лодку, лежавшую вверх дном у берега.
— Не подходи к воде, — сказал Раймонд. — Это опасно. Там нельзя купаться. Зыбучие пески, — добавил он с умным видом. Рагнхильд вздрогнула. Она обвела взглядом берег озера, извивающуюся желтую линию из тростника, прерывающуюся в одном месте, где было что-то похожее на пляж. Туда они и смотрели. Раймонд выпустил из рук коляску, Рагнхильд засунула палец в рот.
* * *Торбьёрну Хаугену было около шестнадцати, у него были темные отросшие волосы и огромная бандана на голове. Ее концы выглядывали из узла, как два красных пера, и делали его похожим на индейца. Он избегал встречаться взглядом с матерью Рагнхильд, поэтому в упор смотрел на Сейера, не переставая облизывать губы.
— То, что ты выяснил, важно, — сказал Сейер. — Будь так любезен и напиши здесь ее адрес. Ты помнишь, как ее зовут?
— Хельга Моэн, дом номер один. Серый дом, во дворе собака.
Он говорил тихо, писал в блокноте, который дал ему Сейер, большими буквами.
— Вы обошли всех? — спросил полицейский.
— Сначала мы поднялись на вершину Коллена, потом пошли вниз, обошли Змеиное озеро, осматривая все по обе стороны от тропинки. Были в городе, возле водоотстойника, у торговца Хоргена, на пляже возле усадьбы священника. Около церкви. Под конец зашли на пару ферм, Бьеркерюд и конный спортивный центр. Рагнхильд очень любила, то есть, конечно, любит животных.
Оговорка заставила его покраснеть. Сейер легко похлопал его по плечу.
— Сядь, Торбьёрн.
Он указал на свободное место на диване рядом с фру Альбум. Ее тело застыло, ей казалось, что вместо спины у нее железная балка. Она сосредоточенно думала об ужасной вероятности того, что Рагнхильд, возможно, никогда не вернется домой. Значит ей придется жить много лет без маленькой девочки с огромными голубыми глазами. Она впускала в себя эту мысль маленькими порциями и осторожно пробовала ее на вкус. Женщина-полицейский, которая со времени прибытия не сказала практически ни одного слова, медленно поднялась. Она решилась сделать предложение.
— Фру Альбум, — тихо сказала она. — Позвольте мне сделать для вас кофе.
Та слабо кивнула. Тяжело поднялась и последовала за женщиной на кухню. Раздался шум воды, льющейся из крана, и медный звон. Сейер кивком вызвал Карлсена в коридор. Там они вполголоса поговорили. Торбьёрн видел голову Сейера и носки ботинок Карлсена, черные и блестящие. В полутьме они посмотрели на часы, затем — друг на друга. Дело принимало чрезвычайно серьезный оборот, и огромную машину следовало привести в движение. Сейер почесал локоть под рукавом рубашки.
— Я не могу даже подумать о том, что мы найдем ее в канаве.
Он открыл дверь, чтобы впустить в дом немного воздуха. За дверью стояла она. В красном спортивном костюме, на нижней ступеньке, маленькая белая рука на перилах.
— Рагнхильд? — удивленно спросил он.
* * *Через полчаса, когда автомобиль уже ехал вниз по Скифербаккен, Сейер с удовольствием провел рукой по волосам. Карлсен подумал, что стрижка у шефа даже короче, чем у него, и что такие короткие волосы похожи на стальную щетку, вроде тех, которыми счищают старые слои краски. Лицо Конрада выглядело умиротворенным, а не замкнутым и серьезным, как обычно. На середине склона они миновали серый дом. Увидели двор с собакой и лицо за окном. Если Хельга Моэн ждет визита полиции, она будет разочарована. Рагнхильд в безопасности, сидит на коленях у мамы, с двойным бутербродом в руках.
Мгновение, когда девочка вбежала в прихожую, врезалось в память обоим. Мать, услышав голосок дочери, выскочила из кухни и бросилась к ней, быстрая, как молния, как хищный зверь, который вот-вот схватит жертву и никогда, никогда никому ее не отдаст. Рагнхильд словно попала в лисий капкан. Ее тонкие ножки и ручки, белые пряди волос торчали из стальной маминой хватки. А Сейер и Карлсен просто стояли рядом. Не было слышно ни звука, ни слова. Торбьёрн почти раздавил в руке мобильник, женщина-полицейский не переставая протирала чашки, Карлсен продолжал накручивать усы на палец. Комната осветилась, как будто солнце внезапно пробилось сквозь окно. И наконец вместе с рыданиями у матери вырвался смех:
— ЧТО ЗА УЖАСНЫЙ РЕБЕНОК!
* * *— Я, пожалуй, возьму недельный отпуск, — откашлялся Сейер. — Мне нужно прийти в себя.
Карлсен перевалил через «лежачего полицейского».
— Как ты его проведешь? Будешь прыгать с парашютом во Флориде?
— Думаю о хижине в горах.
— Под Бревиком, так?
— Саннёй.
Они свернули на шоссе.
— Я должен съездить в «Леголэнд», — пробормотал Карлсен. — Больше не могу оттягивать. Дочка выпрашивает.
— Ты так говоришь, как будто это наказание, — сказал Сейер. — «Леголэнд» — отличное место. Ты наверняка вернешься оттуда нагруженным лего-конструкторами. Езжай и не экономь. Не пожалеешь.
— Ты был там?
— С Матеусом. Ты знаешь, там есть статуя Сидящего Быка из Лего? Одна целая и четыре десятых миллиона лего-кирпичиков, и все разноцветные. В это невозможно поверить.
Он помолчал, взглянул на церковь слева, маленькую, белую, деревянную, чуть в стороне от дороги, среди зеленых и желтых распаханных участков земли, окруженную пышными деревьями. Красивая маленькая церковь, подумал он, именно в таком месте надо было похоронить жену. Даже если бы ездить на могилу приходилось еще дольше. Теперь, конечно, уже слишком поздно. Она умерла уже более восьми лет назад, и он похоронил ее в центре города, совсем рядом с главной улицей, среди выхлопов и шума.
— Как ты думаешь, с девочкой все в порядке?
— Вроде бы. Я попросил мать позвонить, когда она успокоится. Понемногу ребенок разговорится. Шесть часов, — сказал он задумчиво, — это довольно много. Должно быть, ей попался очень харизматичный отшельник.
— У него должны быть права. И наверняка не все в порядке с головой.
— Ты уверен? Насчет прав?
— Нет, — признал, чертыхнувшись, Карлсен. Он внезапно затормозил и свернул на заправку; это место все называли «центром»: тут были и почта, и банк, и парикмахерская, и автозаправка. Плакат «Медицинская распродажа» был приклеен на витрину в магазине «Киви», а парикмахер зазывал в солярий.
— Я хочу перекусить. Составишь компанию?
Они зашли внутрь; Карлсен купил газету и шоколадку. Он выглянул в окно и посмотрел на фьорд.
— Извините, — сказала девушка за прилавком. — С Рагнхильд ничего не случилось?
Она, явно нервничая, смотрела на Карлсена в полицейской форме.
— Вы ее знаете? — Сейер положил деньги на прилавок.
— Лично нет, но я знаю, кто они. Мать была здесь утром, искала ее.
— Рагнхильд в порядке. Она вернулась домой.
Девушка слегка улыбнулась и положила ему в руку сдачу.
— Вы родом отсюда? — спросил Сейер. — Вы многих здесь знаете?
— Наверняка. Здесь все друг друга знают.
— Если я спрошу, знаете ли вы мужчину, вероятно, немного странного, который водит микроавтобус, старый, грязный и рассыпающийся на части микроавтобус, прозвенит ли у вас в голове звоночек?
— Похоже на Раймонда, — сказала она и кивнула. — Раймонда Локе.
— Что вы знаете о нем?
— Он работает в Центре занятости. Живет в хижине по ту сторону холма вместе с отцом. Раймонд-монголоид. Ему около тридцати, очень милый. Кстати, его отец был начальником этой заправки. До того как вышел на пенсию.
— У него есть права?
— Нет, но он все равно водит. Это автомобиль отца. Отец у него — лежачий, так что не может следить за Раймондом. Ленсман знает об этом и иногда забирает его в полицию, но это не очень помогает. Он странный, ездит только на второй передаче. Это он забрал Рагнхильд?
— Да.
— Она не могла бы оказаться в большей безопасности, — улыбнулась девушка. — Раймонд остановился бы, даже чтобы объехать божью коровку. — Она заулыбалась еще шире.
Карлсен откусил от шоколадки и поглядел в окно.
— Прекрасное место, — сказал он.
Сейер, который купил «Марципановый хлеб как в старые добрые времена», проследовал за его взглядом. Фьорд глубокий, больше трех сотен метров. И никогда не нагревается выше шестнадцати градусов.
— Ты знаком с кем-нибудь отсюда?
— Не я, моя дочь Ингрид. Она была здесь в фольклорном походе летом. «Знай свой город». Ей нравятся такие вещи. — Он скатал фольгу в узкую полоску и положил в карман брюк. — Как ты думаешь, монголоиды хорошие водители?
— Не представляю, — ответил Карлсен. — Но они же почти ничем от нас не отличаются, у них просто одна лишняя хромосома. Насколько я знаю, им требуется больше времени на обучение, чем основной массе людей. Кроме того, у них плохое сердце. Они не доживают до старости. И еще у них что-то с руками.
