Фридрих Незнанский - Самоубийство по заказу
Так что предлагал капитан? Все то же, естественно. Вон, поблизости очаровательное кафе. Прекрасная кухня, а сейчас как раз время ланча. Он произнес это слово с таким апломбом, будто соблюдал режим исключительно по-английски. Денди лондонский, видишь ли… с распахнутым воротом форменной рубашки поверх майки какого-то болотного цвета, – неприятного.
Лана не преминула спросить, не удастся ли ей, пользуясь особым расположением «господина капитана», – ах, как он сразу заулыбался, прямо бархатом по сердцу! – встретиться перед отлетом еще раз с Андреем, ну, хотя бы на пять минуток, можно даже через решетку ограды у КПП?
Она, конечно, заметила, как в прозрачных глазах капитана вдруг что-то метнулось, словно тень от пролетевшей мимо вороны. Но как-то не обратила на это внимания. Ну, вероятно, придется снова упрашивать, а этот мерзкий хлыщ станет, видимо, по привычке уже, выдвигать свои условия, намекать, например, на то, что вот если бы девушка пообещала еще и поужинать с ним сегодня, то вот тогда… и так далее. Ясны ведь его скверные намерения. Но, в конце концов, такого сукиного сына не грех и обмануть. Пообещать, а с Адькой хоть перемигнуться на прощание – неизвестно теперь, когда состоится следующая встреча, да и состоится ли здесь, – ну, а самой уехать в Москву, к Елизавете Алексеевне. Не станет же этот торчать около забора и ждать, когда девушка «соизволит»… Но на ее прямой вопрос, – вот теперь уже точно! – он явно растерялся. Но лишь на миг. И, словно бы, взяв себя в руки, открыто улыбнулся.
– А интересно мне, каким образом вы это сделаете? Отправитесь в глухие леса под Нижним Новгородом? – капитан прямо-таки сочился радушием, но глаза – это показалось Лане очень странным – были беспокойны. Даже тревожны. Но он старательно скрывал свой взгляд, избегая смотреть прямо в глаза, как нахально делал это вчера, когда вовсе не стеснялся «подробно» разглядывать девушку. – Вы разве не в курсе? И что, он вам не писал, что лето – самая жаркая солдатская пора? Учебные лагеря… неустанный физический труд… стрельбы… учения… Не писал? И вчера ничего не рассказал?
Но говорил он так, будто был абсолютно уверен, что Лане обо всем этом прекрасно известно. Тем более, о наказании этого мудака ей рассказывать не надо. Уехал, нет его…
Она вспомнила, что да, в одном из коротеньких писем Адька сообщал, что с середины июня их в расположении части в Подмосковье может не оказаться, она читала. И Лана кивнула, но удивленно.
– А что, разве у вас на сборы дается только одна ночь? – произнесла максимально благожелательным тоном. – И вы все успеваете?
– Почему одна ночь? – удивился он. – Мы с весны готовимся обычно. Подошел срок, вот и… отправились… – он опять словно сделал попытку отвести взгляд в сторону. Что это с ним сегодня творится?
– Но вчера он ни словом не обмолвился об отъезде. Почему?
– А как же! – с жаром воскликнул Андрющенко. – Я вижу теперь, что он молодец! Значит, не зря давал присягу! Все наши передвижения, каждое изменение в дислокации части является секретом. Это – военная тайна! – И, как само собой разумеющееся, еще раз подтвердил капитан: – Молодец! Так и надо! Да, я вижу, солдатская наука, наконец, пошла ему на пользу. И осталось уже не долго ждать, как ваш Андрей Хлебородов превратится в образцового солдата.
Показалось или нет, что в его последней фразе прозвучала насмешка? Но с чего бы это? Надо будет подумать. Жаль, что все-таки не захватила диктофон. Он спокойно уместился бы в этой ее сумочке, где находились губная помада, носовой платок, блокнот с авторучкой и пачка легких сигарет с зажигалкой. Вот зажигалка была ей дорога – американская, подарок Адьки перед его уходом в армию. С двумя буквами – А и Х. Чтоб, говорил, помнила о нем.
Сама Лана почти не курила, но иногда, когда выезжала на интервью с кем-нибудь из важных людей, позволяла себе, если курил и тот, с кем она беседовала, сделать затяжку-другую. Для компании. Как ни странно, совместное курение сближает и помогает наладить рабочий контакт. Ну, не взяла и не взяла, черт с ним.
Они вошли в кафе – вполне приличное на вид заведение. Капитан привычно занял столик в глубине зала, где было не так ярко от солнца и обдувал кондиционер, и положил рядом с собой фуражку с высокой, пижонской тульей. Шапка – на столе? Ужас! Лану передернуло, но капитан не понял причины недовольства. И самодовольно оглядываясь в поисках официантки Лиды. Холостые офицеры их всех тут знали.
Не дожидаясь, пока он начнет делать заказ, возможно, даже интересуясь при этом, чего она хочет, а что не любит, и этот дурацкий процесс затянется надолго, Лана поторопилась со своими вопросами.
– Скажите, Артем Васильевич…
– Можете просто Артем, – любезно улыбаясь, разрешил он, продолжая высматривать свою официантку.
Здесь, успела заметить Лана, обслуживали девушки. Ну да, кафе же почти солдатское. Небось, и в долг иной раз отпускают… Интересно, был здесь Адька хоть разок? Он же ходил в увольнения… не все же время туалеты мыл… Ужас, какое унижение личности!..
Но это были не те вопросы, которые она себе приготовила.
– Хорошо, – согласилась Лана и задала первый вопрос из тех, что заготовила заранее, – тогда скажите мне, пожалуйста, Артем… почему вашим солдатам выдают ботинки на два размера меньше ноги?
– Кто вам сказал? – не удержался на своем уровне, грубовато переспросил капитан. – Этого быть не может! – он снисходительно хмыкнул по отношению к ее полнейшей некомпетентности.
– Возможно, вы правы, даже и не должно так быть, верно?
– Абсолютно!
– Вот и я так поначалу думала. Пока вчера сама не увидела. Его сбитые в кровь ноги. Застарелые струпья. Не понимаю одного, как же он в такой обуви полы-то ваши мыл? На летние учения в лагеря поехал? В них же ходить нельзя, пальцы уродуются. Или это у вас делается специально? Вроде физической закалки для новичков, да?
– Этого не может быть… по определению! – веско произнес он, и стало заметно, что его настороженно-умиротворенное настроение как-то понемногу рассеивается, и его место занимает легкое раздражение. – Если вы действительно уверены в этом, то, значит, рядовой Хлебородов, уж извините, – съерничал он, – сам, по собственной воле, поменял свою нормальную обувь на какое-нибудь старье. Я этого не видел, но теперь, после ваших слов, обязательно учиню проверку и сделаю соответствующие выводы. Да, к сожалению, у нас случаются такие безобразия, когда, например, у солдата нет денег, а выпить в увольнении очень хочется. Обмен, так сказать, с приплатой. Понимаете? Скверно, конечно, очень скверно…
– Наверняка, скверно. Но к Андрею это никакого отношения не имеет, он принципиальный противник спиртного. Если только у вас этому не научили.
– Ну, вы скажете! – явно принужденно засмеялся капитан. – Кто ж станет заставлять? Ну, не водка, так какая-нибудь иная радость. У солдатиков их так мало, что, скажу по секрету, даже уродка кое-кому иной раз представляется какой-нибудь этой… Орейрой. Я серьезно!
– Да-а, – со вздохом протянула Лана. – Как я вас теперь понимаю, господин капитан. Тяжелая у вас должность. Вам же, оказывается, буквально за всем следить приходится лично. Ну, например, чтоб какой-нибудь… Как они у вас именуются, эти старослужащие? Деды, да? Так вот, чтоб какой-нибудь этакий… Дедов, например, не отнял у «солдатика», – позволила она себе чуточку передразнить интонацию Андрющенко, – его ботинки и не подсунул ему собственное рванье. Ну и в лоб чтобы не врезал, если тот вдруг попытается «вякнуть» командиру. За этим ведь тоже уследить надо? Не дай Бог, правду скажет, а доносить на подлеца – это позор для всей доблестной российской армии. Это ж мы с вами знаем, что тот подлец, а на самом-то деле он – товарищ. Разве не так?… Известно, капитан, – уже без почтения сказала Лана, – все это давным-давно известно. Кино смотрим, телевизор, газеты читаем… Написано. Даже уголовные дела возбуждали. И сажали таких дедов-садистов. И офицеров, кажется, разжаловали. Да, видно, все им мало… Но вы не отчаивайтесь.
Он натянуто хмыкнул и резко, скривив лицо в гримасе, отмахнулся от подходившей к их столику официантки Лиды, чтоб та не торопилась, подождала. Лида громко хмыкнула, пожала плечами и пошла обратно, к стойке бара.
– Вы иронизируете… причем, совершенно напрасно… Да, кстати, а как вас величать прикажете? Елена? Леночка? Или… как вас Андрей называет?… Кажется, Ланой, да?
– А вам-то откуда известно? – она постаралась сдержать удивление. – Дедов, что ль, сообщил?
– А причем здесь… какой-то Дедов? – сделал-таки легкую паузу капитан. – Откуда вы взяли такую фамилию?
– Ну, почему же сразу какой-то и откуда? Вполне определенный и очень, кстати, неприятный, невоспитанный человек. Типичный, между нами, уголовник. Он подходил вчера, этот наглый хам. Я его попросила отойти и не мешать разговаривать. Не понял – представляете? Так и заявил! Есть такая порода людей, которые считают, что им ни в чем нельзя отказывать. Пришлось отшить в резкой форме, чтоб дошло. Даже пригрозить пришлось, что лично вам пожалуюсь. Но потом мне показалось как-то неудобно обращаться к вам, капитан, с такой незначительной жалобой. А может, стоило? Что скажете? Все-таки ваш подчиненный, и к тому же не новичок, а сержант, командир, значит, который называет своего товарища Соплей, а незнакомую женщину, кстати, невесту своего сослуживца, девкой.
