Алексей Макеев - Таежная полиция
– Что за место? Где?
– Недалече, километров сорок отсюда. А место это нехорошее. Давно, лет десять, может, тому назад, устроили там захоронение какое-то, или могильник. По-разному, мы слышали, называли. И так и эдак называется плохо. А место гиблое. Живность всякая оттуда ушла, и Куманка, речка наша, обмелела год спустя. Огородили там проволокой ржавой и возят по рельсам туда-сюда бочки большие.
Гуров слушал и кивал. Его это очень устраивало. Судя по рассказу малограмотных стариков, там был либо завод по утилизации химических отходов, либо в самом деле могильник, захоронение этих же самых отходов. В любом случае там есть обслуживающий персонал и там должна быть связь. Только вот Татьяна!
– Ежели беда у тебя в самом деле, то о девке своей не беспокойся. Наши бабы выходят ее, на ноги поднимут. А там или сам вернешься, или люди добрые в город вывезут. А здесь ее никто не обидит.
– Спасибо вам, мужики, за приют, за доброту вашу, – искренне сказал Гуров. – Всем бы людям быть такими, насколько жить было бы легче.
– А ты не кручинься, молодец, – усмехнулся старший старик. – Легкая жизнь, она только во вред. Нету пользы от легкой жизни. Вона, и электричество изобрели, и машины всякие, а легче стало жить от этого? Легко живется тем, кто в труде живет. От землицы оно и на душе легко, и работается легко. И помирать легко, в согласии с миром и людьми.
Однако не так легко живется только в труде, да без электричества и машин. Это Гуров понял уже поздно вечером. Он сговорился со стариками, что они соберут его в дорогу, и на следующее утро с рассветом он отправится в путь, а Татьяну оставит пока здесь. Девушке сыщик все рассказал честно, и она согласилась пока пожить в этом странном поселке из трех домов. Ей стало немного лучше, и, как врач, признаков воспаления легких она у себя не наблюдала. Женщины были добры к ней, ухаживали душевно, как за своей родной. Татьяна только попросила, чтобы перед уходом Гуров зашел к ней попрощаться.
Гуров сидел на завалинке и курил перед сном. Ночь была звездная и холодная. Он кутался в старый ватник и смотрел на небо, думая о своих делах и Алине, которую он так и не смог уберечь. Где она сейчас, что с ней?
– Дядечка, – тихо сказали совсем рядом.
Гуров повернул голову и увидел ту самую женщину, которая первая попалась ему на глаза утром. Теперь-то он знал, что ей не тридцать-сорок, а всего лишь двадцать шесть лет. Она была почти ровесницей Татьяны и Алины, но выглядела намного старше. Вот вам и жизнь в ладу с миром, людьми, собой и Богом… Девка сейчас выглядит как взрослая баба, а лет через десять старухой станет.
– Дядечка, вы завтра от нас уйдете?
– Да, Авдотьюшка, ухожу завтра, – назвал девушку Гуров так, как ее называли другие женщины.
– И не вернетесь больше?
– Кто знает, – задумчиво ответил Гуров. – Таня с вами не пропадет. Если и не смогу вернуться, вы ей сами поможете в город попасть. К вам ведь егеря и лесники наведываются.
– Вы за Танечку не беспокойтесь, дядечка, – взволнованно заговорила девушка и подсела к Гурову совсем близко. – Я ведь о другом сказать хотела…
– Говори. Спроси что хотела?
– Дядечка, вы не сердитесь… я не знаю, как сказать, – еще больше заволновалась Авдотья, теребя уголки своего платка и опуская глаза, – вы только не рассердитесь и батюшке не говорите.
– Да что с тобой? – удивился Гуров, стараясь говорить так, чтобы его голос звучал тепло и мягко. – Ты чего хочешь-то, Авдотья?
– Ребеночка… – почти беззвучно прошептали девичьи губы. Авдотья закрыла лицо руками, и голос зазвучал глухо, с мольбой: – Нету ведь у нас мужиков-то и не будет. И мужа у меня никогда не будет, а ребеночка очень хочется. Не могу я в девках век доживать, не хочу! Я ить готова в грехе родить, без благословения родительского и Божьего, только бы родить.
– Н-ну… – поперхнулся Гуров сигаретным дымом, – ну, ты даешь, я и не готов… даже к разговору такому, а тут сразу…
– Дядечка, – девичьи губы зашептали горячо в самое ухо, а пышная грудь прижалась к локтю сыщика, – я же понимаю, что Таня, она вон какая красивая! Неужто я совсем… чтобы мужик меня не хотел приласкать в постели-то? Господи! Срам-то какой, прости меня Господи…
– Ну, что ты, Авдотьюшка, – смущенно заговорил Гуров. – Ты хорошая, ты обязательно… будут у тебя еще, как бы тебе это сказать-то… Найдется еще жених, и без греха, по любви! И благословение будет, и дети, в любви рожденные…
– Да где ж он будет-то, – чуть ли не рыдая, сказала девушка, – ведь не ходит и не ездит к нам никто. Пожилые одни да старики.
– Я же женатый, Авдотья, – привел Гуров свой последний козырь.
– А и что! – зашептала девушка. – Чай, не жениться прошу! И твой грех отмолю, до конца дней моих молиться буду и Матерь Божью, заступницу, просить буду о снисхождении. Ой!
Девушка замолчала, потом юркнула за угол дома, как ее и не было. В соседнем доме скрипнула половица на приступке, в ночи у дверей темнела фигура старика.
– Авдо-отья! – негромко, но сурово позвал он. – Где тебя впотьмах носит? А ну марш в избу, вот я тебя…
Старик спустился со ступенек и неторопливо пошел в сторону скотного двора. Гуров тяжело вздохнул, приходя в себя от неожиданного приключения. С одной стороны, он хорошо понимал девушку, которой предстояло прожить остаток жизни в этой глуши со стариками и сгинуть в конце концов без семьи, без детей. А ведь природа берет свое. И насколько она сильна, если девушка, глубоко и горячо верующая, решилась на такую просьбу. «Если бы не старик, – сокрушенно думал Гуров, – на сколько хватило бы у меня стойкости и здравого смысла?» Честно говоря, горячий шепот в ухо, блестящие в темноте глаза и упругая грудь, жадно прижимающаяся к его локтю, не оставили сыщика равнодушным. Если, конечно, в этот момент не вспоминать, как Авдотья выглядит днем. Но то в платке, платье-балахоне, с обветренными руками. А в постели… Тьфу, сплюнул Гуров и пошел в дом. Надо было ложиться спать, потому что подъем он себе наметил с петухами.
* * *– Может, не стоит теперь темнить хотя бы со мной? – хмуро попросил Крячко генерала Орлова. – Какого рода оперативная информация, каковы ее источники и на кого она конкретно имеет выход в Забайкалье?
– Не митингуй! – осадил генерал Крячко. – Забыл первое правило? Если тебя эта информация не касается, то тебе ее лучше не знать.
– Ни хрена себе! – взвился Крячко и чуть не свалил телефонный аппарат со стола начальника Алексеевского РОВД. – Как это не касается, когда у нас Лева неизвестно где и неизвестно почему!
– Спокойно, Стас, спокойно. – Голос Орлова был тих, но тверд. – С твоей версией я согласен, но выходов именно на какой-то компромат у меня не было. Только по ситуации в руководстве края, и не больше. Лева что-то важное зацепил, потому и начал действовать. Ему надо помочь, но очень осторожно.
– Я готов очень осторожно поставить на уши весь район, – пообещал Крячко. – Прямо сейчас возьму под арест начальника полиции и начну его разрабатывать.
– Отставить! – рыкнул в трубку Орлов. – Нервы, что ли, расшалились? Валерьяночки себе там купи. Есть аптека в этом забытом богом городке? Запрещаю все активные действия, включая любые облавы и прочесывания. Сколько ты с собой привез омоновцев – десять человек? Вот этим и ограничься. Если ты уже задержал две группы, которые причастны к событиям в поезде и исчезновению Гурова, то на этом мы и остановимся. Боже тебя теперь упаси, чтобы информация об этих задержаниях просочилась за стены их камер.
– Гурова я буду искать! – упрямо ответил Крячко.
– Ищи, Стас, ищи. – Полковнику показалось, что голос старого друга дрогнул. – Тебе этих омоновцев вполне хватит. Малыми группами по нескольким направлениям. У них подготовка, они все сибиряки – тебе этого будет достаточно, Стас. Тайга ведь не большой город, где роль играет число. Там и дорог-то нет, там есть пара-тройка направлений, по которым можно пройти. И под деревом в тайге жить не будешь. Или он сам прячется, или его кто-то прячет, но таких мест в тайге много не бывает.
– Знаю, – остывая, подтвердил Крячко. – Я установил три таких места. Одно уже проверили, завтра будет сообщение о двух других. А еще лесники привезли девушку. Омоновцы их в тайге повстречали, девушку положили в местную больницу, я установил охрану.
– Стоп, какая девушка? Из поезда?
– Точно, из того же купе, в котором Лева ехал, и которая с ним сбежала. Вот меня и беспокоит, что ее нашли в очень плохом состоянии, а его и след простыл!
– Ты ее допросил?
– Нет еще. Сейчас поеду, пусть ей первую помощь окажут.
– Стас, не паникуй раньше времени. Как только с ней закончишь, сразу же докладывай мне. Ты понял? Немедленно звонишь мне!
Крячко повесил трубку и вышел из кабинета начальника РОВД. Он был очень недоволен собой. И правильно Орлов обвинил его в паникерстве, именно панику Стас и испытал, когда узнал о том, что в город в сопровождении одного из омоновцев лесники привезли девушку, с которой Лева бежал из поезда. Просто ситуация в голове дорисовалась сама собой. Раненая девушка смогла бежать, а Гуров сейчас в руках преступников или вообще убит. Когда, например, помогал девушке бежать.
