Джордж Шуман - Последние 18 секунд
О'Шонесси достала из кармана перочинный нож, пузырек и соскребла краску из-под передней фары и еще немного с заднего моста. Потом она встала на подножку и заглянула в кабину.
На сиденье лежало два куска проволоки, микрофон от рации под приборной доской валялся на полу, на коврике. Обшивка кабины наверху была порвана, и на обивке сидений чернели какие-то пятна. О'Шонесси заметила также, что зеркало заднего обзора треснуто, а внутренняя ручка правой дверцы отвалилась.
С кузова капала мыльная вода. Пахло хлоркой. В углу за машиной стояло ведро с мокрой шваброй.
О'Шонесси приподняла брезент в кузове и при свете фонарика посмотрела, что под ним. Ничего подозрительного, лишь заколка для волос, дешевая цепочка, обрывок веревки. Она встала на колени, заглянула под шасси и замерла: снаружи, за дверью, послышались шаги.
Келли поднялась и вытащила из кобуры пистолет. Сквозь нижнюю щель в стене было видно, как движется тень. Прошла минута, другая. Прячась за большегрузными самосвалами, Келли начала пробираться к боковому выходу. Споткнулась о шланг, ударилась коленом о верстак. Дверь уже была недалеко от нее, метрах в десяти. Снаружи опять раздались какой-то шум и шаги. Выждав еще минуту, Келли со всех ног кинулась к двери и распахнула ее.
Никого.
Держа перед собой пистолет, она осторожно вышла и огляделась. На площадке стоял только ее автомобиль. Келли хотела повернуться, и в этот момент хлопнула дверца кабины, и на шоссе за деревьями выехал грузовик.
– Кто это, Санди Лайонс?
О'Шонесси вошла в гараж, включила верхний свет и подбежала к самосвалу. Дверцы заперты. Вероятно, так и должно быть, надо справиться у Бена Джонсона. Беспокоило и то, что на правой дверце отсутствовала ручка.
О'Шонесси представила, как Энн Карлино пыталась выбраться из кабины. А может, она потеряла сознание или была уже мертвой, и он забросил ее в кузов, накрыв брезентом.
Джереми Смайлз не убивал ее. О'Шонесси была в этом уверена, и у Билли Уикса имелись две свидетельницы-девчонки, с которыми он встретился в одиннадцать часов на эстакаде. Они показали, что тоже помнят день и время, поскольку был день рождения Билли, и в качестве подарка обе обещали, что переспят с ним. Уикс также разрешил детективам обыскать его машину и квартиру. Еще более убедительными оказались показания детектора лжи. Билли настоял на том, чтобы его проверили на этом приборе. У О'Шонесси начала складываться новая версия: оранжевый грузовик-самосвал был привычной частью городского пейзажа, и поэтому никто не обратил на него внимания.
Она прошлась фонариком по кабине грузовика. И вдруг заметила, что по световому пятну протянулась какая-то ниточка.
– О Господи, – прошептала она, присмотревшись.
Из щели между дверцей и остовом кабины торчал человеческий волос. Она взяла его двумя пальцами и осторожно потянула. Волос оказался длинный, с полметра. Такие каштановые волосы у Трейси Йоланд. У Лайонса короткие, черные.
Свободной рукой Келли похлопала по карманам куртки. Нащупав целлофановый пакет, она аккуратно положила в него волос и продолжила осмотр грузовика. Ей не удалось бы ничего найти, если бы в кабине внезапно не заработало радио. Да, под приборным щитком Келли видела рацию двухсторонней связи, но она, кажется, была выключена. Откуда же треск?
Через левое окно ничего не было видно. О'Шонесси оперлась о капот и стала светить сквозь ветровое стекло под сиденье пассажира. Из-под него высовывался миниатюрный радиоприемник с мигающим зеленым огоньком. На приборном щитке застыло темно-красное пятнышко, которое было заметно только с капота. Сомнений не оставалось: это засохшая кровь. «Кретин поганый, – подумала она. – Усадил ее в кабину. Теперь от меня не уйдешь, мерзавец!»
Сердце у Келли стучало. Надо немедленно действовать. Прежде всего перегнать грузовик в лабораторию.
О'Шонесси знала, что имеет право произвести в нем обыск без ордера, поскольку машина являлась собственностью города. Но кровь на щитке – важная улика. Никакой самодеятельности. Лучше всего действовать по правилам.
Она позвонила диспетчеру и приказала снять с патрулирования два экипажа и прислать к ней. Кроме того, пусть вызовут дежурного детектива. Затем Келли позвонила домой Кларку и попросила его утром до отъезда в суд встретиться с ней и посмотреть ее письменное заявление судье Викрою. Последним был звонок Бену Джонсону, которому Келли сообщила, что накладывает арест на «мясной фургон», и просила его погасить мусоросжигающую печь. По его тону можно было подумать, что его попросили погасить Везувий.
– Лейтенант, а вы знаете, сколько нужно времени, чтобы она заглохла?
О'Шонесси не хотела звонить Гасу, поскольку он, вероятно, провел ночь в больнице, у постели жены, и решила подождать до утра. А пока оранжевый грузовик переправят в гараж полиции для осмотра и обработки. Нужно попросить Гаса подумать над тем, как откачать содержимое сточной канавы в гараже хозяйства Джонсона и просеять золу после заглушки мусоросжигательной печи. Там должны остаться кости и зубы. Лайонс, конечно, знал, как избавиться от трупов.
Утром гараж управления общественных работ заполнился людьми. Больше всех хлопот выпало на долю Бена Джонсона. Он отправлял на работу первую смену, отвечал на вопросы полицейских и составлял список тех, кто должен был заглушить мусоросжигатель. «Мусоросжигательная печь – это вам не печка в доме, – говорил он О'Шонесси. – Камеры сгорания будут несколько дней остывать». О'Шонесси нажала на него, и он сократил срок до двух суток.
Возникла проблема. Мусоросжигателем под Уайлдвудом пользовались еще несколько округов. Его остановка означает, что повсюду будет копиться мусор. Это приведет к конфликту с природоохранной службой. А ведь в одном Уайлдвуде за летние месяцы вывозится до пятидесяти тысяч тонн, доказывал он ей. Короче, остановка мусоросжигателя обойдется городской казне в порядочную сумму.
Эксперты сняли с наружных частей оранжевого грузовика отпечатки, но наибольших результатов они ожидали от тех, что находились на правой дверце. Грузовик перевезли на стоянку у полицейского управления, где люди Гаса Мейерса тщательно осмотрят его изнутри. Бену Джонсону пришлось сделать кое-какие перестановки в утренней смене и найти другой «мясной фургон» вместо увезенного. Позвонил новый шофер мусоровоза, Эрл Сайкс, и сказал, что заболел.
Всю ночь О'Шонесси размышляла, следует ли вызывать Санди Лайонса на допрос. Если бы дело касалось только образцов краски, она не стала бы этого делать, подождала бы результатов химического анализа. Но волос и засохшая кровь в кабине… Нет, надо застать его врасплох, не дать ему времени подумать над алиби и пригласить адвоката.
В половине седьмого утра детективы постучали в дверь квартиры Санди Лайонса.
Пятница, 3 июняО'Шонесси наблюдала за Лайонсом сквозь створки на окне ее кабинета. Он сидел, закинув ногу на ногу, и небрежно перелистывал журнал.
– Держится, будто на прием к врачу пришел.
– Наверное, не первый раз в подобном положении, – отозвался сидящий рядом с ней Макгир. – Сколько времени у нас отнимет допрос?
– Пока он не выговорит слово «адвокат». Правда, он может захныкать и во всем признаться.
– Тогда я принесу салфетки, – рассмеялся Макгир.
О'Шонесси встала, накинула куртку.
– Давай начнем, а то он уснет.
Допрос прошел, как они и предполагали. Салфетки не понадобились. Едва разговор зашел о похищениях, Лайонс как воды в рот набрал – только адвоката потребовал.
О'Шонесси не спала двое суток и собиралась уйти, когда в дверях появился Рэндалл.
– Лейтенант, – неуверенно произнес он, – Силия Дэвис звонит. Говорит, по срочному делу.
О'Шонесси взяла трубку:
– Слушаю.
– Лейтенант, вы не хотите подъехать к Сорок пятой улице? У нас тут женщина пропала.
У О'Шонесси заколотилось сердце, стало трудно дышать. Она положила трубку на рычаг.
– Макгир, – сказала она сержанту, – побудь здесь немного. Я позвоню.
В обязанности детективов не входило разыскивать пропавших без вести, но в отделе по делам малолетних это практиковалось, потому что большинство таких случаев касалось подростков. О'Шонесси давно распорядилась, чтобы о пропавших девушках докладывали прежде всего ей. Во всяком случае, до осени.
По Атлантик-авеню она добралась до Сорок пятой улицы и припарковалась за патрульной машиной Силии Дэвис. Та беседовала с женщиной из коттеджа. Рядом, положив лапы на ограду, стояли два спаниеля.
Келли открыла калитку. Собаки стали прыгать на нее, оставив на брюках грязные отпечатки лап.
– Лейтенант, это Конни Райкер. Вчера вечером к ней должна была приехать подруга Марша Шмидт.
Хозяйка дома оттащила собак за ошейники от О'Шонесси и закрыла их в доме. Спаниели начали отчаянно скрестись в дверь.
