Луиз Пенни - Хороните своих мертвецов
– Носить пижамы?
– Вы очень умны. – Она улыбнулась. – Ему не хотелось одеваться. И по прошествии какого-то времени кое-кто из нас стал делать то же самое – приходить сюда в пижамах. Это очень удобно. Я весь день хожу в пижаме.
Бовуар попытался принять неодобрительный вид, но должен был признать, что она действительно чувствует себя удобно. Он задержал взгляд на ее голове-клумбе: на сей раз там ничего не нашлось, ничего нового. Обычно ее волосы торчали во все стороны, возможно из-за того, что она часто проводила по ним пятерней. И это же, вероятно, объясняло присутствие там крошек и капелек краски.
Он мучительно придумывал дружелюбные слова, которые заставили бы ее поверить, что он здесь из любви к их компании.
– Как ваша выставка – скоро уже?
– Через два месяца. – Клара сделала большой глоток пива. – Когда я не готовлюсь к интервью для «Нью-Йорк таймс» или для «Опры», я стараюсь об этом не думать.
– Для «Опры»?
– Да. Будет организовано колоссальное шоу в мою честь. Все ведущие критики станут, разумеется, рыдать, восхищенные моим прозрением, мощью образов. Опра купит несколько картин по сто миллионов за каждую. За какие-то по пятьдесят миллионов, за какие-то по сто пятьдесят.
– Значит, у нее будет свой интерес.
– Ничего, я человек щедрый.
Бовуар рассмеялся, удивив самого себя. Он никогда толком не говорил с Кларой. Да и ни с кем он не говорил. У шефа были с ними контакты. Ему каким-то образом удалось подружиться с большинством из них, а Бовуару никак не удавалось преодолеть себя, видеть в людях не только подозреваемых, но и человеческие существа. Он никогда не хотел этого. Эта мысль вызывала у нее отвращение.
Он наблюдал, как Клара берет горсть ореховой смеси, прихлебывает пиво.
– Могу я спросить вас кое о чем? – спросил он.
– Конечно.
– Как по-вашему, это Оливье убил Отшельника?
Ее рука остановилась на полпути к вазе с орешками. Задавая этот вопрос, Бовуар понизил голос, чтобы его никто больше не услышал. Клара опустила руку и целую минуту думала, прежде чем ответить:
– Не знаю. Хотелось бы мне с абсолютной уверенностью сказать, что не убивал, но улики против него так убедительны. И если это сделал не он, то должен быть кто-то другой.
Она вскользь оглядела зал, Бовуар проследил за ее взглядом.
В зале сидели Старик Мюнден и Жена. Красивая молодая пара обедала вместе с семейством Парра. Старику, несмотря на такое имя, не исполнилось еще и тридцати, и был он столяром. А еще он реставрировал старинную мебель Оливье и был среди последних людей, покинувших бистро в ту ночь, когда убили Отшельника. У Жены, насколько знал Бовуар, имелось и настоящее имя, хотя он забыл его, как, видимо, и большинство других. То, что началось как шутка – молодая пара посмеивалась над своим супружеством, – стало реальностью. Она стала Женой. У них был маленький сын Шарли, страдавший синдромом Дауна.
Посмотрев на ребенка, Бовуар вспомнил одну из причин, по которой доктора Винсента Жильбера называли святым. Его решение оставить успешную карьеру и жить среди людей, страдающих синдромом Дауна, заботиться о них. На основании этого опыта он написал книгу «Бытие». По всем отзывам это была книга потрясающей честности и смирения. Потрясающей потому, что ее написал такой мерзавец.
Что ж, как нередко говорила им Клара, такие качества свойственны великим произведениям искусства.
Со Стариком и Женой сидели Рор и Ханна Парра. Они были среди главных подозреваемых. Рор расчищал дорожки в лесу и мог найти домик Отшельника с его бесценным содержимым и жалким хозяином.
Но зачем забирать жизнь – и оставлять сокровища?
То же подозрение распространялось и на их сына, Хэвока Парру. Клара и Бовуар посмотрели на него – он обслуживал столик у камина. В ночь убийства Отшельника Хэвок работал в бистро допоздна и сам запер дверь.
Что, если он последовал по лесу за Оливье и обнаружил лесной домик?
Что, если он заглянул в домик, увидел сокровища и оценил их по достоинству? Завладеть этим – и больше не нужно жить на чаевые, убирать столики, улыбаться хамоватым клиентам. Не нужно думать о том, что принесет будущее.
По другую сторону сидели Марк и Доминик Жильбер. Владельцы гостиницы и спа-салона. В сорок с лишним лет они оставили высокооплачиваемую, но выматывающую работу в Монреале и приехали в Три Сосны. Купили полуразрушенный дом на холме и переделали его в великолепный отель.
Оливье ненавидел Марка, и это чувство было обоюдным.
Не потому ли Жильберы купили старый дом, что к нему прилагался и лесной домик? Затерявшийся в лесу?
И наконец, был еще святой мерзавец доктор Винсент Жильбер, отец Марка, бросивший семью, но появившийся в тот самый момент, когда было найдено мертвое тело. Неужели это было простым совпадением?
Взгляд Клары снова обратился на Бовуара, когда хлопнула дверь бистро.
– Чертов снег.
Бовуару не нужно было поворачиваться, чтобы понять, кто это.
– Рут, – прошептал он Кларе, и та кивнула в ответ. – Все такая же сумасшедшая?
– После всех этих лет, – подтвердила Клара.
– Господи Исусе…
Рут появилась перед стулом Бовуара, на ее изборожденном морщинами лице гуляла ухмылка. Коротко подстриженные седые волосы словно прилипли к голове, отчего возникало впечатление, будто у нее голый череп. Она была высокой, сутулой, при ходьбе помогала себе тростью. Единственная хорошая новость: она не пришла в ночной рубашке.
– Добро пожаловать в бистро, – проворчала она, кинув беглый взгляд на Клару. – Где умирает благородство.
– И не только благородство, – заметил Бовуар.
Рут издала лающий смешок:
– Вы нашли еще одно тело?
– Видите ли, я не ищу тел. У меня есть жизнь и помимо работы.
– Господи, мне уже скучно, – сказала старая поэтесса. – Скажите что-нибудь умное.
Бовуар молчал, поглядывая на нее с отвращением.
– Как я и предполагала. – Она отхлебнула пива из его стакана. – Это же помои. Неужели не можете заказать что-нибудь пристойное? Хэвок! Принеси ему виски.
– Старая карга, – пробормотал Бовуар.
– А, подначка. Очень умно.
Она перехватила его виски и зашагала прочь. Когда она отошла достаточно далеко, Бовуар наклонился над столом к Кларе, которая тоже подалась вперед. В бистро было шумно от смеха и разговоров – идеальная обстановка для тихой беседы.
– Если не Оливье, то кто? – спросил Бовуар тихим голосом, обшаривая зал проницательным взглядом.
– Не знаю. Почему вы думаете, что это не Оливье?
Бовуар помедлил с ответом. Стоит ли переходить Рубикон? Но он знал, что уже перешел.
– Это должно остаться между нами. Оливье знает, что мы занимаемся этим, но я ему велел помалкивать. И вас о том же прошу.
– Можете не волноваться. Но почему вы мне об этом говорите?
И в самом деле, почему? Потому что она лучшая из этой дурной толпы.
– Мне нужна ваша помощь. Вы знаете здесь всех гораздо лучше меня. Старший инспектор обеспокоен. Габри все время спрашивает его, почему Оливье переместил тело. Это могло произойти только в том случае, если он нашел Отшельника уже убитым, ведь если человек убивает кого-то в отдаленном месте, то вряд ли он будет это рекламировать. Старший инспектор считает, что мы что-то упустили. Что вы думаете?
Этот вопрос явно застал Клару врасплох. Она ответила не сразу.
– Я думаю, – медленно начала она, – Габри никогда бы не поверил, что это сделал Оливье, даже если бы видел убийство своими глазами. Но еще я думаю, что это хороший вопрос. С чего мы начнем?
«„Мы“, – подумал Бовуар. – Нет никакого „мы“. Есть „я“ и „вы“. В таком порядке». Но она была ему нужна, поэтому он проглотил сказанное, фальшиво улыбнулся и ответил:
– Так вот, Оливье теперь говорит, что Отшельник не был чехом.
Клара закатила глаза и провела пятерней по волосам, торчащим во все стороны. Бовуар поморщился, но Клара либо не заметила, либо ей было все равно. Ее мысли были заняты другим.
– Вот это да. А еще в какой-нибудь лжи он признался?
– Пока нет. Он думает, что Отшельник был квебекец или, возможно, англичанин, но прекрасно владеющий французским. Все его книги были на английском, а те, что он просил Оливье найти для него, тоже были на английском. Но говорил он на идеальном французском.
– И чем я могу помочь?
Бовуар немного помедлил, потом принял решение:
– Я привез с собой материалы дела. Хочу, чтобы вы его прочитали.
Она кивнула.
– А поскольку вы знаете здесь всех и каждого, я бы хотел, чтобы вы позадавали людям вопросы.
Клара заколебалась. Ей не нравилось быть шпионом, но если ее собеседник прав, то невиновный человек томится в тюрьме, а убийца ходит среди них. Почти наверняка сидит сейчас с ними в бистро.
