Джозеф Уэмбо - Синий рыцарь
– А какая между ними разница? – спросил я, становясь за будкой, чтобы никто, выглянув из квартиры, не увидел мой мундир.
– Релейный ответчик – это точка, куда звонит человек, делающий ставку, или букер вроде Зута, так, как я это сейчас сделаю. Затем, примерно каждые минут пятнадцать, туда звонят из главной конторы, записывают телефонные номера играющих и сами им звонят, чтобы принять ставки. И если мы нарвемся именно на такую точку, то шансов на успех у нас будет маловато, потому что клерки из главной конторы куда умнее тех болванов, что сидят на горячем – на телефонных точках. Когда мы в последний раз брали Ребу Макклейн, она сидела в обычной телефонной точке, куда ей звонили сами игроки, и записывала ставки на пластиковой поверхности стола. Потом время от времени ей звонили из главной конторы, она зачитывала принятые ставки и вытирала пластик. Для нас это был бы лучший вариант, потому что мы всегда пытаемся заполучить какие-нибудь физические доказательства, если в состоянии провести операцию достаточно быстро.
– Пластиковый стол?
– Да, – кивнул Чарли. – Обычно кто-то из ребят вышибает дверь и бросает что-нибудь в того, кто сидит у телефона, чтобы не дать ему возможность стереть все со стола. Однажды я видел, как коп швырнул ему в лицо теннисный мяч.
– А почему не бейсбольный?
– Гм, неплохая мысль. Из тебя получился бы хороший детектив, Бампер.
– Но в любом случае тот, кто сидит у телефона, не знает телефонного номера или адреса главной конторы? – спросил я.
– Никогда. Вот почему я тебе говорил, что шансы у нас нулевые.
Чарли снова бросил в автомат монетку и опять повесил трубку.
– Должно быть, дела у них идут неплохо, – сказал я.
– На телефонных точках Реда Скалотты дела всегда идут хорошо, – заметил Чарли. – Я лично знаю двоих судей Верховного Суда, которые через него играют.
– Наверное, есть и полицейские, – сказал я.
– Само собой, – кивнул он. – Кто же упустит возможность?
– А как называется та хитрость, когда телефон проводится в другую квартиру?
– Выволочка, – сказал Чарли. – Врываешься иногда, а комната пуста, и в ней только телефонная розетка и провод, выведенный в окно. А пока выйдешь по этому проводу на нужную квартиру, парень с той точки уже давным-давно смылся. Обычно, когда делают выволочку, сооружают и простенькое сигнальное устройство, так что им всегда известно, что в фальшивую точку кто-то вломился. Есть еще и вариант с релейным переключателем, когда звонок может быть переключен на другую линию. И тут, к примеру, клерк из главной набирает номер телефона с релейным переключателем и просто не вешает трубку. Потом по этому же номеру звонит клиент, и клерк сам принимает у него ставку. Но у всех этих фокусов есть и недостатки. Один из главных – в том, что клиентам не нравится система с релейным ответчиком. У большинства из них плотный рабочий график, и есть от силы несколько минут во время перерыва на кофепитие, на поиски своего букера, и им некогда ждать десять или пятнадцать минут, пока им перезвонят из главной. Так что обычная релейная точка, где какой-нибудь парень или домохозяйка подрабатывают себе на жизнь, сидя на горячем стуле, до сих пор остается обычным методом работы букеров.
– А многих баб вы залавливали на телефонных точках?
– Еще сколько! И на точках, и в главных конторах. Говорят, организация Реда Скалотты платит клерку на телефонной точке полторы сотни в неделю, а в главной конторе – все три. Неплохая зарплата для женщины, к тому же не облагаемая налогом. Клерк с точки может иногда попадать в тюрьму, но для нее и это не очень-то страшно. Организация платит за нее залог и оплачивает все судебные издержки. После этого они тут же начинают работать снова. Почти никто из судей не отправляет букмекера в тюрьму округа, особенно если это женщина. А в тюрьму штата вообще никогда и никого за это не сажали. Я знаю парня из южного района города, у него больше восьмидесяти арестов за букмекерство. Он все еще работает.
– Похоже, неплохой у них бизнес.
– Сплошной маразм, Бампер! Сам не знаю, ради чего продолжаю всем этим заниматься – в смысле пытаюсь их поймать. Мы слышали, что годовой доход главной конторы у Реда Скалотты от одного до двух миллионов в год. А у него их, по всей видимости, не меньше трех, и это много капусты, даже если учесть, что чистый его доход – от одиннадцати до шестнадцати процентов этой суммы. А когда мы ловим его агентов и добиваемся обвинительного приговора, они отделываются штрафом в двести пятьдесят долларов. Просто курам на смех.
– А самого Реда Скалотту никогда не ловили?
– Никогда. Ред к своим конторам и близко не подходит. У него есть люди, которые ведут все дела. Время от времени нам еще удается накрыть телефонную точку, еще реже – главную контору, а больше нам надеяться не на что. Ладно, давай-ка еще раз попробуем сделать ставку.
Чарли бросил монетку и набрал номер. По его возбужденному лицу я понял, что кто-то ответил.
– Алло, – сказал Чарли, – это двадцать восемь для Одуванчика. Дайте мне номер четвертый во втором, пять поперек. Дайте мне двухдолларовый четырехлошадный круглый робин во втором. Лошадь номер два на номер четыре в третьем, потом на номер шесть в четвертом, потом на номер семь в пятом.
Потом Чарли сделал еще несколько ставок на бега на местном ипподроме в Голливуд Парк, что подразумевалось по умолчанию, раз не указывался ипподром в Истерне. На середине разговора Чарли высунулся из будки и подал знак Лохматому. Тот тут же исчез в доме. Чарли поманил меня. Я снял фуражку и протиснулся в душную телефонную будку. Чарли ухмыльнулся и поднес к моему уху трубку.
Я услыхал в трубке треск, потом испуганный женский вопль, и секундой позже голос Ника:
– Привет, дорогуша, как сегодня насчет круглого робина или ставочки на трех лошадей?
Чарли усмехнулся и повесил трубку. Мы быстро прыгнули в машину, подъехали к дому и остановились перед подъездом.
Когда мы поднялись на второй этаж, Лохматый умасливал домовладелицу, которая все кудахтала из-за сломанной двери. Ник закрыл за нами дверь. В квартире сидела на кушетке и рыдала симпатичная темноволосая девушка.
– Привет, Реба, – сказал Чарли, когда мы вошли и осмотрелись.
– Здравствуйте, мистер Бронски, – простонала она, орошая слезами уже второй платочек.
– А ведь судья тебя предупреждал, Реба, – сказал Чарли. – У тебя это будет уже третий арест за букмекерство. Он ведь говорил, что тогда ты сядешь на шесть месяцев, и на сей раз никакой отсрочки не будет. Может, тебе влепят еще и дополнительный срок.
– Пожалуйста, мистер Бронски, – запричитала она, падая лицом вниз на кушетку и всхлипывая с такой силой, что кушетка затряслась.
На ней были весьма модные трикотажные блузка и юбка и подобранный под цвет голубой шарф, повязанный поверх темных волос. На длинных красивых ногах – едва различимые веснушки. Красивая девушка, типичная ирландка на вид.
Чарли провел меня в безвкусно обставленную, пропитанную сладковатыми запахами спальню, где находился телефон. Реба успела стереть половину ставок, записанных мелом на доске размером двенадцать на восемнадцать дюймов, но другая половина осталась целой. Доска валялась на полу рядом с телефоном и мокрой тряпкой.
– Могу поспорить, что на этот раз она обмочит себе штаны, – сказал все еще улыбающийся Чарли, разглядывая записанные на доске цифры и крестики, означающие дорожку, забег, позицию гандикапа и сколько поставлено на выигрыш, на место или шоу. Рядом со ставками были записаны инициалы игроков. Я заметил, что некто К. Л. сделал целую кучу ставок, наверное, как раз перед звонком Чарли.
– Сейчас мы из нее будем выжимать дерьмо, – прошептал Чарли. – Если считаешь, что Зут трус, то погляди на эту бабу. Настоящий заяц.
– Говорите, – произнес Ник в телефонную трубку, когда мы вернулись в комнату. Лохматый вежливо распрощался с домовладелицей, выставил ее в коридор, закрыл разбитую дверь и поставил перед ней стул.
– Правильно. Записано, – сказал Ник и положил трубку. Минуту спустя телефон зазвонил снова.
– Алло, – сказал Ник. – Да. Говорите. – Каждые несколько секунд он бормотал «да» и записывал ставки. – Записано. – Он положил трубку.
– Ник продолжает принимать ставки, чтобы подложить Скалотте свинью, – объяснил мне Чарли. – Некоторые из этих игроков могут или выиграть, или узнать, что Ребы накрыли, и тогда заявят, что сделали свои ставки. Никто уже не сможет доказать, так это или нет, и букерам придется или заплатить, или потерять клиентов. Из рассерженных клиентов получаются лучшие стукачи. Не так-то уж часто букеру вроде Зута приходится крутиться, отрабатывая свой кусок хлеба с маслом.
– Мистер Бронски, можно с вами поговорить? – всхлипнула Реба. Ник, а потом Лохматый отвечали на звонки и принимали ставки.
– Давай пройдем в другую комнату, – сказал Чарли. Мы прошли вслед за Ребой в спальню, там она уселась на мягкую королевских размеров кровать и вытерла с ресниц расплывшуюся тушь.
