Александра Маринина - Седьмая жертва
– Разве вас не предупредили? Я не беру денег за консультации, только кошачий корм. У меня их видите сколько? – Он обвел рукой комнату, по которой то лениво бродили, то носились как угорелые шесть кошек разных пород. – Никаких денег не хватает их прокормить, банка хороших консервов двадцать семь рублей стоит. Когда кошку приносят на лечение, тогда я, конечно, беру деньги, а за обычные советы – нет.
Ее действительно предупредили, что нужно принести корм, и Татьяна вытащила из сумки две коробки «Феликса». В магазине ей сказали, что корм этой марки – самый лучший.
– Этого достаточно?
– Спасибо, – снова улыбнулся консультант. – Вы меня очень выручили. А насчет щенка подумайте, вашей Лиле нужна собака, это видно по всему. Кошка ее разочарует, она не даст ей той дружбы, на которую девочка рассчитывает.
– Вы странный, – сказала Татьяна, уже одевшись и стоя в дверях.
– Почему? – удивился молодой человек. – Потому что мужчины должны заниматься собаками, а кошки – это женское дело?
– Нет, не поэтому. Мне казалось, что если вы энтузиаст кошачьего дела, то должны всячески агитировать людей заводить именно кошек, а не отговаривать их от этого. А вы отговариваете.
– Так это как раз потому, что я энтузиаст, как вы выразились, по части кошек, – засмеялся он. – Я люблю не какихто конкретных животных, которые в данный момент находятся в моих руках, а всех кошек вообще. И мне не все равно, как они живут, в чьи руки попадают, что с ними происходит. Понимаете?
Я не хочу, чтобы кошка, пусть даже я ее никогда в глаза не видел, попала к хозяину, который не будет ее любить, который через короткое время пожалеет, что взял ее в дом. Такой хозяин может в один прекрасный момент выкинуть ее на улицу или отдать первому встречному. Кошка будет страдать. А разве она виновата, что не оправдала его надежд? Она такая, какая есть от природы, а человек этого не учел, он ничего не знает о кошках и думает, что приобретает некую разновидность собаки, только маленькую, менее прожорливую и бесхлопотную, с которой не надо дважды в сутки гулять при любой погоде. И когда выясняется, что кошка – это совсем даже не собака, начинаются разочарования и всякие последствия вплоть до жестокого обращения или, как я уже говорил, выбрасывания на улицу. И если я могу такую ситуацию предотвратить, то…
Он пожал плечами и виновато улыбнулся, словно стеснялся сам себя.
На улице Татьяна крепко держала Лилю за руку, и по тому, как судорожно девочка сжимала пальчиками ее ладонь, было понятно, насколько сильно она огорчена.
– Не расстраивайся раньше времени, золотая моя, – ласково произнесла Татьяна, – может быть, твоя мама разрешит купить щенка.
Лиля помотала головой и тихонько всхлипнула.
– Я не хочу щенка, тетя Таня. Я хочу котеночка, того, кремового с серой мордочкой, который на выставке. Он такой… я даже не знаю, как сказать…
Он такой родной. Я его как в руки взяла, так сразу полюбила. Что же мне теперь делать?
– Вариантов только два, – Татьяна вздохнула, стараясь не усмехнуться, – либо ты отказываешься от этого котенка, либо мы его тебе покупаем, но ты должна быть готова к тому, что твоя кошечка не ответит тебе той взаимностью, какую ты от нее ждешь. Ничего страшного в этом нет, огромное число людей испытывает любовь не взаимную, а одностороннюю, и они даже иногда бывают при этом счастливы. Хотя когда любовь взаимная, это, конечно, намного лучше. Но решать, моя золотая, придется тебе самой, никто за тебя этого не сделает.
Лиля некоторое время молчала, обдумывая услышанное.
– А вдруг она станет такой… ну, как я хочу? Я же буду ее любить, она ведь не сможет этого не чувствовать, правда?
– Лиля, ты слышала, что тебе сказал специалист? Кошка – это кошка, со всеми своими достоинствами и особенностями. Но она никогда не станет собакой, ты не имеешь права от нее этого требовать. Знаешь поговорку, которую любит повторять твой папа?
– Это про самолет, да?
– Именно. Даже самый лучший автомобиль может только ездить, он никогда не будет летать, потому что он – автомобиль, а не самолет. И глупо по этому поводу сердиться и негодовать.
Татьяна сознавала, что разговаривает с ребенком так, будто Лиле по меньшей мере лет двадцать. Наверное, с одиннадцатилетними девочками нужно выбирать другой стиль и язык общения, но Татьяна знала совершенно точно: чем сложнее то, что ты пытаешься сказать ребенку, тем больше вероятность, что он к тебе прислушается и постарается понять. Трудно найти девочку или мальчика, которые в одиннадцать лет не мечтали бы поскорее вырасти, и если с ними разговаривать как со взрослыми, они изо всех сил будут стараться соответствовать. И потом, так уж повелось с самого первого дня их знакомства с Лилей летом девяносто пятого года на черноморском курорте. Татьяна с Ирочкой снимали комнату у той же хозяйки, у которой жили Стасов и его восьмилетняя дочь. Стасов долгое время Татьяну вообще не замечал, чего нельзя было сказать о девочке. В тете Тане Лиля нашла терпеливого и понимающего собеседника, она рассказывала своей взрослой знакомой об играх, в которые играют ее сверстники, а та внимательно слушала, задавала вопросы и записывала. Татьяна в то время писала книгу, в которой присутствовали дети, и Лилины рассказы позволили придать тексту очарование и непосредственность.
– Ты поедешь ночевать к нам или отвезти тебя к маме в Сокольники? – спросила Татьяна, когда они дошли до метро.
– К вам. Надо все рассказать папе и тете Ире, может быть, они что-нибудь придумают.
В голосе Лили было столько надежды, что Татьяна не стала спорить. Что могут посоветовать Стасов и Ира? Что вообще можно посоветовать в такой ситуации? Ничего. Нужно принимать решение, а решение это трудное даже для взрослого, не то что для ребенка. Татьяна посмотрела на часы и поняла, что нужно уже сейчас позвонить Лилиной матери и предупредить, что девочка будет ночевать у них, иначе Маргарита начнет беспокоиться и устроит Стасову очередной скандал. Достав из кошелька телефонную карту, она огляделась в поисках автомата. Маргарита трубку не сняла, наверное, еще не пришла домой.
Немудрено, что Лиля хочет завести какую-нибудь живность, мать приходит поздно, а по вечерам в пустой квартире в одиннадцать лет бывает так одиноко… Ладно, сейчас Татьяна отвезет Лилю к себе и будет дозваниваться до Маргариты уже из дому.
Дома их ожидало целое общество. Кроме мужа и свояченицы, там находились Миша Доценко и Сережа Зарубин. «Советчиков у нас море, – подумала Татьяна. – Только будет ли толк? »
– Танюша, у нас одной проблемой меньше, – радостно заявил Стасов, едва они с Лилей переступили порог. – Ты можешь больше не бояться своего психованного насильника.
– Горшкова? – ахнула Татьяна. – Неужели поймали? Ой, какие вы молодцы!
– Да нет, Татьяна Григорьевна, – вступил Миша, – не поймали, но выяснили, что это точно не он. И пальцы не его, и почерк не его. Но зато появилась одна дополнительная проблема.
У Татьяны нехорошо екнуло в груди. Господи, ну что еще?
– Ну что еще? – вслух произнесла она, недовольно отметив про себя, что голос предательски дрогнул. – Лиля, иди поиграй с Гришенькой, у нас тут взрослые разговоры.
От нее не укрылось, что Доценко почему-то переглянулся с Ирочкой. Татьяна слегка перевела дух. Кажется, зря она боится, ничего плохого ей сейчас не скажут. У ребят явно виден взаимный интерес, и теперь они выбирают удобную форму, чтобы поставить ее в известность, что они решили пожить вместе, или съездить куда-нибудь на недельку, или еще что-нибудь такое же лирико-романтическое. Страх немного отпустил ее, и Татьяна вдруг почувствовала, что ужасно голодна. Не обращая внимания на затянувшуюся паузу, она быстро прошла на кухню.
– Таня, переоденься! – послышался испуганный окрик Ирочки. – Куда ты на кухню в хорошем костюме?
Татьяна только отмахнулась и уже приготовилась поднять крышку со стоящей на плите кастрюли, когда Ирочка безнадежным тоном сказала:
– Ты хоть фартук надень. И сядь, пожалуйста, за стол, я все подам.
– Так что у вас за проблема? – спросила Татьяна почти весело.
– Понимаете, Татьяна Григорьевна, те фигурки, которые были обнаружены возле трупов… Босх… Ирина Павловна вспомнила… Мы в альбоме смотрели…
Слова доносились до нее как сквозь вату. Горшков? Какой, к черту.
Горшков! Почему Горшков? При чем тут Горшков? Идиотка, дура безмозглая, столько времени потеряно зря. И почему она сразу не догадалась? Ведь очевидно же…
Да, этот тип будет, Пожалуй, похуже сексуального психопата Александра Петровича Горшкова. Горшков жесток и безумен, но он глуп. А этот – личность неординарная, талантливая. С ним так просто не справиться. Но кто же мог подумать, ведь прошло четыре года, его боль должна была утихнуть. АН нет, не утихла. Он затаился и выжидал, когда можно будет нанести удар. Он дождался, пока Татьяна выйдет замуж, переедет в Москву, купит новую квартиру, родит ребенка. Он сделал все в точности по классике, по пушкинскому «Выстрелу». Он всегда любил Прозу Пушкина.
