Александра Маринина - Украденный сон
Настя спустилась по лестнице к служебному входу, ведущему во двор, и села в машину с синей полосой и надписью красными буквами «медслужба».
Таких машин во дворе стояло по меньшей мере еще три, и скоро в каждую из них сядут точно такие же женщины в белых халатах, с болтающимися на шее фонендоскопами и медицинскими картами в руках – врачи, выезжающие по вызовам на дом.
Сидевший за рулем Чернышев взглянул на Настю и рассмеялся.
– Ты что? – удивилась она. – Что-нибудь не так?
– Увидел тебя с накрашенными глазами и вспомнил, как ты от Кирюши удирала, когда брали Галла. Я тебя с тех пор ни разу не видел с макияжем. Знаешь, а ты очень хорошенькая, когда накрасишься.
– Да ну? – скептически бросила она.
– Честное слово. Даже красивая. И чего бы тебе каждый день такой не быть? Нам, мужикам, на радость, твоему самолюбию на потеху. Лень одолела?
– Угу, – промычала Настя, пристраивая на коленях кипу бутафорских медицинских карт. – Лень одолела, ваши мужицкие радости меня не волнуют, а самолюбия у меня просто нет. Ты выяснил, как туда ехать?
Андрей не ответил, осторожно выезжая из подворотни на оживленное шоссе.
– Почему ты мне не перезвонила вчера вечером? – спросил он. – Я же оставлял твоему Леше телефон и просил, чтобы ты обязательно перезвонила.
– Я очень поздно пришла, а у тебя сынишка маленький, боялась разбудить. Что-то случилось?
– Случилось. Бывший следователь Григорий Федорович Смелков живет теперь под Дмитровом, и мы с тобой едем туда по шоссе вдоль Савеловской железной дороги.
Аккуратно сложенная стопка карт посыпалась с Настиных колен на пол.
– Попали, – еле слышно выдохнула она немеющими губами. – Пока не в «десятку», но куда-то очень близко. Наконец-то! Даже не верится.
– Может, ты мне объяснишь, как нам это удалось?
– Сама не знаю. Интуиция, наверное. Помнишь, я спросила тебя, чем зарабатывала на жизнь мать Ереминой?
– Я тебе ответил, что она была портнихой.
– Вот-вот. Я все пыталась понять, почему на рисунке Карташова скрипичный ключ салатного цвета. Что может быть в домашнем обиходе такое, чем можно нарисовать светло-зеленый ключ?
– И что же?
– Мелок. Обыкновенный цветной мелок из обыкновенного набора, который продавался во всех канцелярских магазинах. Такой набор есть у каждой портнихи, мелками пользуются для раскроя тканей. Тогда я поехала в архив сама и своими глазами прочитала уголовное дело по обвинению Ереминой-старшей. Странное это дело, Андрюша. Я такие дела называю учебными.
– Почему?
– А оно гладкое, как методическое пособие для следователя. Все документы выполнены идеально, все подшито в хронологическом порядке, протоколы отпечатаны на машинке, чтобы читать было удобно, чтобы глаз ни за что не зацепился. Не уголовное дело, а игрушечка, рождественский подарок в нарядной упаковке. Настоящие дела такими не бывают.
– А ты не преувеличиваешь? Я ведь тоже читал дело, но ничего такого мне в глаза не бросилось.
– Так ведь ты не дело читал, а высматривал в нем полезную для нас информацию. Поэтому и внимания не обратил на качество самих документов.
Некоторое время они ехали молча.
– Ты договорился с Карташовым?
– Да, он будет ждать нас в Водниках, у яхт-клуба.
– Я прошу тебя, Андрюша, будь целый день на виду. Лучше всего покрутись у нас на Петровке.
– Не маленький, сам сообразил.
– Я опять пытаюсь руководить? – смутилась Настя. – Извини, пожалуйста.
Возле яхт-клуба она пересела в машину к Борису Карташову. Андрей отогнал «жигули» с надписью «медслужба» к местному отделению милиции и на электричке вернулся в Москву.
Из автомобиля, припаркованного неподалеку от поликлиники ГУВД, вышел молодой мужчина приятной наружности: Предъявив вахтеру пропуск, он уверенно взбежал по ступенькам и подошел к регистратуре.
– Здравствуйте, Галочка, – обратился он к девушке-регистратору.
Та расплылась в улыбке, увидев знакомого.
– Здравствуйте! Что случилось? Заболели? – сочувственно спросила она.
– Ни в коем случае. Коллегу разыскиваю, Каменскую Анастасию Павловну.
Она мне позарез нужна, а на работе сказали, что она проходит диспансеризацию. Я, конечно, грешным делом, думаю, что на самом деле она на свидание побежала, но на всякий случай решил к вам заскочить. А вдруг да повезет!
– Как, вы сказали, фамилия?
– Каменская А. П.
– Сейчас посмотрю.
Девушка скрылась между длинными высокими стеллажами.
– Карты нет, – сообщила она, возвращаясь к окошку. – Значит, ваша Каменская где-то здесь.
– А где мне ее искать, не подскажете?
– Спросите в диспансерном, 302-й кабинет. Они вам точно скажут.
– Галочка, я ваш должник!
Мужчина отошел от регистратуры, постоял несколько секунд возле гардероба, нашел глазами ярко-красную куртку и направился по лестнице на третий этаж.
Дверь 302-го кабинета была распахнута настежь. В коридоре возле включенного телевизора сидели люди с медицинскими картами в руках. Мужчина заглянул в кабинет.
– Здравствуйте, я из МУРа, из отдела Гордеева.
– Вы на диспансеризацию? – откликнулась симпатичная толстушка, что-то искавшая в картотеке.
– Не совсем. Мне начальник велел проверить, была ли у вас сегодня Каменская Анастасия Павловна. Она у нас часто на работе отсутствует, говорит, что ходит в поликлинику. Ну вот начальник и решил, сами понимаете…
– Каменская? – толстушка сосредоточенно наморщила лоб. – Не помню.
– Была, была, – раздался из другого угла комнаты звонкий голосок, принадлежащий молоденькой медсестре с рыжей челочкой. – Помнишь, мы еще удивлялись, что она – майор, а выглядит лет на двадцать пять.
– Ах, эта, – заулыбалась толстушка, – конечно, помню. Такая стройная блондинка, да?
– Да-да, это она. Ну, спасибо, красавицы. Теперь можно с чистой совестью доложить начальнику, что Каменская не прогуливает. Кстати, сколько нужно времени, чтобы пройти всех врачей? Часа два?
– Что вы, придется целый день потратить. У нас в каждый кабинет огромные очереди.
Еще немного поболтав с девушками из диспансерного отделения, мужчина распрощался. К выходу он шел не оглядываясь, поэтому не заметил, что в спину ему смотрят чьи-то внимательные глаза.
– Он сказал, что работает в вашем отделе. Среднего роста, волосы темные густые, плечи узкие. Лицо правильное, красивое, на правом ухе дефект мочки. Голос звучный, высокий.
– Не мой, – уверенно откликнулся Гордеев. – У меня всего двое красивых, один, правда, брюнет, но очень высокий, под «средний рост» никак не подходит. Другой – блондин. Дефекта мочки ни у кого нет. Дальше что было?
– Сел в машину, поехал в сторону Садового кольца. Вел себя как-то странно. В одиннадцать двадцать остановился возле телефона-автомата, но вышел из машины не сразу, дважды смотрел на часы. Потом не торопясь зашел в будку, снял трубку, тут же повесил ее и пулей помчался к машине.
Видно, таксофон не работал, а время поджимало. Рванул с места, подъехал к другому автомату, сильно нервничал. На второй раз ему повезло, телефон был исправен. Набрал номер и почти сразу же нажал на рычаг. Ни с кем не разговаривал. Снова набрал номер, подождал чуть подольше, ему опять не ответили; Позвонил в третий раз, ждал еще дольше и тоже ни с кем не говорил. Вышел из будки, сел в машину и двинулся в сторону Измайлова.
– Человек позвонил в три места и никого не застал. Что ты видишь в этом странного?
– Он смотрел на часы и явно ждал наступления условленного времени.
Значит, его звонка кто-то должен был ждать. Почему же ему никто не ответил? И потом, у него ничего не было в руках – ни монетки, ни жетона. Как же он собирался разговаривать?
– Ты прав. Я подумаю над этим. Глаз с него не спускайте.
– Виктор Алексеевич, раз его пропустили в поликлинику, значит, он наш сотрудник. Мы не имеем права…
– Ты видел его служебное удостоверение? – резко оборвал собеседника Гордеев.
– Нет, но…
– И я не видел. Домыслы свои оставь при себе. И до тех пор, пока ты своими глазами не увидишь его удостоверение, не подделанное и не просроченное, он для тебя не сотрудник, а объект наблюдения.
– Ну, как скажете.
Борис Карташов еще раз сверился с картой.
– По-моему, мы проскочили поворот на Озерки. Надо разворачиваться.
Он развернул машину, и уже через минуту они увидели нужный поворот, а оттуда до дома Смелякова было совсем близко.
Бывший следователь Григорий Федорович Смеляков жил в большом двухэтажном кирпичном доме, окруженном яблоневым садом. Всюду чувствовалась умелая и заботливая хозяйская рука: в аккуратно подстриженных кустах, и в свежевыкрашенном заборе, и в расчищенной дорожке, ведущей от калитки к дому.
– Хозяин вас ждет? – спросил Борис, запирая машину.
