Якоб Пальме - Взрывы в Стокгольме
В верхнем туннеле тянулись большие толстые трубы. Сиплые, свистящие звуки здесь слышались сильнее. Этот туннель был шире всех предыдущих. Внезапно они подошли к чьей-то личной автомашине, стоявшей посреди туннеля.
— Вниз заезжать на личных машинах запрещено,— сказал человек из телецентра.— Но мы сделали этот туннель широким, чтобы грузовики могли спускаться прямо сюда за грунтом, еще когда мы туннель только строили.
Здесь так громко свистело, что едва можно было разговаривать. В боковом помещении, около самого туннеля, они подошли к насосам, соединенным с громадными толстыми трубами. Сюндман вошел в зальчик и огляделся. И вдруг отпрянул назад. Он чуть было не шагнул в просторный бассейн с черной маслянистой водой. Ограждающей решетки там никакой не было.
— Здесь их нет! — закричал он изо всей мочи, стараясь перекричать сипенье насосов.— Пошли дальше.
Все вернулись обратно. Когда они опять смогли разговаривать нормальным голосом, Сюндман спросил:
— А нет ли здесь какого-нибудь маленького бокового туннеля, который сейчас не используется, или какого-нибудь другого такого же помещения?
— Нет, по-моему, все туннели используются.
— Вспомните как следует.
— Есть тут у нас один заброшенный туннель, постройки еще тысяча девятьсот двенадцатого года.
— Может быть, они там?
— Да, если они ищут местечко поспокойнее, так это самое подходящее.
Они снова двинулись в путь. Лестница привела их к боковой платформе, и они продолжали идти по другому туннелю, расположенному под прямым углом к первому. В одном месте оказалась маленькая комнатка за толстыми трубами, проложенными вдоль туннеля.
— Вот то место,— сказал человек из телецентра.— Если здесь согнуться и пробраться под трубами, то окажешься около лестницы. А наверху, вон там, есть железная дверь, она-то и ведет в тот старый туннель.
— Подождите здесь,— сказал Сюндман.
Он прополз под трубой, взобрался по лестнице наверх и приоткрыл железную дверь. Заглянул в туннель, не зажигая карманного фонарика.
Там было темно. Он осторожно сделал несколько шагов. Теперь он кое-что видел. Луч света. Свет доходил из бокового хода. Сюндман постоял немного и прислушался. Ему показалось, что он слышит какие-то голоса.
Потом на цыпочках он вернулся той же дорогой и тщательно, бесшумно прикрыл за собой железную дверь. Спустился по лестнице вниз и опять прополз под трубами.
— Я слышал там голоса,— сказал он.— И видел луч света. А не может там кто-нибудь работать?
— Совершенно исключено,— сказал человек из телецентра.
— Сейчас схожу и доложу,— сказал Сюндман.— А ты, Берндт, оставайся здесь и сторожи. Да постарайся себя сдержать, не ходи туда к ним и не заглядывай.
— Постараюсь,— сказал Фаландер.
Сюндман и человек из телецентра ушли, чтобы доложить по телефону начальству.
— Есть здесь еще какой-нибудь вход в туннель? — спросил Сюндман у человека из телецентра.
— Нет. Как-то раз, давно еще, здесь произошел обвал, так с тех пор этот участок и не трогали.
— Хорошо. Надо стянуть сюда побольше народу. Операция должна быть массированной, как сказал Бенгтссон. А потом станем помаленьку к ним продвигаться. Будем надеяться, нам удастся заставить их сдаться без особенной мороки.
27
— Перестань, хватит улыбаться. Чего ты вдруг развеселился? — закричал Леннарт.
— Да, действительно, извини,— ответил Эрик.
— Я король подземелья,— сказал Леннарт.
— Ты просто глупый маленький мальчик, который играет в короля,— сказал Эрик.
— Не желаю я больше тут жить,— заявил Леннарт.— Пойду сейчас домой.
— Ах, вот как! Меня ты, конечно, оставляешь здесь, внизу.
— А ты вполне можешь оставаться здесь, в своем роскошном подземном царстве, и наслаждаться жизнью. Обещаю тебе не ябедничать и не доносить, где ты. А я больше здесь жить не намерен.
— А как ты думаешь, что скажет полиция, когда ты выйдешь отсюда?
— Я не виноват. Это ты заставил меня заниматься всеми этими вещами.
— Вот как? — сказал Эрик.— А кто из нас эксперт по динамиту? Кто снаряжал динамитные патроны? Кто хотел отомстить всем изменникам, ты или я?
— Фу, как от тебя пахнет омерзительно. Когда ты последний раз мылся?
— Знаешь что, давай лучше не ссориться,— предложил Эрик,— вместе мы начали это дело, и никуда теперь от него не деться. Но мне кажется довольно-таки прискорбным, что как только у нас какие-то неприятности, ты сразу пытаешься свалить вину на меня. Нам бы надо помогать друг другу и вместе выпутываться из всех наших передряг.
— Полиция нас все равно скоро найдет,— сказал Леннарт.— Холодно и мерзко, и еще эта лампочка чертова, так и лезет в глаза.
— Мы устроим здесь все еще лучше, вот подожди немножко.
— Я хочу обратно, я хочу в школу,— сказал Леннарт.— Подумать только, какой он симпатичный, наш маленький магистр Энбум. Я по нему соскучился!
— Что-то мне помнится, раньше ты не слишком жаловал нашего магистра Энбума,— сказал Эрик.— А кроме того, ты попадешь в тюрьму, а не в школу. Вот там-то ты уж станешь рабом, настоящим рабом. Там-то у тебя никогда не будет возможности стать кем-нибудь другим, ты навсегда останешься только их маленькой послушной марионеткой. Тебе это понравится.
Он умолк, потом стал напряженно прислушиваться. Наконец прошептал:
— Тихо... Мне показалось, из туннеля доносятся какие-то голоса.
— Пойди и посмотри, что там такое.
Эрик осторожно прокрался к туннелю. Через две минуты он вернулся.
— Знаешь, в широком коридоре под лестницей стоит какой-то парень. Высокий такой, худющий парень, в общем довольно старый. Не знаю, чего он там делает, стоит просто, и все.
— Какой-нибудь рабочий из телецентра, ожидает, наверно, чего-то.
— Возможно. Только мне почудилось, что я слышал его голос где-то совсем рядом, вот сию минуту. И потом кто-то потрогал дверь. Сейчас она оказалась немножко приоткрытой, а я ее сам закрыл как следует, когда входил сюда последний раз.
— Может быть, полиция?
— Почему ж они тогда не входят?
— Может, они ждут подкрепления?
— Пойду и взгляну еще разок.
— Только, смотри, осторожно. Чтобы он ничего не заметил.
Эрик тихонько проскользнул к двери и выглянул наружу, не пытаясь приоткрыть дверь пошире. Потом вернулся обратно.
— Теперь их там много, стоят и разговаривают.
— Знаешь что, иди-ка ты и встань там снаружи,— распорядился Леннарт.— И сторожи дверь. А я тут кое-что приготовлю.
— Чего ты приготовишь?
— Динамит.
— Совсем рехнулся! Ты же сам только что хотел сдаться.
— Нет, мы не дадим себя схватить. Это было бы позорно. Мы будем биться.
— Ты всех нас подорвешь, и мы взлетим на воздух,— сказал Эрик.
— Нет. Я знаю, как обращаться с динамитом.
— Но это же бессмысленно. Все равно конец.
— Нет, еще не конец, пока у нас остался еще хоть один патрон с динамитом.
— Но они же люди,— сказал Эрик.— Не можем же мы вот так взять и бросить в них динамит.
— Они не люди,— сказал Леннарт.— Они мерзавцы. Они хотят засадить нас за решетку, они отнимут у нас подземное царство.
— Мерзавцы тоже люди,— возразил Эрик.
Вдруг они услышали из туннеля какие-то звуки.
— Полицейские,— сказал Эрик.
— Я их остановлю,— заявил Леннарт.— Не двигаться с места! У меня динамит! — закричал он резко.
Группа в шесть человек продвигалась по туннелю. Услышав его окрик, все остановились.
— Убирайтесь вон из туннеля,— громко прокричал Леннарт.— Вам дается тридцать секунд. Если не уберетесь, я бросаю динамит.
Сюндман, возглавлявший эту группу полицейских, быстро принял решение.
— Мы сдаемся,— сказал он.— Здесь не должно быть кровопролития.
Полицейские исчезли из бокового туннеля.
— Наша первая победа,— сказал Леннарт.
— И все-таки это бессмыслица,— сказал Эрик.— У нас нет ни малейшего шанса.
— Им нас не взять,— сказал Леннарт.— Что угодно, только не это!
— Совсем спятил! — сказал Эрик.
Эрик вдруг бросился к выходу. Леннарт схватил его за ногу, так что тот свалился на устланный досками пол.
Леннарт зажег спичку и поднес к бикфордову шнуру. В это мгновение Эрик резко двинул ногой, вырвался из рук Леннарта и побежал к двери.
Полицейские стояли в эту минуту снаружи и решали, что делать.
— Слезоточивый газ,— предложил Фаландер.
— Не поможет,— сказал Сюндман.— Они могут бросить динамит, даже если мы применим слезоточивый газ.
В эту секунду раздался взрыв. От ударной волны дверь распахнулась настежь. Сюндман и Фаландер бросились вверх по лестнице, потом в туннель.
После взрыва во все стороны стал расползаться отвратительный едкий запах. В воздухе еще клубилась пыль. От взрыва лампа потухла, и Фаландер зажег свой фонарик.
