Пер Валё - Розанна
— Это правда? — внезапно спросил он.
— Очень странно, что вы об этом ничего не слышали. Честно говоря, я вам просто не верю.
Мартин Бек понял, что мужчина совершенно его не слушает.
— Понятно. Теперь я уже знаю, зачем вы меня вызвали.
— Вы слышали, что я сказал? Очень странно, что вы ничего не читали об этом случае, ведь о нем столько писали. Я просто не могу вам поверить.
— Если бы я об этом знал, то явился бы сам.
— Явился сам?
— Ну да, как свидетель.
— Свидетель чего?
— Я бы вам сказал, что видел ее. Где это случилось? В Гётеборге?
— Нет. По пути, на пароходе, у нее в каюте. Вы тоже тогда были там.
— Невероятно.
— Почему?
— Кто-нибудь ведь должен был слышать, что-то заметить. Ведь все каюты были заняты.
— Еще более невероятно, как вы могли об этом ничего не знать. Не станете же вы требовать, чтобы я в это поверил.
— Но это легко объяснить. Дело в том, что я не читаю газеты.
— Об этом убийстве говорили и по радио, и по телевидению. Эти фотографии несколько раз показывали по телевизору. Разве у вас нет телевизора?
— Есть. Но я смотрю только передачи о природе и фильмы.
Мартин Бек ничего не ответил и в упор посмотрел на сидящего перед ним мужчину. Когда прошла целая минута, он сказал:
— Почему вы не читаете газеты?
— В них нет ничего, что бы меня интересовало. Только политика и… ну, именно такие вещи, о которых вы говорили: убийства, несчастья и прочий ужас.
— Значит, вы вообще никогда ничего не читаете?
— Нет, почему же. Читаю разные журналы. Спортивные, о рыбной ловле, природе. Иногда какой-нибудь развлекательный роман.
— Какие именно журналы?
— «Спорт», покупаю почти каждый номер, потом «Оллспорт», «Рекорд» и еще «Карманное чтение», ну, это я читаю еще с тех времен, когда учился в школе. Иногда также покупаю американские журналы о спортивном рыболовстве.
— Со своими коллегами вы никогда не обсуждаете никаких событий?
— Нет, они знают, что такие вещи меня не интересуют. Конечно, между собой они что-то обсуждают, но я почти никогда не прислушиваюсь. В самом деле, это так и есть.
Мартин Бек ничего не говорил.
— Я понимаю, вам это кажется немного странным. Но могу лишь повторить, это так и есть. Вам придется мне поверить на слово.
— Вы верующий?
— Нет. Почему вы спрашиваете?
Мартин Бек взял сигарету и протянул пачку мужчине.
— Нет, спасибо, я не курю.
— Алкоголь употребляете?
— Мне нравится пиво. В субботу после работы я обычно выпиваю один-два бокала. Но более крепких напитков не употребляю.
Мартин Бек смотрел на него в упор. Мужчина не пытался отвести взгляд.
— Главное, мы вас, наконец-то, нашли.
— Да. Но как вам это удалось? Я имею в виду, как вы узнали, что я тоже был на пароходе?
— Да так, совершенно случайно. Вас просто кое-кто опознал. Но сейчас дело вот в чем: из всех людей, кого мы знаем, вы единственный разговаривали с той женщиной. Как это произошло?
— Думаю, что… погодите, уже припоминаю. Она случайно оказалась рядом со мной и о чем-то меня спросила.
— И?..
— И я ответил. Кое-как. Английский я знаю слабовато.
— Но ведь вы читаете американские журналы?
— Да, и поэтому использую каждую возможность поговорить с американцами или англичанами. Для тренировки. Но разговариваю я редко. Раз в неделю хожу смотреть американские фильмы, все равно какие. А по телевизору часто смотрю детективы без перевода, даже если сюжет меня не особенно интересует.
— Так значит, с Розанной Макгроу вы разговаривали? О чем?
— Ну…
— Попытайтесь вспомнить. Это может быть очень важно.
— Она рассказывала о себе.
— Что же, например?
— Откуда она, но я уже забыл.
— Из Нью-Йорка?
— Нет, она называла какой-то американский штат. Может, Невада… Нет, я в самом деле не помню.
— А еще?
— Говорила, что работает в библиотеке. Это я помню хорошо. И что была на Нордкапе и в Лапландии. Что видела северное сияние. Меня она тоже о многом расспрашивала.
— Вы много раз встречались?
— Нет, я бы не сказал. Я с ней разговаривал раза три-четыре.
— Когда именно? На каком отрезке пути?
Он ответил только через минуту.
— Это было сразу же в первый день. Помню, мы шли вместе между Бергом и мостом в Люнге, там пассажиры обычно проходят часть пути пешком, когда пароход находится в шлюзе.
— Вы знаете канал и его окрестности?
— Очень хорошо.
— Вы раньше ездили по этому маршруту?
— Да, много раз. Обычно часть пути я плыву на пароходе, если это не противоречит моим планам. Таких старых пароходов уже мало осталось, а путешествовать на них одно удовольствие.
— Сколько раз?
— Так вот, сразу, я не могу сказать. Мне надо минутку подумать. Ну, примерно десять за последние годы. Разные отрезки пути. Однажды я проехал весь маршрут от Гётеборга до Стокгольма.
— Палубным пассажиром?
— Да. Места в каютах продают задолго до начала рейса. Кроме того, для меня слишком дорого ехать как туристу, с каютой.
— Наверное, не очень приятно, если у человека нет каюты?
— Я бы не сказал. Если захочется, можно спать на диванчике в салоне. А я не неженка.
— Так значит, с Розанной Макгроу вы разговаривали. Помните, что шли пешком вместе с ней в Люнге. А что было позже, может, тоже помните?
— По-моему, я говорил с ней еще раз. Так, на ходу.
— Когда?
— Этого я уже не помню.
— Вы видели ее на последнем отрезке пути?
— Насколько я помню, нет.
— Знаете, где находилась ее каюта?
Ответа не последовало.
— Вы слышали вопрос? Где находилась ее каюта?
— Я пытаюсь припомнить. Нет, по-моему, я никогда этого не знал.
— Значит, у нее в каюте вы не были?
— Нет, я там действительно не был. Там очень маленькие каюты, и к тому же в них по два пассажира.
— Всегда?
— Нет, там есть и одноместные каюты, но их мало. Они слишком дорогие.
— Не знаете, Розанна Макгроу путешествовала одна?
— Об этом я никогда не думал. Насколько я помню, она ничего об этом не говорила.
— И вы никогда не провожали ее до каюты?
— Нет.
— О чем вы разговаривали в Люнге?
— Мне кажется, я спросил, не хочет ли она посмотреть на монастырскую кирху во Врете, это недалеко. Но она не захотела. Я вообще не уверен, поняла ли она, что я сказал.
— О чем вы еще говорили?
— Честно говоря, уже не помню. Так, ни о чем особенном. Мы как раз проходили часть пути по берегу канала. Там многие пассажиры шли пешком.
— Вы видели ее с другими людьми?
Мужчина сидел молча и тупо смотрел в окно.
— Это очень важный вопрос.
— Да, понимаю. Я пытаюсь вспомнить. Да, она с кем-то разговаривала, когда я стоял рядом с ней, с каким-то американцем или англичанином. Но я его не запомнил.
Мартин Бек встал и подошел к графину с водой.
— Хотите пить?
— Нет, спасибо, я не испытываю жажды.
Мартин Бек выпил воды и вернулся к столу. Нажал кнопку под столом. Перемотал пленку и выключил магнитофон.
Через минуту вошел Меландер и направился к своему столу.
— Пожалуйста, приложи это к документам.
Меландер взял катушку с пленкой и вышел.
Мужчина, которого звали Фольке Бенгтссон, напряженно и прямо сидел на стуле и смотрел на Мартина Бека ничего не выражающими голубыми глазами.
— Как я уже сказал, из всех, кого мы знаем, вы единственный, кто ее помнит или признается, что с ней разговаривал.
— Да.
— Может быть, это вы ее убили?
— Нет, не я. А вы думаете, что это я?
— Кто-то ведь должен был это сделать.
— Но ведь я даже не знал, что она мертва. И не знал, как ее зовут. Не думаете же вы, что я…
— Если бы я ждал, что вы признаетесь, то не задавал бы вам этот вопрос таким тоном, — сказал Мартин Бек.
— Да, да, в таком случае я понимаю… или думаю, что понимаю. Вы шутили?
— Нет.
Мужчина молчал.
— А если бы я вам сказал, что нам точно известно, что вы были у той женщины в ее каюте, как бы вы к этому отнеслись?
Прошло десять секунд, прежде чем прозвучал ответ.
— Я бы так сказал, что вы ошиблись, не знаю как, но вы должны были ошибиться. Вы ведь ничего такого не сказали бы, если бы не были в этом уверены, так?
Мартин Бек ничего не говорил.
— В таком случае я сказал бы, что там был, но не отдавал себе в этом отчета.
— Вы всегда отдаете себе отчет о том, что делаете?
Мужчина приподнял брови.
— Можете не сомневаться, отдаю, — сказал он и решительно добавил: — Я там не был.
— Поймите, — сказал Мартин Бек, — это очень запутанное дело.
Слава Богу, что этого нет на магнитофонной ленте, подумал он.
— Это я могу себе представить.
Мартин Бек закурил.
— Вы не женаты?
— Нет.
— Регулярно встречаетесь с какой-нибудь женщиной?
— Нет. Мне нравится холостяцкая жизнь, я привык быть один.
— У вас есть родные братья или сестры?
— Нет, я один.
— Вас воспитывали родители?
