Раскаянье дьявола - Гранхус Фруде

Рино снова взглянул на расписание. Проанализировав время, он увидел то, что искал. Девочку нашли на четвертый день, но идущая на север «Хуртирута» [6] вернулась в Тромсё в 23:45 — за четверть часа до начала нового дня.

Все встало на свои места. Ангелику Биркенес вынесли на берег почти в полночь третьего дня, ночью положили в бумажный мешок и оставили у дверей пекарни.

На экране у гейта загорелась надпись «Посадка». Путешественники, уже несколько минут стоявшие в очереди, оживились, стараясь зайти в самолет первыми, словно их билеты были выигрышными и призов на всех не хватало. Рино достал мобильный телефон и поискал номер в истории звонков. Через несколько секунд ему ответила Ангелика Биркенес.

— Это снова я, Рино Карлсен.

Неуверенное «Да», полное ожидания.

— Помещение, в котором вы находились, и тот запах, о котором мы говорили…

— Да-да?

— Может быть, вы были на борту корабля «Хуртируты»? Двигатели в то время сильно шумели, вентиляция была не очень хорошей…

На другом конце провода стало совсем тихо.

— Вы здесь?

— Мм…

— Как вы думаете?

Звук рыданий. Рыданий взрослой женщины.

Глава 39

Тучи нависали над крышами домов, словно туман над морем, только вверх дном. Хотя дождь сильно мешал видимости, полицейский автомобиль не сбавлял скорости. Гюру передала руль одному из сотрудников и тщетно пыталась дозвониться Рино. В конце концов она просто отправила сообщение. Видимо, напарник сидел в самолете с выключенным телефоном.

Послеобеденные пробки понемногу рассеивались, но движение все еще было довольно плотным. На пути из города они поймали все красные светофоры, и еще хуже было то, что перед ними ехали два грузовика. Поймать возможность перестроиться никак не удавалось.

Гюру считала минуты плена Иды. В данный момент их было ровно 3000. Следовательно, не стоило ставить жизнь на кон, чтобы выгадать еще пять минут. И все-таки Гюру казалось, что она чувствует страх девочки.

— Мы спешим, — сказала она.

За рулем был молодой парень из коммуны Дённа, говоривший с характерным акцентом. Он включил сирену и попытался пойти на обгон.

— Кто позвонил в полицию? — Гюру слегка ударилась о переднюю панель, когда машина резко затормозила из-за внезапно появившегося мотоциклиста.

— Аноним.

— Случайный сосед вряд ли бы звонил анонимно. Думаю, это один из его единоверцев. Видимо, начал что-то подозревать.

— Вполне возможно.

— И боится Эйнара Халворсена.

Полицейский очень хорошо вел машину, она была вынуждена это признать. Обгонял уверенно, зря не перестраивался, спокойно и равномерно двигался вперед.

— Мы уже близко.

Гюру почувствовала, как скрутило живот. Пусть она будет там, Господи, пусть она будет там. Она представила себе грязную испуганную Иду. Каково это, расти с отцом, который не показывает тебе свою любовь, и с женщиной, которая не решается быть матерью, предпочитая роль супруги и соратницы? Как же тяжело, о боже, как же тяжело.

Полицейский повернул и снизил скорость.

— Скоро нам придется идти пешком.

Дорога кончилась возле провисшего сетчатого забора. Калитка из непромокаемого материала, тропинка, петляющая между деревьями. Гюру решила, что за домом следит только один человек и он не вооружен. Глубоко вздохнув, она вышла из машины.

Дождь лил без остановки, укрыться не получалось даже под деревьями. Капюшон тем более не спасал. Он только мешал обзору, как и непрекращающиеся потоки воды, плотной пеленой скрывавшие весь вид. Кое-где лужи собирались в небольшие озера, и Гюру с полицейским старались наступать на камни и кочки — там было повыше. Через несколько сотен метров они увидели дом, со всех сторон окруженный деревьями. Гюру подумала, что побелка на нем совсем свежая, видимо, этого года, но не смогла представить себе Эйнара Халворсена с кистью в руках. Стена возвышалась над землей не больше чем на полтора метра, но по окнам можно было судить о том, что в доме есть подвал.

— И что теперь? — Полицейский из Дённы присел на корточки прямо в траве.

— Заходим.

— Прямо так?

— Прямо так. Ида здесь по определенной причине. И поэтому ее нужно поскорее вернуть домой.

Они, пригнувшись, побежали к дому. Кое-где вода доходила до щиколотки. Ссохшаяся земля не могла поглотить всю влагу.

На крыльцо вела лестница из бетона. Коллега Гюру попытался открыть дверь. Заперта. Гюру снова представила себе Иду, пытающуюся стать как можно меньше. От мысли о том, что отец заставляет дочь страдать ради собственной славы, ее охватила ярость. Такое просто не должно случаться с детьми!

— Выбиваем дверь?

Коллега явно насмотрелся боевиков. Она покачала головой и жестом показала, что нужно разойтись в стороны. У первого же окна она прижалась к подоконнику. Из-за дождя удавалось разглядеть лишь нечеткие очертания обстановки. А вот и окошко подвала, вода доходила примерно до его середины. Похоже, Эйнару Халворсену придется разбираться с последствиями потопа. В подвале тоже ничего не было видно. Она поднялась на ноги в тот момент, когда коллега завернул за угол.

— А что, если разбить стекло входной двери?

— Там отверстие примерно пятнадцать на пятнадцать сантиметров. Я что, похожа на женщину-змею?

— Есть немного. — Он оглядел стоявшее перед собой промокшее существо.

Балл за хорошее чувство юмора. В тот день, когда научится молчать, он станет неотразим. Гюру принялась колотить по двери кулаками. Никакой реакции. Потом она взяла поросший мхом камень и ударила им по замку. Раздался такой звук, словно что-то сломалось, но дверь распахнулась лишь после того, как ее коллега сильно толкнул ее плечом. Как же хорошо, что фильмы с Чарльзом Бронсоном [7] были так популярны в Дённе в девяностые.

Пустой коридор. Две двери. Каждый открыл свою. Она заглянула в комнату, которая, по ее мнению, должна была быть кухней, но в этот момент откуда-то сзади раздалось слово «подвал». Совсем немного времени ушло на то, чтобы подтвердить, что этот дом превратили в место для собраний общины. На одной из стен висело распятие, в углах стояли пластиковые стулья. Спустившись в подвал, они услышали звук стекающей воды. По стенам сочилась вода. Свет лампочки выхватил три двери, полицейский подошел к одной из них и аккуратно открыл ее.

— Черт. — Зажав рот, он отпрянул.

В комнате стояло огромное количество ящиков с плохо пахнущим месивом. Во второй комнате было полным-полно хлама, но запах был менее неприятным. Гюру медленно распахнула третью дверь и молча извинилась перед Идой. Она ошиблась, о как она ошиблась.

Глава 40

Сначала отчаянно замяукали котята, и это стало первым признаком беды. Нет, не замяукали, не зашипели, они издали какой-то душераздирающий вопль. Звуки становились все громче, когти царапали сетку. Она попыталась закрыть уши ладонями, но все равно все слышала. Сидя на диване с зажатыми ушами, она почувствовала влагу. Ида поджала ноги и недоверчиво уставилась на мокрые носки. Она сразу же подумала о том, что простудится и заболеет. Мама всегда говорила ей держать ноги в сухости и тепле.

Она подняла глаза и увидела заливающую пол воду. Она текла совсем не так медленно, как когда Ида пролила на кухонный стол молоко и наблюдала, как белая змейка медленно ползла вниз. Вода лилась маленьким, но бурным ручьем.

Сначала она не поверила своим глазам — и не верила им до тех пор, пока вода не покрыла весь пол. В этот момент девочка все поняла. Она задышала очень быстро, ей показалось, что у нее взорвется голова. Она так и сидела, поджав под себя ноги. Вопреки ее воле комната превратилась в бассейн, куда она часто ходила с родителями. Во время первого посещения она похолодела от страха. Вода. Огромная масса. Когда вода дошла ей до пояса, она задрожала, хотя мама держала ее за руку и пыталась успокоить. А когда поднялась до уровня груди, Ида поняла, что сейчас умрет. Сердце стучало так, что ей стало трудно дышать. То же самое происходило и сейчас.