Эд Макбейн - Истребитель полицейских
На кончиках пальцев имеются поры, через которые выделяется жидкость, состоящая на 98,5 процента из воды и на 0,5–1,5 процента из твердого вещества. Это твердое вещество, в свою очередь, состоит на одну треть из неорганических веществ — главным образом солей — и на две трети из органических веществ, таких, как мочевина, альбумин, а также муравьиная, масляная и уксусная кислоты. К выделениям с пальцев липнут пыль, грязь и жир.
Пот с теми примесями, которые пристали к нему в данный момент, оставляет жирный отпечаток на поверхности, которой человек касается.
Предполагаемый убийца дотронулся до гладкой хромированной поверхности скоб в кабинете доктора Рассела.
Сотрудники лаборатории присыпали скобы черным порошком. Лишний порошок осыпался на подставленный лист бумаги. Затем по поверхности скоб слегка провели страусовым пером. Получились отпечатки пальцев. Их сфотографировали.
Были получены два четких отпечатка больших пальцев там, где подозреваемый схватился за внешнюю поверхность скоб. Вышли также два хороших отпечатка вторых суставов на внутренней поверхности скоб, за которые он ухватился обеими руками.
Отпечатки послали в Бюро идентификации. В результате досконального прочесывания архивов подобные отпечатки не были найдены, и их переслали в ФБР, а детективы ждали вестей.
Тем временем к доктору Расселу явился полицейский художник. Выслушав описание доктора Рассела, он начал рисовать портрет подозреваемого. Он вносил нужные изменения по указанию доктора: «Нет, нос немного длинноват; да, так лучше. Попробуйте слегка изогнуть губу в этом месте; вот-вот, хорошо», — и наконец сделал набросок, отвечающий представлению доктора Рассела о раненом. Изображение послали во все ежедневные газеты и на каждую телестанцию вместе со словесным портретом преступника.
Все это время детективы ждали сообщений из ФБР. На следующий день они все еще ждали.
Уиллис смотрел на рисунок, помещенный на первой странице одной из утренних газет. Заголовок вопил: «ВИДЕЛИ ВЫ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА?»
— У него неплохая внешность, — сказал Уиллис.
— Красавчик Краджак, — пошутил Карелла.
— Нет, правда.
— Может, он и красивый, — сказал Карелла, — но он сукин сын. Надеюсь, что у него руки отсохнут.
— Может, так и будет, — сухо сказал Уиллис.
— Черт возьми, где этот ответ из ФБР? — раздраженно спросил Карелла. Он все утро отвечал на звонки граждан, сообщавших, что они видели убийцу. Конечно, каждое сообщение следовало проверить, но пока что преступника видели по всему городу в одно и то же время. — Я думал, что парни из ФБР быстро работают.
— Так оно и есть, — сказал Уиллис.
— Пойду поговорю с лейтенантом.
— Давай, — отозвался Уиллис.
Карелла подошел к двери и постучал. «Войдите!» — крикнул Бернс. Карелла вошел в кабинет. Бернс говорил по телефону. Он сделал Карелле знак подойти, кивнул ему и сказал в трубку:
— Но, Хэрриет, я не вижу в этом ничего плохого.
Какое-то время Бернс терпеливо слушал.
— Да, но…
Карелла подошел к окну и стал глядеть на парк.
— Нет, я не вижу причины для…
«Семейная жизнь, — подумал Карелла. Потом он представил себе Тедди. — У нас все будет по-другому».
— Хэрриет, пусти его, — проговорил Бернс. — Он хороший мальчик, и он не попадет ни в какую историю. Даю тебе слово. Господи, это всего только парк отдыха.
Бернс терпеливо вздохнул.
— Ну, тогда хорошо. — Он замолчал. — Еще не знаю, дорогая. Мы ждем ответа из ФБР. Когда пойду домой, позвоню. Нет, ничего особенного. В такую жару есть не хочется. Да, дорогая, пока.
Он повесил трубку. Карелла подошел.
— Женщины, — без раздражения сказал Бернс. — Сын хочет пойти сегодня с ребятами в парк отдыха. Она не хочет его пускать. Не понимает, зачем идти туда в середине недели. Говорит, в газетах пишут, что в таких местах подростки затевают драки. Черт возьми, это просто парк с аттракционами. Парню семнадцать лет!
Карелла кивнул.
— Если каждую минуту следить за ними, они будут чувствовать себя как в тюрьме. Маловероятно, чтобы в этом парке началась драка. Ларри знает, как себя вести. Он хороший парень. Вы ведь встречались с ним, Стив?
— Да, — сказал Карелла. — Он кажется очень уравновешенным.
— Я так и сказал Хэрриет. Да ну, к черту! Женщины никогда не хотят перерезать пуповину. Нас воспитывают женщины, а когда мы делаемся взрослыми, мы снова идем к женщинам.
Карелла улыбнулся.
— Это заговор, — сказал он.
— Иногда мне так кажется, — заметил Бернс. — Но что бы мы без них делали?
Он печально покачал головой.
— От ФБР еще ничего нет? — спросил Карелла.
— Пока нет. Господи, я молю бога об удаче.
— Угу.
— Нам должно повезти, верно? — спросил Бернс. — Мы прямо землю носом роем. Мы заслужили удачу.
В дверь постучали.
— Войдите, — сказал Бернс.
Уиллис держал в руке конверт.
— Это только что пришло, сэр, — сказал он.
— ФБР?
— Да.
Бернс взял конверт. Он поспешно разорвал его и вынул сложенную бумагу.
— Дьявол! — взорвался он. — Чертовы штуки!
— Что-то плохое?
— У них ничего по нему нет! — прокричал Бернс. — Черт! Чертов сын!
— Нет вообще никаких отпечатков?
— Ничего. Видно, этот сукин сын — идеальный гражданин!
— Мы знаем об этом типе все, — с негодованием воскликнул Уиллис, принимаясь шагать из угла в угол. — Знаем, как он выглядит, и его рост, и вес, и группу крови. Знаем даже, когда он в последний раз стригся, и чуть ли не величину его анального отверстия! — Он ударил себя кулаком по ладони. — Мы не знаем только одного: где он? Где он, черт возьми, где?
Ни Карелла, ни Бернс не ответили.
* * *В эту ночь подростка по имени Мигель Аретта привезли в тюрьму для несовершеннолетних. Полиция арестовала его, поскольку его не было на перекличке «Гроверов». Полиции не понадобилось много времени, чтобы узнать, что именно Мигель стрелял в Берта Клинга.
У Мигеля был самодельный пистолет. Когда старший «гровер» по имени Рафаэль («Рип») Дезанга передал подросткам, что в баре ошивается «умник» и задает вопросы, Мигель пошел с другими, чтобы проучить «умника».
При этом «умник» — или тот, кого они приняли за «умника», — вынул револьвер. Мигель вытащил свой и ранил его.
Конечно, Берт Клинг «умником» не был. Он оказался полицейским. Так что Мигель Аретта был теперь в тюрьме для несовершеннолетних, и тамошние копы пытались понять, почему он совершил преступление, чтобы справедливо изложить его дело, когда Аретта предстанет перед судом для несовершеннолетних.
Мигелю Аретте было пятнадцать лет. Можно было предположить, что он сделал это просто по глупости.
Настоящему «умнику» — репортеру Клиффу Сэведжу — уже стукнуло тридцать семь, и он должен был бы соображать лучше.
Но это было не так.
Глава двадцатая
Когда на следующий день в четыре часа Карелла вышел из участка, Сэведж поджидал его.
На нем был коричневый легкий костюм, золотистый галстук и коричневая соломенная шляпа с бледно-желтой лентой.
— Хэлло, — сказал он, отойдя от стены здания.
— Чем могу помочь? — спросил Карелла. — Вы детектив, правда?
— Если у вас есть заявление, — сказал Карелла, — обратитесь к дежурному сержанту. Я иду домой.
— Моя фамилия Сэведж.
— Вот как, — сказал Карелла.
Он хмуро поглядел на репортера.
— Вы тоже принадлежите к братству? — спросил Сэведж.
— К какому братству?
— К союзу против Сэведжа. «Разорвать Клиффа на куски!»
— Я у них самый главный, — сказал Карелла.
— Правда?
— Нет. — Он направился к своей машине. Сэведж пошел рядом.
— Я хотел сказать: вы тоже на меня злитесь? — сказал Сэведж.
— Вы сунули нос куда не надо, — ответил Карелла. — Из-за этого полицейский попал в госпиталь, а мальчишка — в тюрьму и ждет суда. Чего вы от меня хотите, чтобы я выдал вам медаль?
— Если мальчишка стреляет, он заслуживает тюрьмы.
— Может быть, он ни в кого бы не стрелял, если бы вы не вмешались в это дело.
— Я репортер. Собирать факты — моя работа.
— Лейтенант рассказал мне, что он уже обсуждал с вами возможность участия подростков в этих убийствах. Он вам говорил, что, по его мнению, это крайне маловероятно. Но вы уперлись на своем и встряли в это дело. Вы отдаете себе отчет, что Клинг мог погибнуть?
— Он жив. А вы отдаете себе отчет, что я мог погибнуть? — проговорил Сэведж.
Карелла ничего не сказал.
— Если бы ваши люди больше сотрудничали с прессой…
Карелла остановился.
— Слушайте, — сказал он, — что вы делаете в этом районе? Ищете новых неприятностей? Если вас узнает кто-нибудь из «гроверов», будет новая заваруха. Почему бы вам не вернуться в редакцию и не написать колонку какого-нибудь свежего чтива?
