Андрей Стрельников - Посмертный бенефис
— В Марину де Виламоура, со стороны пляжа Фалезия.
Метров через четыреста их обогнало первое такси. Кирк, погруженный в свои мысли, этого даже не заметил, а водитель пробурчал под нос что-то явно не предназначенное для ушей иностранца.
В Виламоуре Кирк попросил водителя покружить по улицам и, убедившись, что «хвоста» нет, поехал в бухту.
Что-то тихо на яхте. Эти два лоботряса-охранника, очевидно, занимаются ревизией спиртного. Кирк бесшумно скользнул по трапу вниз, закрыл люк на засов.
— Спасибо, что пришел один, амиго.
Не надо включать свет. Поговорим так.
Кирк сразу же понял, кто это. Силы покинули его, он безвольно сполз по стене и уселся прямо на пол.
22 ноября 1996 года. Афины, Греция
— Алло! Владимир?
— Да. С кем я говорю?
— Я от полковника. Насчет заказа.
— Где я могу получить информацию?
— Помните, где вы брали информацию по индусу? Там же будет и эта.
— Хорошо. Там же должен быть и чек.
— О’кей. По таксе Брыка.
— Я не Брык.
— Наслышан о вашем уровне. Сто штук хватит?
— Я так понимаю, браток, что твой парень не прост.
— Сто двадцать.
— Двести.
— Круто берешь, бычара! Сто пятьдесят.
— Если ты, козел, еще раз назовешь меня бычарой, я тебя за свой счет шлепну! Въехал?
— Ладно, не кипятись. По рукам. На кого выписывать чек?
— Записывай…
22 ноября 1996 года. Алгарве, Португалия
Кирк пил виски маленькими глотками, оттягивая, насколько это возможно, начало разговора. Не потому, что сказать было нечего. Он понимал, насколько нажил мерная фраза, верно взятая нота, и никак не мог определиться с ней. Как, например, его называть? «Амиго»? Не смешно… «Я рад, что не сумел тебя убить?»… Н-да… Кирк и впрямь был этому рад, но сейчас такая фраза прозвучала бы по меньшей мере странно.
— Прости… Прости меня. — Кирк тщательно прятал глаза. — Не знаю даже, как тебя теперь называть. — Он поставил на столик стакан и пальцем отодвинул его от себя. — Поверь, я рад, что ты жив. Я не хотел тебя убивать.
Пауза раздражала. Кирк никак не мог найти правильную интонацию. «Черт, — подумал он, — мне специально дают возможность выговориться, а я молчу как корабельный сундук! Кто же он такой?»
— Божко предполагает, что ты русский. Правда?
— Правда. — Ни один мускул не дрогнул на лице собеседника.
— Ясно. — Кирк кивнул и предположил: — КГБ?
— Почему КГБ? Просто русский.
— Просто русский?.. — Кирк задумался. — Как мне тебя называть? «Амиго» вроде не ко времени…
— Гринфилд, то есть Божко, называет меня Алексом. Отчасти это соответствует действительности.
— Зачем ты пришел? — Кирк решил расставить все точки над «i». — Если убить — стреляй и уходи. Если говорить говори.
— Как ты, наверное, догадываешься, я знаю про тебя и Божко все. Почти. Вряд ли тебе понравится, если Интерпол узнает о тебе столько же, сколько о нем. Я понятно излагаю?
— Да, — кивнул Кирк. — Но хочу тебя сразу предупредить: между нами — все в прошлом. Финансирование его операций — самая большая ошибка в моей жизни, и я не собираюсь ее повторять.
— Это — не ошибка, Кирк, — мягко возразил Алекс. — Не надо все так упрощать.
— Ладно, хорошо! — заявил Кирк. — Это преступление, и я должен за него ответить! Что ты предлагаешь? Явиться с повинной? И получить через несколько дней пулю в лоб? Тебя это удовлетворит?
— Божко тебя уже заказал. — Русский равнодушно пожал плечами. — Хочешь знать, сколько стоит твоя жизнь?
— Не хочу! — Кирк сорвался на крик. — И не пугай меня! Я свое отбоялся! — Он надолго замолчал. Потом глухо проговорил: — Хотелось бы знать, как выбраться из этого переплета. Живым.
— Конструктивно, — улыбнулся Алекс. — Я помогу тебе. Но сначала — несколько вопросов. Поверь, для меня это очень важно. Где Лебеф?
— Ты и это знаешь? — удивился Кирк. — У меня. Некролог в газетах — блеф.
— Божко и не поверил. Ищет его повсюду. Следующее: деньги действительно переведены в Фонд?
— Да, переведены, — ответил Кирк. — И управляет Фондом комиссия, назначенная ВОЗом. Я, конечно, вхожу в состав комиссии, но — с одним голосом.
— Это хорошо, Кирк, — с удовлетворением в голосе заметил Алекс. — Это твоя индульгенция.
— Погоди-ка… — вспомнил Кирк. — А где моя охрана?
Собеседник поморщился, будто проглотил лимон.
— В кают-компании. Развяжешь их, когда я уйду. Теперь — о твоей жизни. Слушай меня внимательно…
25 ноября 1996 года. Алгарве, Португалия
Гринфилд просматривал проект годового отчета бухгалтерии «Ситаса» и ничего не понимал. Нет, отчет составлен, как всегда, безупречно. Просто голова была занята совершенно другим.
Он отложил в сторону бумаги, просмотрел накопившиеся за выходные факсы. Не то, все не то… Вот! Именно этого Гринфилд ждал уже несколько дней. Факс от информатора из картеля города Кали:
«…Алешандре Жорже Герра, уроженец Сан-Паулу, бразилец. Доктор права. С начала 80-х тесно сотрудничал с верхушкой наркокартелей Бразилии, Боливии и Колумбии. Предположительно, являлся одним из инициаторов большой встречи наркобаронов в Медельине, на которой был создан Союз южноамериканских картелей. Многократно — и не без успеха — отстаивал в судах интересы наркодельцов. Коллегами характеризовался как очень талантливый, могущественный и совершенно беспринципный адвокат. В 1993 году в ходе совместной операции ФБР и колумбийской полиции против крупного форпоста медельинского картеля в колумбийской сельве попал под бомбежку.
С тех пор нигде не проявился. Официально считается убитым…»
Итак, Герра — человек Союза Картелей. Логическая цепочка: Союз не трогал Божко, не желая сталкиваться с «русской мафией». После смерти Божко латины приставили к его дочери Герру, понимая, что преемник Божко просто обязан появиться около нее. Вывод: знакомство Герры с Гринфилдом было просчитано Геррой заранее.
Впервые в жизни Гринфилд испугался. Союз — самая богатая и могущественная криминальная сила в мире. Именно Союз выдавил со многих рынков триаду, якудзу, мафию, полностью подмял под себя нигерийцев.
В позапрошлом году к ним ездили Эмиссар с Брыком, заключили пакт о разделе сфер влияния. Союзу это было выгодно: в Юго-Восточной Азии и Европе Божко наступал на хвост триаде и якудзе, на Ближнем Востоке и опять же в Европе — мафии, лишая их большей части рынка и ослабляя их. Не лез Божко только в Америку и Африку, где безраздельно господствовали, соответственно, Союз и его партнеры — нигерийцы.
Теперь, со смертью Божко, Эмиссара и Брыка пакт самоликвидировался. Естественно, Союз тут же решил подмять под себя все рынки Божко. В самом деле, преемник Божко — это не Божко, и у Союза нет перед ним обязательств. Конечно, с этим и был делегирован доктор Герра. Прощупать преемника, пронюхать ситуацию на рынке.
Прямое устранение Герры означало бы начало войны с Союзом картелей и неминуемое поражение. Выход один: скомпрометировать Герру перед Союзом, обвинив его в двурушничестве, и перед официозом, обвинив его в связях с Союзом. Остается только выбрать тактику.
Гринфилд взял чистый лист бумаги, ручку. На несколько минут задумался. Внезапно лицо его расплылось в широкой улыбке. Он начал быстро писать.
«…Вилла „Санта Круз“, Медельин, Колумбия.
Уважаемый дон Ромеро!
Со всем почтением к Вам Энтони Гринфилд, волею судеб вынужденный взять на себя управление благословленным Вами делом, которое начал мой ближайший друг и Ваш талантливый ученик Кирилл Божко. Мир праху его!
Обратиться к Вам меня заставили странные обстоятельства, разъяснить которые в состоянии только Патрон Вашего уровня.
Дон Ромеро! Вам, безусловно, известно, что с некоторых пор в орбиту моей деятельности попал человек из Вашего Союза — доктор Алекс Герра. Некоторые странности поведения д-ра Герры заставляют меня просить Вас подтвердить полномочия доктора на ведение переговоров и принятие решений от Вашего имени…»
Через десять минут факс был готов, еще через двадцать — переведен на испанский и отправлен. Кто бы ни был д-р Герра, этот факс — приговор для него.
Гринфилд удовлетворенно хмыкнул и приступил к составлению текста для португальской полиции и Интерпола. Скоро, скоро все вернется на круги своя. Саша-киллер шлепнет Фицсиммонса, исполнители Союза картелей покончат с Геррой, и м-р Гринфилд приступит к своим обязанностям по руководству «Ситасом».
29 ноября 1996 года. Алгарве, Португалия
Маскарад, похоже, заканчивается.
Кирк и Лебеф отплывают на Канары и затаятся там до моего звонка. За Гринфилдом ходят. Судя по повадкам — Интерпол. Значит, Сармат запустил в ход машину правосудия.
