Карло Вилла - Смерть и корысть
— Будем у тебя через полчасика, ну, самое большее, через сорок пять минут… Нет, не опоздаем, а ты пока поставь на огонь воду… Очень хочется попробовать твои клецки по-генуэзски. Да нет же, говорю тебе, у нас тут дела осталось на несколько минут, а потом сразу же выезжаем — ну да, мы оба. Нам страшно интересно посмотреть, как ты там все устроила — наверняка замечательно… Верю, верю, я же знаю, в каком состоянии был бедный домик…
Повесив трубку, она отвечает на вопросительный взгляд Нордио:
— Звонила Этторина; Де Витис только что уехал в Сан Вито, и ей прямо не терпится… Она говорит, что «Беллосгуардо» еще красивее, чем раньше. Она замечательно все устроила. Конечно, теперь это в ее собственных интересах, но ведь она заслужила.
Нордио со сдержанной улыбкой сообщает: — Необходимость многому нас учит, а нужда обостряет разум, — и принимается подписывать экземпляры следственного заключения, которые Матильда подает ему, раскрыв на нужной странице.
Умение вести себя непринужденно среди избранных может открыть путь к успеху. Но у многих ли возникает возможность на деле добиться для себя другой, лучшей жизни? Даже когда подворачивается долгожданный случай, люди ведут себя неправильно или вообще никак себя не ведут — скованные волнением, страхом, неопытностью. А иные высокомерные моралисты вообще считают такой путь к успеху просто-напросто недостойным их.
Но Этторине Фавити смелости не занимать, и в работе по благоустройству и приведению в порядок владений Де Витиса она действовала с той же твердостью и осмотрительностью, с какими в детстве ступала по осыпающимся каменным террасам Чинкветерре. Сейчас, как и тогда, каждый неверный шаг мог стать для нее роковым, но все завершилось наилучшим образом. Надо было только проявить терпение. Разумеется, без редкостного стечения обстоятельств, каждое из которых благоприятствовало смело задуманному и методично осуществленному плану, ей нелегко было бы так быстро добиться своего теперешнего положения; но, с другой стороны, существуют люди — к каковым она, безусловно, причисляет себя, — чьи исключительные качества позволяют достичь желаемого несмотря ни на что. Эти качества — цинизм и безжалостный холодный расчет.
С дверей наконец сняли печати, она может навести в доме лоск после урагана, который тут пронесся. Конечно, можно пожалеть себя за годы потакания бесчисленным капризам Де Витиса, зато все это время она получала доход от аренды флигеля. Но это лишь первый шаг; когда прокуpop уйдет на пенсию, деятельной и прилежной Этторине совсем нетрудно будет прибрать его к рукам и женить на себе. Он не сможет обходиться без нее, да и ей — куда деваться? А в браках по расчету между представителями разных социальных слоев чувство вины, которое испытывает более обеспеченный, всегда идет на пользу менее обеспеченному и благополучному партнеру.
Она накрыла стол на шесть персон, накрыла роскошно, и, отойдя в сторону, любуется блеском серебра и сверканием хрусталя. Еще секунда-другая уходит на то, чтобы тут поправить криво лежащий нож, там отогнуть край салфетки, а вот этой тарелке положено стоять с другой стороны — все она проделывает с видом радушной хозяйки, ожидающей гостей, а не так как прежде, в роли служанки. «Буль», освобожденный от своего постыдного тайного аппендикса, красуется на обычном месте, но теперь все его чудеса открыты восхищенным взорам. Он словно чистая — наконец-то чистая — совесть, которой больше нечего скрывать. Теперь в этих многочисленных ящичках за причудливыми, непохожими друг на друга дверцами Этторина хранит всякие мелочи: спицы, крючки и нитки для вязания. Не так легко найти подходящее место всем этим вещицам.
Поговорив по телефону с друзьями и удостоверившись, что они скоро приедут, она направляется на кухню, где на плите уже стоит кастрюля с водой. Зажигая под ней газ, она чувствует, как кровь ударяет в голову. Возможно, возрастное или же реакция на такое обилие событий за столь короткое время. Пока вода закипит, Этторина выходит в сад. Она уже привела в порядок развороченные дорожки, разровняла гравий, но надо еще подрезать виноград и кусты, обрамляющие аллеи. Тут понадобятся умелые, прилежные руки, привыкшие держать садовые ножницы. И Этторина впервые, с тех пор как живет в «Беллосгуардо», с удовольствием позволяет себе подумать о наемном работнике. Теперь она больше не прислуга, ей достаточно руководить и присматривать: да, она действительно стала другой!
От глотка свежего воздуха сразу легче. Она вернулась на кухню — вода уже закипает, и она бодро и энергично приступает к последним приготовлениям. Тесто удалось на славу, клецки будут замечательные. Этот обед должен запомниться надолго. А потом каждый пойдет своей дорогой: как и должно быть, когда все думают только о своей шкуре.
Она приподымает полотенце и любовно смотрит на поднявшееся тесто — у него такой аппетитный вид.
А что в кастрюле? Вода закипела — и как раз вовремя: гравий в саду заскрипел под колесами первой машины.
9
Тост за вечное поражение. Идеальная месть обманутого мужа. Свободны — чтобы попасть в еще большее рабство
На покрытой гравием площадке возле виллы «Беллосгуардо» еще не бывало столько машин сразу — за исключением того рокового июльского дня. Кроме малолитражки Этторины Фавити, которую она сочла нужным приобрести сразу после получения водительских прав — теперь у нее столько важных дел и новых друзей, что в городе надо бывать значительно, чаще, — здесь только что появился лимузин, прежде возивший Де Витиса, а теперь перешедший в распоряжение Нордио, а сразу за ним встала маленькая машина Матильды Маццетти. И вот, наконец, в ворота вплывает шикарный автомобиль Лилианы Ридольфи.
Цветущая деловая женщина, громко захлопнув дверцу, мелкими легкими шажками направляется к вилле. Взлетев по ступенькам и миновав распахнутую дверь, она застает всю компанию в сборе и удивленно восклицает:
— Ну, здесь теперь все по-другому! Какая же ты умница, Этторина! Где ты? Иди сюда, я тебя поцелую, ты заслужила. Ты так замечательно все устроила. Ты заслужила это, бедняжка.
И после нежных объятий обращается к остальным, приглашая разделить ее восторги:
— Верно ведь? Вы согласны со мной? Давайте же поднимем бокал за новую хозяйку этого дома и скажем хороший тост…
— По-моему, это дурной тон, — перебивает ее Матильда. Однако Нордио тут же осаживает ее:
— Тон, может быть, и дурной, а мысль, безусловно, хорошая!.
Лилиану радует его поддержка. С ужимками скромницы она подсаживается к Нордио и обнимает его за талию.
Нордио улыбается и, не отстраняясь от нее, поднимает бокал:
— Итак, за вечное поражение!
— Нет, хватит, это несправедливо! — пробует протестовать чувствительная и чопорная Матильда. Однако она, по-видимому, осталась в меньшинстве, поскольку ее лучшая подруга Этторина тоже подняла бокал с пенистым вином и рассудительно говорит ей:
— А почему бы и нет? Слушай, Матильда, ты ведь хотела спасти заблудшую душу Де Витиса. Разве не ради этого ты сговорилась с нами? Ну ладно, выпьем лучше за нас всех. Оставим в покое бедного Конти: жена ему столько крови испортила! Подумать только, ведь Каррерас привез приказ о его назначении…
— Да, за супружеские заслуги!
Лилиана безжалостна. Однако не злоба ее распирает, а неудержимая радость. В лице Этторины ей обеспечена превосходная клиентка, а с будущего сезона, когда под руководством Нордио местная прокуратура станет самой либеральной и снисходительной во всей Италии, от клиентов не будет отбоя. Она уже подумывает открыть лагерь нудистов вблизи Монтеросса, а в Вараццо ведет переговоры о создании «Средиземноморского клуба», в котором контрольный пакет акций будет принадлежать ей. И, показывая на черное отверстие, все еще зияющее посреди стены, она разражается нервным смехом.
— Ребята, Де Витис правда уехал, он не свалится нам на голову, а? Хорошенький был бы номер, верно?..
— К столу, к столу! — кричит Этторина, неся суповую миску с дымящимися клецками.
Усевшись за стол, все замечают вдруг лишний, шестой прибор.
— Есть еще один человек, который после этой истории остался в выигрыше, и я решила пригласить его, не предупредив вас: это сюрприз! — говорит Этторина в ответ на вопросительные взгляды гостей.
Гости в недоумении, по рукам Нордио пробегает дрожь, и вилка с нанизанными клецками начинает мелко подрагивать. В этот момент входит водитель Луиджи. Не зная, к кому ему обратиться — к Нордио или Этторине, — он останавливает взгляд на роскошном столе, уже порядком разоренном гостями, и возвещает:
— К вам комиссар Вердзари!
Когда Вердзари без промедления входит в столовую, Этторина отваживается нарушить гнетущее молчание и указывает ему на его место за столом.
