Игорь Алимов - Сарти
Между тем сзади дыбился застопорившийся от небрежения к механизмам мост, а впереди, буквально в метре, мертво молчали толстенные, окованные ржавыми железными пластинами доски. И очень хотелось попасть в замок.
Люлю с лязгом ударил ногой в дверь. Дверь не поддалась. В ответ на удар изнутри раздался удивленный возглас.
– Он понял, что не на тех напал, – прокомментировал возглас господин Кэ-и.
– Эй ты, лошадиный кал! – громогласно обратился я к двери. – Открывай немедленно, иначе мы высадим ваши паршивые ворота, а тебя поймаем, запечатаем в бочку и бросим в море!
– В какое море? – прошипел Люлю. – Ты что, Сэм!
Тут сверху, со стены, стали падать довольно большие камни.
– Это, между прочим, в нас швыряют! И если мы не войдем тотчас же, то могут случайно попасть, – пояснил господин Кэ-и.
– Момент! – Люлю скинул рюкзак, добыл из него серый тюбик без этикетки, отвинтил крышку и споро изобразил на воротах равномерно поступающей при нажатии густой массой неровный прямоугольник в человеческий рост. – Пластит С-10. – Пояснил Шоколадка. А вот и взрыватель. От винта!
Все отскочили на возможно дальнее расстояние, и тут ахнул взрыв. Ворота содрогнулись, полетели щепки.
– Прошу! – Нацепив рюкзак на место и выставив автомат перед собой, кивнул Люлю. – Вот и вход! – В воротах красовалась аккуратно выбитая – как раз по линии прямоугольника – дыра.
Мы вступили во двор и увидели перед собой десятка полтора солдат в касках, застывших с изумленно раскрытыми ртами. Пользуясь тем, что изумление их еще длится, Маэда выхватил меч, сблизился с противником, после чего, призывая ослиные задницы и прочее дерьмо, стал их остервенело рубить.
Через минуту все было кончено, бездыханные тела покрывали двор, а единственное живое тело Люлю мгновенно взял в плен.
– Говори мне всю правду, – сказал Люлю пленному, тыча ему в лицо дежурным стилетом. – Какого черта вы нас убивали? Не видите разве, что мы потомственные дворяне?
Господин Кэ-и тем временем внимательно разглядывал захваченную территорию.
Внезапно в верхней галерее раздалось щелканье затворов, и господин Кэ-и, выхватив пистолет, разрядил туда весь магазин.
Сверху с грохотом свалился солдат в каске и два автомата в придачу.
– Эй вы! – раздалось тем не менее оттуда. – Бросайте оружие и поднимите руки, если вам дорога жизнь! Вы во владениях его высочества герцога Уппа, и он милостиво повелел вас задержать.
В словах говорившего была своя логика: заняв преимущественные позиции на стенах, солдаты, невидимые нам, безусловно держали нас на мушке.
– А мы плевали! – заявил я. – Вы имеете дело с потомственными дворянами Баком ди Барямбой и его вассалами – потомственным дворянином Кэисом и потомственным дворянином Шаттусом. Мы не привыкли к тому, чтобы с нами так обращались, бросали в ров, пытались убить камнями, и потому при первой возможности порубим вас в капусту! – Тут я сделал страшные глаза и стал плеваться в разные стороны, не попадая при этом, впрочем, в своих спутников.
Мое выступление вызвало некоторое замешательство и, пользуясь паузой, господин Кэ-и перезарядил пистолет, а Люлю, придерживая плененного, натыкал в ближайшую стену карандашей из пластита – впечатляюще рвануло, но зато образовалось двухметровое отверстие для прохода.
Растолкав камни, Люлю, волоча пленного и призывая нас жестами, исчез в пыли. Мы с господином Кэ-и проворно кинулись следом.
И вовремя: внутренние ворота распахнулись, и во дворик стремительно въехал «тигр», на броне которого сидел многочисленный десант. Десант мгновенно попрыгал наземь и в недоумении остолбенел, не обнаружив врага.
– Ишь ты! – заметил Люлю, выглядывая в дырку. – У них и танки есть! – Подхватив ближайший обломок камня, он резво кинулся к танку, одним ударом вбил каменюгу в дуло и мгновенно вернулся обратно.
Башня чутко развернулась в нашу сторону, и Люлю приглашающе затанцевал в дыре.
– Эй вы, самки шакала!
Оскорбление, видимо, было настолько серьезным, что стрелок, не задумываясь о том, что палит во владениях самого герцога Уппа и что герцогу дополнительные разрушения вряд ли понравятся, нажал на гашетку.
Раздался грохот. Башня танка подпрыгнула вверх, из щелей густо повалил дым, а пушка превратилась в цветок ромашки, неожиданно распустивший лепестки.
Солдатики в ужасе уставились на дело рук своих, не будучи в состоянии постичь произошедшего, а потом с криками разбежались кто куда.
Вдоволь посмеявшись, мы отошли от дыры и огляделись: Люлю пробил вход в комнату неясного назначения, обставленную весьма скудно – три тяжелые скамьи, стол и незажженные факелы в каменных стенах.
– Ну, ты, – встряхнул Люлю схваченного. – Отвечай, мерзавец, куда мы попали?
Давясь слюной, пленный сказал, что наша кампания находится в замковых покоях и что если открыть вон ту дверь, мы сможем попасть в коридор, ведущий к личным апартаментам герцога, но он туда идти не советует, потому что там очень много охраны, и нас убьют.
– Не на тех напали, – отвечал ему Люлю. Я толкнул его локтем. – Мы, потомственные дворяне, не позволяем себя убивать, – продолжил Люлю в местном стиле.
– А герцог Упп должен заплатить нам два долга чести, – заметил я.
– Три, – уточнил Люлю. И, не тратя более времени на беседы, привязал пленника к одной из скамеек.
Затем Люлю выглянул во двор и убедился, что там пусто, лишь из башни выведенного из строя танка выполз и теперь безжизненно свисает чудом уцелевший танкист, после чего дернул за ручку указанной двери и мы выбежали в открывшийся коридор.
С мечами в руках, разрубая мебель и руша двери на своем пути, наша доблестная троица подобно смертельному урагану пронеслась через многие комнаты и залы, убранные по-разному, но после нашего ухода принимавшие довольно однообразно захламленный вид. Встречавшиеся на пути охранники почти не пытались сопротивляться и при виде трех буйных типов с мечами в руках и с дворянскими цепями на шеях предпочитали спасаться бегством, и скоро вереди нас галопировала, повизгивая, целая толпа голодранцев в ватниках.
Впрочем, в одном довольно большом и роскошном зале нас встретила засада: забаррикадировавшись столами и скамьями, охрана взялась палить из автоматов и пистолетов во все стороны, но перед нами бежал заслон из ровно таких же балбесов, и жертвами неожиданного нападения пало семь безвинных ватниконосцев. Люлю мгновенно сориентировался и зашвырал баррикаду гранатами и ножами, в результате чего в зале обвалился потолок (купно с какими-то типами, бывшими в это время над залом, на втором этаже; они были явно потрясены).
Баррикада вместе с защитниками оказалась погребенной под каменьями, а убранство залы потеряло всякую привлекательность.
– Так будет со всяким! – констатировал Люлю.
Перескочив через нагромождения, мы ворвались в следующий коридор, ведущий в весьма странное помещение с бойницами в стенах, откуда немедленно началась отчаянная пальба.
Захлопнув дверь, я открыл совет.
– Судя по всему, это и есть личные покои герцога Уппа. И раз уж мы пришли сюда, то не останавливаться же на полпути!
– Н-да! – согласился господин Кэ-и, закуривая. – Действительно.
В это время сверху спрыгнуло четверо голых по пояс мускулистых ребят с холодным оружием в руках. Они немедленно бросились в атаку, размахивая направо и налево своими чудовищными орудиями и высекая из стен искры. Пришлось выпустить против них господина Кэ-и, который, вложив свой меч в ножны, в одну минуту управился с нападающими с помощью каких-то высоких прыжков и проникающих ударов ногами в грудную клетку.
– Ух ты! – заметил Люлю. – А тут все-таки весело! Я то думал, тут дыра, и больше ничего, а тут – любят подраться!
И, распахнув дверь, он принялся швырять в помещение с бойницами мускулистых ребят вместе с их палашами. Поднялась жуткая стрельба, Люлю захлопнул дверь и достал свой тюбик.
– Как бы нам на свет окошко здесь проделать, – молвил он, намазывая пластитом боковую стену. – Па-а-аберегись!
Грохнуло.
Зайдя сбоку, мы с господином Кэ-и порубили контуженных стрелков. Надо отметить, это была довольно иезуитская выдумка: комната, вокруг которой идет тайный коридор, и в коридоре, через каждый метр – по амбразуре и автоматчику. Идеальное место для государственных переворотов и устранения конкурентов!
За ласковой приемной с амбразурами нас поджидала группа знатных господ в шляпах и с мечами. Господа были увешаны цепями, что за версту выдавало их принадлежность к дворянскому сословию. Наше появление застало потомственных дворян врасплох, что не помешало им разразиться отборной руганью, знаменующей решимость встать стеной на пути нарушителей спокойствия в замке герцога Уппа.
Последний рубеж обороны.
Люлю в сердцах сбросил наземь рюкзак.
– Вы, ослиные задницы! – обратился я к собравшимся. – Вам, как видно, вовсе не хочется больше жить на этом свете! Терпение наше и без того переполнено свинячьим поведением герцога Уппа, а тут еще целая толпа ублюдков!
