Николай Леонов - Пулевое многоточие
– Я сейчас с этими поеду в министерство, а ты сразу же приступай к выяснению статуса этой «Советской Родины», ясно? Какому пароходству оно принадлежит, кто капитан, кто владелец, и так далее, и тому подобное. Но при этом постарайся сделать так, чтобы никто не обратил на твои поиски внимания. Нехорошо будет, если наш интерес заметят в самом начале.
– Я аккуратно, товарищ генерал, – жалобно сказал Кувшинников. – Комар носа не подточит.
При звуках его голоса Гуров только головой покрутил. Но генерал, кажется, остался вполне доволен.
– Значит, договорились, – заключил он. – Сейчас быстренько по домам – душ, легкий завтрак, внешний вид… В порядок себя привести от и до! Чтобы безукоризненно выглядеть, понятно? На ковер в министерство идем, возможно, в Думу тоже вызовут. Пусть видят, что мои сотрудники – не олухи царя небесного.
– А когда же в госпиталь? – угрюмо спросил Крячко, которого перспектива приводить внешность в порядок совсем не вдохновляла.
– В госпиталь заглянем сразу после экзекуции, – махнул рукой генерал. – Да это не главное. С госпиталем все будет как надо, не сомневайтесь. Главное – настраивайтесь на работу. Нужно будет разобраться во всей этой карусели в рекордно короткие сроки, по-стахановски.
– Ну ты, Петр Николаевич, вспомнил – по-стахановски! – хмыкнул Гуров. – Иные времена на дворе.
– Времена иные, а результат должен быть добыт в рекордно короткие сроки, – повторил генерал. – В противном случае… Ну, сами понимаете, что будет в противном случае. Только противное и будет…
– Противное меня мало волнует, – сказал Гуров. – Вот что будет противно, так это если убийство Быкова действительно перейдет в разряд «глухарей». В связи с ним погибли невинные люди. Оставлять это безнаказанным? Ради чего можно оставлять безнаказанным убийство невинных людей?
– Ради собственной безопасности, – робко проблеял капитан Кувшинников. – Обычно это основной мотив. За убийством Быкова стоят некие силы, которые боятся за собственную безопасность. Ради нее они готовы на любое новое преступление. Это очень распространенный мотив.
– Спасибо, что просветил! – буркнул Гуров. – Вообще-то мой вопрос был чисто риторическим. Зря напрягался.
Он замолчал и до самой Москвы больше не проронил ни слова. Погрузился в размышления и генерал Орлов, который посчитал свою миссию выполненной и думал теперь исключительно о ближайшем будущем. Только доставив Гурова и Крячко по домам, он еще раз предупредил и того и другого:
– Через час – как штык! Будем держать оборону!
Дальнейшее, правда, мало походило на оборону. Лишь только свежевыбритые и наглаженные Гуров и Крячко явились в управление, Орлов сразу же повез их обоих в министерство, где в кабинете одного из заместителей всем им устроили жесткую выволочку, обвиняя во всех смертных грехах, начиная от непрофессионализма и кончая пособничеством чему-то весьма нехорошему, что напрямую не называлось, но подразумевалось очень отчетливо. Гуров решил, что их хотят зачислить в пособники террористов. Самого ужасного, однако, не произошло, несмотря на категорический тон разбирательства и прозрачные намеки. Вышло даже лучше, чем предполагал Орлов. Гурова и Крячко не отстранили от дела, а только предложили влепить по строгому выговору, серьезно предупредить и отдать под руководство более взвешенного и адекватного сотрудника. Заместитель министра выразил надежду, что таковые у генерала Орлова найдутся.
– Понимаю, Петр Николаевич, старая гвардия. Но ведь не зря говорят – седина в бороду, бес в ребро. Это, между прочим, не только личной жизни касается. Как показывает практика, и производственный процесс страдает. Нельзя, нельзя терять чувство реальности! У нас не шоу-бизнес. У нас правоохранительная структура! Мы должны обеспечивать безопасность, а у нас что получается? Потом в опросах общественного мнения граждане жалуются, что боятся милиции больше, чем преступников. Стыд и позор!
Однако это были уже отдаленные раскаты уходящей грозы, и из министерства генерал Орлов вышел даже приободрившимся.
– Вот как славно получилось! – заявил он Гурову. – А все потому, что привели себя в порядок, побрились и на людей стали похожи. Это Стаса, конечно, касается в первую очередь. Я, признаться, ожидал худшего. Надо же, как лояльно отнеслись! Так что теперь можно и без госпитализации. Не надо голову ломать. Руководителя я вам назначу отличного. Кувшинников и будет руководителем. С ним вы горы свернете!
– Где ты, Петр Николаевич, чудо это раздобыл? – недовольно спросил Гуров. – С луны он у тебя свалился, что ли? Ты извини, но такого клоуна я руководителем совершенно не вижу. Он, когда стреляет, наверное, глаза закрывает от страха, а?
– Нет, не закрывает, – серьезно ответил Орлов. – Стреляет он, между прочим, без промаха. В темноте стреляет, на слух. Ас, я же говорю. Вы его просто не знаете. Он человек сложной судьбы. Служил в одной структуре, о которой я вам говорить не буду, потому что не положено, – там у него случилась крупная неприятность. Ну, примерно как у вас сейчас, только гораздо хуже. Чудом избежал суровой кары. Вот сумел перевестись к нам. Так что вы носы-то не воротите, примите человека со всем уважением.
– Но ты-то откуда его знаешь?!
– И это тоже не вашего ума дело, – уже сердито сказал генерал. – Для вас он капитан Кувшинников, милиционер, оперативный работник, понятно? И прекратить все расспросы! Работать! Через три дня я жду весомых результатов. А пока свободны!
Несмотря на относительно удачное завершение мероприятия, Гуров и Крячко вернулись в управление не в самом радужном состоянии духа. Крячко принялся возиться с плиткой – за неимением лучшего он решил утешиться чашечкой крепкого кофе. Священнодействуя над кофеваркой, размышлял вслух:
– У меня, Лева, сложилось впечатление, что замминистра на самом деле не имел к нам тех жутких претензий, которые высказал. Мне показалось, что он выполняет некий заказ. Видимо, на него надавили сверху и потребовали нагнать на нас страху. Страху он нагнал, но при этом не посчитал нужным задвинуть куда-нибудь подальше в угол, закинуть на чердак, перевести в архив и все такое прочее… Боюсь, что инициаторы заказа не будут удовлетворены подобным решением и вскоре снова начнут нас доставать. Поэтому нужно подумать о том, как стать невидимыми, по крайней мере для посторонних. Самый лучший способ, на мой взгляд, – сделать вид, что мы присутствуем совсем в другом месте. Иными словами, необходимо имитировать ложный след, по которому мы якобы пустимся… Здорово я придумал?
Гуров посмотрел на него иронически и сказал негромко:
– Придумано великолепно. Только прежде чем имитировать ложный след, надо бы для начала отыскать истинный. Иначе мы можем совершить непоправимую ошибку. Вдруг этот ложный след как раз и окажется самым что ни на есть истинным?
– Вообще-то ты прав, – вздохнул Крячко. – Я как-то об этом не подумал. Но черт его разберет, какой след истинный? Ты его видишь?
– Если честно, то пока не очень, – ответил Гуров.
В этот момент дверь приоткрылась, и в комнату проникла голова капитана Кувшинникова.
– Разрешите, товарищ полковник? – робко промолвила голова, обращаясь к Гурову.
Гуров слегка приподнял брови и довольно холодно заметил:
– Ты, Кувшинников, теперь здесь главный! Это мы у тебя должны разрешения спрашивать. Или тебя еще не поставили в известность, что группу с сегодняшнего дня возглавляешь ты?
– Со вчерашнего, – виновато поправил Кувшинников, протискиваясь в дверь целиком. – Приказ генерал отдал уже вчера, предвидя, как развернутся события. Но я бы не хотел, чтобы этот приказ воспринимался вами в том смысле, в каком он написан. Это ведь всего лишь формальность, обходной маневр. Разумеется, руководство и все прочее принадлежит вам.
– Нет уж, приказы я воспринимаю именно в тех смыслах, в каких они написаны, – отрезал Гуров. – Так что командуйте, товарищ капитан! Какие будут распоряжения?
– Да какие же распоряжения? – развел длинными руками Кувшинников. – Я пришел доложить, что узнал насчет теплохода. И еще кое-что всплыло…
– И что же у тебя всплыло? – по-свойски спросил у Кувшинникова полковник Крячко. – Надеюсь, не очередной труп? А то этого добра у нас более чем достаточно. Кофе хочешь?
– Не откажусь! – благодарно улыбнулся Кувшинников.
Крячко щедро налил ему в собственную кружку горячего кофе, подвинул сахар.
– Сам клади, как нравится. А пожрать, извини, не запаслись.
– Это верно вы подметили, – кивнул Кувшинников. – Я с утра так и не пожрал. Некогда все было. Зато результат кое-какой имеется.
Он присел за стол и с удовольствием отхлебнул из кружки. Потом поднял виноватые глаза и пояснил:
– Всплыл пока не труп, а… Вернее даже не всплыл. Нет, скорее взлетел. Я его вспугнул, а он взлетел! Как куропатка.
