Фридрих Незнанский - Прощение славянки
– У тебя нет приятеля, который бы меня обыграл, если я выбираю ракетки, – ответил Флюгер.
– А я говорю – есть!
– Очень интересно… Но видишь ли, я тут занят пулькой, а потом должен буду уехать домой.
Жорж жаждал реванша. И где-то в дальнем уголке мозга Флюгер знал, что должен найти способ снова освободить Жоржа от его денег.
Месяц спустя, уже будучи дома, в Волжске, Флюгер развлекался игрой в пинг-понг со старым знакомым. Было жарко, и они пили холодную пепси-колу из маленьких стеклянных бутылочек. Когда они закончили играть, Флюгер взял пустую бутылку, ударил ею по шарику, и тот перелетел через сетку.
– Ни фига себе?! – изумился знакомый. – А ну повтори!
Флюгер попытался, но повторить не смог. И это было неудивительно – узенькая бутылочка не предназначена для такого действия. Флюгер практиковался до тех пор, пока не смог перекидывать шарик через сетку раз за разом, и тогда он понял, что бутылочка из-под пепси может принести немало денег.
Проблема была в том, что Флюгер не мог взять и просто так вернуться к Жоржу, нарываясь на новый матч. Это вызвало бы подозрение и у полена. Ему пришлось выждать еще несколько месяцев. Когда же Флюгер наконец снова появился в Питере, Жорж не стал терять время даром и сразу заявил:
– Готов поспорить, у себя дома ты только и делал, что тренировался в пинг-понг!
Флюгер действительно играл в пинг-понг каждый день, часов по десять. Но как! И главное – чем!
– Мой приятель будет здесь через пару дней, – уточнил Жорж.
– Я вообще-то собирался немного порыбачить. Но если твой приятель хочет со мной играть, дай мне право выбора ракеток, и он получит свою игру.
– А что, если он хорошо играет? Лучше меня, Флюгер, значительно лучше!
– Плевать. Если у меня есть право принести ракетки с собой, мы будем играть.
Жорж пришел в восторг:
– Флюгер, гарантирую, он будет играть!
Флюгер уехал на рыбалку на пару дней, потом вернулся, внутренне посмеиваясь, но в то же время и напрягаясь – потому что, в свою очередь, ожидал сюрприз. И разочарован не был. Жорж нашел корейца, чемпиона студенческой универсиады по настольному теннису! Где он его взял, как уговорил – уму непостижимо. Но это был факт.
– Ну что, начнем? – спросил Жорж.
– Нет, – ответил Флюгер, растягивая момент. – Давайте поставим наши деньги, а играть будем через тридцать дней. Мне нужна практика – я вижу, ты настоящего чемпиона притащил.
– Действительно поставим деньги? И уговор будет в силе?
Флюгер укоризненно покачал головой: Жорж так нервничал, что нарушал правила хорошего тона.
Дело в том, что, когда Флюгер делал ставку, она уже заранее была выиграна. А если он собирался выигрывать, то намеревался слупить денег по максимуму. И, несмотря на то что Жорж и его дружки ждали Флюгера с чемоданами, полными денег, он знал, что если им показать чуток слабины, то весь игроцкий мир узнает о том, что старине Флюгеру вот-вот надерут задницу. И тогда к этому месту немедленно слетится стая стервятников. Что Флюгеру и требовалось.
В результате они договорились отложить матч на тридцать дней и играть на сто тысяч долларов – в маленьком городке под Питером, где у Жоржа была дача, где было тихо, и никто бы не помешал матчу века.
Флюгер не только хотел дать Жоржу возможность растрезвонить о матче всем своим знакомым, но также хотел дать корейцу побольше времени для тренировок со сковородкой.
Прежде чем уехать из города, Флюгер проговорил окончательные условия: игра идет до одиннадцати очков ракетками, которые приносит он. Жорж засмеялся: в игре против профи у Флюгера, да еще в короткой партии, тем более не было шанса.
Деньги были поставлены, и Флюгер уехал.
Месяц спустя, за день до матча, Флюгеру по секрету сообщили, что корейский профи тренируется со сковородкой размером с Ладожское озеро. Для Флюгера происходящее не было новостью – это ведь и являлось его намерением с самого начала.
На следующий день, когда Флюгер приехал, городок выглядел так, будто здесь высадился десант. Каждый второй шулер в России добрался сюда, чтобы поставить деньги против него. Зная, что чемпион его просто порвет, эти люди привезли с собой немало денег. И Флюгер принимал ставки у всех, кто хотел поставить, с коэффициентом один к одному! А когда поток желающих иссяк, Флюгер начал давать 6:5. Это означало, что он заплатит по 6 рублей или долларов за каждые 5 поставленных рублей или долларов.
Наконец, пришло время играть, и все стояли в ожидании, когда же Флюгер достанет свои сковородки. Они думали, что Флюгер просто тянет время, когда он достал две бутылки с пепси. Он открыл обе и вылил содержимое на землю. Жорж и все остальные начали терять терпение. Флюгер подошел к столу для пинг-понга и сказал корейцу:
– Выбирай любую, парень. Какая тебе больше нравится?
– Ракетки? – спросил кореец. – Где ракетки?!
– Да вот эти бутылки и есть наши ракетки. Выбирай.
Кореец округлил глаза, насколько это было возможно. Когда же он наконец взял одну из бутылок, Флюгер сказал:
– Я тебе даже дам выбор – подавать первому или принимать подачу.
Чемпион посмотрел на Жоржа, который выглядел не лучше.
– К черту все. Выбирай подавать первым, – ответил Жорж.
– О’кей, – сказал Флюгер. – Начинаем.
На первой подаче кореец ни разу не смог перебросить шарик через сетку. Ни единого раза! То есть когда он швырнул шарик Флюгеру, счет был 5:0 в пользу Флюгера. Когда Флюгер подавал, кореец (нельзя не отдать ему должное!) задевал шарик каждый раз, но тот либо улетал вертикально вверх, либо попадал прямо в сетку. Он ни разу не взял ни одной подачи Флюгера. Зато потом удачно подал одну свою. И проиграл 1:11.
Неизвестно, сколько Флюгер заработал на этом матче. Но больше никто не предлагал ему играть в пинг-понг…
Вязьмикина закончила рассказывать. Турецкий был впечатлен. Однако он был бы впечатлен еще сильнее, если бы Флюгер-Агафонов помог как-нибудь разыскать Веснина… Что же, однако, Меркулов не перезванивает?
Турецкий сунул руку в карман и телефон там не обнаружил.
– Что-то случилось? – спросила Ольга, заметив, как изменилось выражение его лица.
– Черт, – пробормотал Турецкий. – Он еще и карманник…
– Кто?
– Да Флюгер ваш! Большой талант, ничего не скажешь.
– С чего вы взяли?
– Уж есть с чего. Как его найти, знаете?
– Не знаю, но смогу, – уверенно подтвердила ушлая журналистка.
– Давайте.
– Завтра, вы же сами сказали, рабочий день уже закончен. И потом, вы все еще не мой работодатель. – Она хитро прищурилась. – Или я ошибаюсь?
Турецкий хмуро кивнул:
– Будет вам газета, никуда не денется.
– Йес! Выпьем за это, Петр Петрович?
– Выпьем. – Турецкий налил ей красного вина, себе водки. Поднял рюмку и сказал тост: – За ваше первое редакционное задание. Заказываю вам три материала о тех людях, о которых уже спрашивал. О прокуроре и прочих генералах.
Ольга весело кивнула. Они чокнулись и выпили.
– А где они будут напечатаны?
– Для начала в вашем и моем компьютере. А там поглядим.
Прокурор и главный мент Волжска Турецкого не волновали, но надо же было как-то закамуфлировать свой интерес непосредственно к генералу Тяжлову.
– Кстати, – заметил Турецкий, – западные журналисты говорят, что их задача – показать власти ее уязвимые места.
– Могу только подписаться под этими словами. Но вопрос в том, что такое власть? Что под ней понимать?
– Известно что. Право и возможность распоряжаться чем-либо или кем-либо и подчинять своей воле.
– Хм, недурно. Но человек, который владеет заводом и не платит деньги рабочим, он кто? Он – власть? Он – вор в законе. А, например, вор в законе, который «держит» какую-нибудь рыбную мафию на Дальнем Востоке? Он тоже власть. В регионах власть криминализирована на… не буду говорить сколько процентов.
– Вы проводили исследование?
– Может, и проводила. Но это пока мое частное мнение.
– Значит, ваша работа опасна?
– Не больше, чем любая другая в наше время. Не верьте байкам про отважных журналистов, живущих в постоянной опасности.
– Мне нравится, что вы не кокетничаете на этот счет.
– А чего зря врать? Врать – так уж по делу. – Вязьмикина прищурилась. – Чтобы уж с дивидендами… А так, у каждого опытного журналиста есть своя система страховок. Знаете, какой самый главный закон я вывела для себя? Никогда нельзя вла-151
деть информацией в одиночку. Это, кстати, самая главная ошибка молодых журналистов. Они – жадничают. – Ольга поставила локти на стол, оперла подбородок о ладони и говорила, глядя Турецкому в глаза.
– А вы, значит, старая.
– Это женщина я молодая, – уточнила Ольга. – А журналистка… уже не очень.
