Джордж Пелеканос - Ночной садовник
— Мои соболезнования. Аса был отличным парнем.
— Да, — ответил Джонсон. — Познакомьтесь, это Клемент, мой свояк. Клемент, это Джуз Реймон.
Клемент, не вставая со стула, протянул руку, и они обменялись рукопожатием.
— Сын Джуза и Аса были друзьями, — сказал Джонсон. — Джуз офицер полиции. Служит в «убойном».
Клемент Харрис что-то пробормотал.
— Пива выпьешь? — спросил Джонсон, его глаза слегка косили, и взгляд казался несфокусированным.
— Спасибо.
— Я тоже еще выпью, — сказал Джонсон. Он запрокинул голову и допил банку. — Я не пытаюсь напиться, ты понимаешь.
— Все в порядке, — сказал Реймон. — Давай выпьем вместе, Терранс.
Джонсон бросил пустую банку в мусорное ведро и достал из холодильника еще две. В обычных обстоятельствах Реймон никогда бы не купил и не стал бы пить эту марку. Когда дверца закрылась, Реймон увидел закрепленные на магнитах фотографии детей Джонсонов: Диана, играющая на снегу, Диана в спортивном костюме, серьезный Аса, в форме, наколенниках и с футбольным мячом в руках.
Джонсон тронул Реймона за руку:
— Пойдем на улицу.
Реймон кивнул, и они, оставив Клемента за столом, вышли, ничего больше не сказав.
Дверь из кухни вела в узенький задний дворик. Джонсон с женой, очевидно, не увлекались садоводством или ландшафтным дизайном. Двор, огороженный ржавым забором, зарос сорняками и был завален мешками с мусором.
Реймон открыл банку и сделал глоток. Пиво имело чуть больше вкуса, чем вода, и, вероятно, такую же крепость. Они с Джонсоном остановились на середине потрескавшейся дорожки, ведущей в узкий проход между домами.
Джонсон был чуть ниже Реймона, но крепкого сложения, с квадратной головой и старомодной прической, с выбритыми висками и затылком и напомаженной макушкой. Зубы у Джонсона были мелкие, заостренные и походили на миниатюрные клыки. Руки свисали вдоль тела, как стороны треугольника.
— Расскажи мне, что тебе известно, — тихо проговорил Джонсон, почти вплотную приблизившись к Реймону. Он него сильно пахло спиртным, и Реймон подумал, что Джонсон кроме этой «мочи», наверняка пил что-то еще.
— Пока ничего, — ответил Реймон.
— Оружие нашли?
— Пока нет.
— Когда же вы будете что-то знать?
— Это процесс, Терранс. Методичный и зачастую длительный.
Реймон надеялся, что такие слова помогут Джонсону успокоиться, ведь он работал кем-то вроде аналитика в Бюро переписи населения. Реймон в целом не представлял, чем именно занимаются люди, которые говорят, что работают на Федеральное правительство, но он точно знал, что Джонсон имеет дело с цифрами и статистическими данными.
— Вы свидетелей хоть ищете?
— Мы опрашиваем потенциальных свидетелей. Занимались этим целый день и продолжим завтра. Пока будем дожидаться результатов вскрытия, поговорим с его друзьями и знакомыми, с учителями, со всеми, кто его знал.
Джонсон вытер ладонью рот. Когда он наконец заговорил, его голос зазвучал хрипло:
— Они собираются резать моего мальчика? Зачем, Джуз?
— Тяжело говорить об этом, Терранс. Знаю, тебе тяжело слышать. Но аутопсия многое прояснит. Кроме того, этого требует закон.
— Я не могу…
Реймон положил руку Джонсону на плечо.
— Имея на руках результаты вскрытия, данные опроса свидетелей, результаты лабораторных анализов и то, что ты сможешь нам подсказать, мы начнем выстраивать дело и поведем атаку на всех фронтах, Терранс, это я тебе обещаю.
— Что я могу сделать? — спросил Джонсон. — Что я могу сделать прямо сейчас?
— Единственное, что тебе нужно сделать, это завтра с восьми до четырех съездить в морг Центральный окружной больницы. Необходимо провести официальное опознание.
Джонсон с отсутствующим видом кивнул. Реймон поставил пивную банку на заросшую дорожку и достал бумажник. Вытащив две карточки, он протянул их Джонсону.
— Ты можешь воспользоваться услугами психолога, если хочешь, — сказал Реймон. — И конечно же твоя жена и дочь тоже. «Центр поддержки семьи» — их номер указан вот на этой карточке, ты можешь связаться с ними в любое время. Их люди являются штатными сотрудниками ОТП и работают вместе с нами. Иногда с детективами трудно поддерживать связь, а люди из «Центра» могут держать тебя в курсе расследования, и если у тебя возникнут вопросы, ты всегда можешь обратиться к ним. А это моя визитка. Там мой рабочий номер и номер мобильного.
— Что я могу сделать сегодня?
— Все эти люди, которые сюда приходят, у них самые лучшие намерения, но не позволяй им ходить по всему дому. Если кому-то понадобится ванная, пусть идут в гостевую, но не в ту, что наверху. И пусть никто, кроме вас с женой, не заходит в комнату Асы. Нам необходимо будет там все тщательно осмотреть.
— Что вы ищете?
Реймон слегка пожал плечами. Не стоило говорить о том, что Аса мог быть замешан в чем-то противозаконном.
— Пока не знаю, на месте будет видно. Кроме того, нам придется подробно опросить всех вас — тебя, Диану и Хелену, как только она сможет с нами говорить.
— Детектив Уилкинс со мной уже беседовал.
— Ему необходимо будет еще раз поговорить с тобой.
— Почему он, а не ты?
— Боб Уилкинс ведет это дело.
— Как ты думаешь, он справится?
— Он хороший полицейский. Один из лучших.
Реймон отвел взгляд, но Терранс успел увидеть ложь в его глазах. Он отхлебнул пива.
— Джуз.
— Мне жаль, Терранс. Я даже не могу представить, через что тебе пришлось пройти и еще придется.
— Посмотри на меня, Джуз.
Реймон встретился взглядом с Джонсоном.
— Найди того, кто это сделал, — сказал Джонсон.
— Мы сделаем все, что в наших силах.
— Я не об этом. Я прошу лично тебя. Я хочу, чтобы ты нашел это животное, этого убийцу, который сотворил с моим сыном такое.
Реймон обещал.
Они допили пиво, когда небо уже начало затягиваться тучами. Начало моросить. Они стояли под дождем, ловя лицами прохладные капли.
— Бог плачет, — произнес Терранс Джонсон практически шепотом.
Для Реймона это был всего лишь дождь.
14
Ромео Брок и Конрад Гаскинс сидели в машине, припаркованной в одном из засаженных деревьями и цветами переулков, выходящих на Джорджия-авеню. Это был не самый престижный квартал. В переулок выходили несколько двухэтажных строений и пара домов в колониальном стиле с выцветшими стенами и ажурными решетками на окнах и дверях первого этажа.
Дом Томми Бродуса, в котором решетки были установлены и на окнах верхнего этажа, был укреплен сильнее остальных. Лампы, установленные высоко над дверью, включались, если на середине дорожки, ведущей к дому, возникало какое-то движение. Перед домом находилась мощеная площадка для двух машин, которая занимала почти все место, оставляя лишь узенькую полоску травы. На подъездной дорожке бок о бок стояли черный «кадиллак CTS» и красная «солара» с откидным верхом.
— Там с ним его подружка, — сказал Брок.
— Тачка с откидным верхом должна быть ее.
— Мужик не станет ездить на «соларе». Если он только не голубой. Только баба может считать, что это спортивная машина.
— Ладно. Но «кадди» должен быть его, — Гаскинс искоса бросил беглый взгляд. — К тому же это V-версия.
— Разве это «кадиллак»! — сказал Брок. — E1-D семьдесят четвертого года — вот это «кадиллак». А что за фуфло там стоит, я и не знаю.
Гаскинс с трудом сдержал улыбку. Его кузен считал, что мир перестал вращаться в 70-е. Это было время, когда о крутых парнях вроде Реда Фьюри из округа Колумбия или Бешеной Собаки из Балтимора рассказывали легенды на улицах. А ведь еще были бизнесмены, вроде черного Фрэнка Мэтью из Нью-Йорка, который побил итальянцев в их собственной игре. Он проворачивал свои дела, отсиживаясь в вооруженной крепости «Пондероза», и владел недвижимостью на Лонг-Айленде. Ромео все бы отдал за то, чтобы жить в те времена и водить компанию с такими людьми. Он носил обтягивающие слаксы, синтетические рубашки и, отдавая дань тому времени, курил «Кулс». И если бы не обширная лысина, из-за которой он брил голову, наверняка носил бы самую модную в то время прическу — огромную шапку естественно курчавых волос.
— Надоело ждать, — буркнул Гаскинс.
— Только что стемнело, — ответил Брок. — Если «мул» появится, то появится сейчас. Как сказал Рыбья Голова, чтобы не подставляться, эти парни предпочитают ездить после захода солнца, но не слишком поздно.
— Вот именно.
Немного погодя мимо них медленно проехала машина. Это был «меркурий сейбл», автомобиль того же класса, что и «форд таурус». Стараясь остаться незамеченными, Брок и Гаскинс вжались в сиденья. «Меркурий» припарковался у обочины.
— Что я тебе говорил? — сказал Брок и схватился за ручку двери.
