Фридрих Незнанский - Гонцы смерти
— Куда? — деловито спросил Денис.
— На Серпуховку, — без всякого акцента сказал Гжижа, и Грязнов даже обалдел: настолько чисто, без всяких фонетических примесей поляк говорил по-русски. Не заподозришь, что иностранец.
— Садись, — бросил Денис.
— Сколько? — спросил Гжижа.
Денис вообще готов был везти их бесплатно. Работу, бензин, машину оплачивал Питер. Но везти бесплатно — значит вызвать подозрения. И тут надо не продешевить, но и не отпугнуть ценой. Вон автобус подходит, и ребятки побегут на него.
— Стольник, — сказал Денис, понимая, что цена смехотворная. Поэтому он оговорился: — Мне просто домой надо, хоккей сегодня, чемпионат мира.
— Поехали! — согласился Гжижа.
Он махнул рукой Нортону, а сам сел рядом с Денисом. Нортон у него за спиной.
«Профессионально сели», — отметил Денис.
— Как жизнь в Москве? — завел разговор Гжижа.
«Это хорошо, что разговорчивый», — подумал Грязнов-младший.
— Бьет ключом, и все по голове, — ответил он. — Гаишники штрафы собираются увеличивать. Это хуже, чем инфляция.
— Это точно, — искренне рассмеялся Гжижа, точно знал об этом не хуже Дениса.
— Где там, на Серпуховке-то? — спросил Денис.
— Покажем, — процедил Гжижа.
«Глупый вопрос задал! — отругал себя Денис. — Ведешь себя, как пацан!»
— А как заграница, братва? — бодро спросил он.
— Шумит. Курить можно?
— Кури, только окно приоткрой.
Гжижа вытащил пачку красного «Мальборо», предложил Денису, но он отказался.
— Не курю. Кефир и гантели.
— Что, спортсмен? — поинтересовался Гжижа.
— Раньше занимался. А сейчас просто держу себя в форме. Болеть нынче дорого.
— Извозом давно прирабатываешь?
«Э, браток, слишком литературно фразу строишь. Наши гопники так не говорят. Хоть и правильно глаголишь, да чересчур грамотно», — промелькнуло у Дениса, но он и почувствовал, что вопрос задан с дальним прицелом.
— Года два уже. Денег же ни хрена не платят. А так вечерок поработаешь, пару стольников имеешь, неделю можно жить, — рассуждал Денис.
Гжижа кивнул. Но с предложением не торопился. Хотя машина им нужна будет на эти дни. Ребята тертые, хорошо проинструктированы.
— А ты где работаешь? — спросил поляк.
— Работал. Менеджером в «Сникерсе». Полон орехов, съел — и порядок. Брали с машиной. Разъезжал, развозил товар, агитировал. Неплохо платили. Но сказали: в два месяца выучить английский. Чего я только не делал! И во сне учил, и репетитора нанял, но девчонка хорошая попалась, мы с ней вместо английского траханьем занимались. А через два месяца меня вызвали на экзамен, спросили чего-то по-английски, а я не бум-бум. И погнали. Вторую неделю никуда не могу устроиться. — Денис рассказал им историю своего приятеля Лехи Гаврилова один к одному. И про английский ввернул не случайно, чтобы те могли при нем спокойно базарить, хотя язык он знал, и довольно прилично.
— Что, и на завод не берут? — удивился Гжижа.
Нортон молчал. Видимо, говорил с акцентом и не хотел себя выдавать.
— Кому же на завод охота? Да и не платят им тоже по полгода. Сейчас присматриваю одно местечко.
— Нам будет нужна машина на неделю. Ты оставь телефон. Мы раскрутимся с делами и позвоним. Может быть, даже завтра… — неожиданно предложил Гжижа.
У Дениса знобкий холодок пробежал по коже. Он может влипнуть. Ребята проверят телефон и тут же поймут, что он за птица. Поймут, что им сели на хвост, и постараются его убрать. Такие церемониться не будут. Его даже Питер перед отъездом с Большой Дмитровки предупредил: «Только осторожнее. Они ребята опасные. Заметят слежку и могут повести на поводке, чтобы потом ликвидировать».
— Больших бабок не обещаем. Пятьдесят долларов в день устроит? Но с утра до вечера.
— Полтинник — нормально, — кивнул Денис. «Ребята цены знают», — подумал он.
— Диктуй телефон. Тебя как зовут?
— Леха. Леха Гаврилов. — Денис напряг последние извилины, даже вспотел, чтобы вспомнить телефон приятеля. С памятью после того удара было туговато. Но все же вспомнил. Надо будет только сразу ему позвонить, предупредить. Денис может даже пожить у него какое-то время. Под своей крышей ему никак нельзя. Фамилию «Грязнов» каждый московский уркаган знает, да и за бугром тоже. Денис продиктовал Гжиже телефон Лехи. «С другой стороны, это наилучший вариант — работать с ними, — подумал Денис. — Не надо голову ломать, сидеть на хвосте, маскироваться. Все адреса и явки они сами преподнесут нам на тарелочке с голубой каемочкой. Питер должен радоваться, что именно я взялся за это дело. Они бы с Турецким такого роскошного крючка не получили».
— Может быть, мы и сегодня позвоним, — сказал Гжижа.
Он, видимо, доверял своей интуиции, видя перед собой простецкого парня, желающего просто подработать. А может быть, успел перемигнуться с Нортоном. Он оглядывался, передавая ему сигареты. Хотя слишком уж все хорошо складывается. «Когда все идет в масть, жди подвоха», — любил повторять Александр Борисович.
— Ты когда будешь дома? — спросил поляк.
— Вас отвезу, и домой, — сказал Денис.
Они уже ехали по Большой Ордынке к метро «Добрынинская». Гжижа с интересом смотрел по сторонам.
— А Царицыно далеко? — поинтересовался Гжижа.
— Далековато. Это на окраине. Что, туда надо?
— Нет, я просто так спросил.
Поляк замолчал.
— Дальше поедем по Люсиновке, на Серпуховке одностороннее движение. Какой номер дома, чтобы понять, где сворачивать? — спросил Денис.
— Сорок четыре. Напротив института Вишневского, — подсказал Гжижа.
— Понял. Там только корпусов у этих домов до хрена. По десять-одиннадцать. — Они уже заворачивали на Серпуховку.
— Мы найдем. Ты притормози у почты.
«Гжижа хорошо изучил район, — пронеслось у Дениса. — А может, жил здесь с этой Буслаевой. У нее и решил остановиться. Или у соседей». В этих домах жило много пенсионеров, и большинство сдавало одну-две комнаты. Денис тут как-то искал одного хачика. Он притормозил у почты. Гжижа выдал ему стольник.
— Ну что, Леха, договорились, — сказал Гжижа. — Я тебе звякну. — Они вылезли из машины, огляделись, поджидая, пока Денис отъедет. И заодно проверяли: нет ли за ними хвоста. Питер просил его проследить номер дома и подъезд. А по возможности даже квартиру. Но сейчас Денису светиться никак нельзя. А эти еще стоят, смотрят, куда и как он едет. С какой скоростью. Им важно убедиться, что он уехал. И возможно, дом сказали наобум, а сами поползут на Люсиновку или на Мытную. И получается, что они обвели парнишку вокруг пальца. А позвонить пообещали так, для отвода глаз. И великий сыщик Грязнов-младший провалил важное задание Реддвея. Он не узнал, где остановились террористы. Денис притормозил на светофоре, уже намыливаясь повернуть обратно, но в последний миг раздумал. А вдруг позвонят? Реддвей просил сразу же заехать к нему в номер, рассказать обо всем. Но Денису надо мчаться к Лехе в Кузьминки, чтобы быть у него и ждать звонка. И это тоже дурацкая ситуация. Вот как он себя сейчас повел, как полный идиот или же выбрал единственно верный вариант? И спросить не у кого. Турецкий наверняка поехал к Ларе. Уж очень она жалась к нему. Телефон Ларисы у него есть.
Он остановился у телефонной будки, позвонил Гаврилову. Жетоны всегда носил с собой. На его счастье, бывший проповедник «Сникерсов» торчал дома. Но на заявление Дениса, что тот сейчас завалится к нему по важному делу, Гаврилов сердито промычал, что он не один. Лучше завтра. «Опять с этой коровой репетиторшей здоровье поправляет!» — разозлился Грязнов.
— Леха, я должен сегодня кровь из носа быть у тебя! — твердо сказал Денис. — Потом все объясню, это важно! Поэтому даю тебе полчаса, чтобы ты закончил свои сексуальные игры. Дело важное, повторяю. По телефону сказать не могу. Отправляй свою Элизабет домой. Все, до скорого!
Грязнов даже не стал выслушивать дальнейшие Лехины возражения. На Гаврилова надо переть танком, тогда он сдается. «Мне в случае чего хватит гонорара Питера, а двести баксов отдам Лехе за беспокойство и пользование его фамилией, — подумал Денис. — Будет у меня на подхвате».
Он уже сел в машину, когда вдруг вспомнил о Маринке. «Черт!» — даже вскрикнул он. Грязнов представил, как его хохотушка уже кусает себе локти, не ест, не пьет, считает минуты, поджидая любовничка, а он нагло собирается ее кинуть. Что он ей сейчас скажет? Пригласить ее к Лехе тоже не может. Денис только что его подружку вычистил. Да и как это будет выглядеть: они втроем в Лехиной семнадцатиметровке. Травматизм идиотизма. Несколько секунд он тупо сидел в машине, не зная, что делать, но потом махнул рукой. «От Лехи позвоню, — наконец решил он. — По дороге что-нибудь придумаю. Если, конечно, мозгов хватит».
11
Турецкий был у Лары. Ее родители укатили в Штаты. Отца Лары, известного профессора-сейсмолога, составившего новую программу борьбы с ураганами и смерчами, пригласили на месяц читать лекции в нескольких американских университетах, и он взял с собой жену, Ларкину мать, оставив дочурку горевать одну. Лара шепнула об этом Турецкому еще до приезда Дениса, и Александр Борисович, чувствуя, что несколько захмелел, решил дома не показываться. Тем более что повод был. Он позвонил жене с работы и сказал, что подъедет утром или позвонит, завтра пусть она читает газеты, и ей все станет понятно. Ирина Генриховна заявила, что об этом уже трубят по телевизору, и даже показали интервью с ним самим.
