Стивен Брок - Кошки-мышки
В полумраке холла на него бесстрастно посмотрели бесцветные глаза Бойля.
— Это входит в мои обязанности… сэр, — пожал плечами дворецкий, открыл дверь и в ожидании замер.
— Спасибо, — поблагодарил Берт Норден и прошел мимо дворецкого.
Переступив порог, он растерянно замер и попытался сориентироваться. Первое, что он почувствовал, была ужасная жара. Второе — сильное ощущение того, что он оказался в прошлом.
Сначала ему показалось, что он попал на очень дорогую съемочную площадку.
Огромная комната с высоким потолком уходила вдаль. В дальнем конце виднелся громадный камин, в котором пылал яркий огонь. На красивом резном столике в центре комнаты стояла одинокая лампа. Лампа отбрасывала вокруг себя круг света, в котором Норден разглядел массивную викторианскую мебель.
Старика он заметил только тогда, когда тот заговорил.
— Ну? — послышался резкий и довольно громкий голос.
Владелец голоса сидел под бронзовой лампой в кресле-каталке у камина. Если бы Берт сначала увидел его, а потом услышал, то очень удивился бы, что такой громкий и сильный голос принадлежит такому дряхлому старику.
Скорее всего, это и есть знаменитый Джонатан Декер. Декер показался ему невероятно старым. На руках, под тонкой, похожей на пергамент, кожей проступали синие бугристые вены. Такая же тонкая кожа и на лице, голова была увенчана белоснежной шевелюрой. Под густыми старомодными усами виднелись тонкие губы.
Ярко-синие глаза, как и голос, были полны энергии и жизни.
— Мистер Декер?
— Джонатан Декер, — представился старик. — А вы Норден. — Эти слова Декер произнес таким тоном, что сразу становилось ясно: больше Берту некем и быть.
Несомненно, он ждал приезда Нордена.
Берт Норден кивнул. На какую-то долю секунды синие глаза вспыхнули. Старик поднял с колен руку и показал на стоящий поблизости стул. Другая рука продолжала неподвижно лежать на открытой книге.
Норден уселся на старинный стул с прямой спинкой и сиденьем, набитым жестким конским волосом, и принялся молча ждать.
— Если хотите, можете курить, — милостиво кивнул мистер Декер.
Норден закурил сигарету и метко бросил спичку в огонь. Сейчас, лучше разглядев Джонатана Декера, он обратил внимание еще на одну деталь его лица. Крючковатый нос навис над тонкими губами, как клюв хищной птицы, а решительный подбородок, торчащий вперед, только добавлял ему суровости.
Молчание явно затянулось, и Норден неуютно поежился.
— Вас рекомендовали мне, как превосходного секретаря, — неожиданно заявил старик. — Что вы умеете делать?
— Я окончил бухгалтерские курсы, — ответил Норден. — Печатаю на машинке, стенографирую.
— Ба! Печатать и стенографировать умеет любой клерк.
— А что вам нужно от секретаря? — не скрывая небольшого раздражения, поинтересовался Берт.
Джонатан Декер довольно улыбнулся, и Нордену показалось, что старику нравится злить гостей.
— Осмотрительность, наблюдательность, преданность.
— Все это у меня есть, только с одной маленькой оговоркой. Они не должны вступать в конфликт с моей… совестью.
— Хорошо, — кивнул Декер. — Мне не нужен секретарь, который бы пресмыкался передо мной… Пьете?
— Пью, — пожал плечами Норден.
Старик вновь неторопливо поднял худую длинную руку.
— С вами будут обращаться, как с членом семьи. Я уже сообщил об этом своим родственникам. Вы будете занимать такое же положение, как они. Запомните это.
Если кто-то будет вести себя с вами высокомерно, немедленно докладывайте мне.
Норден внезапно встал.
— Донесение о семейных ссорах не должно входить в круг моих обязанностей. Я не шпион и не собираюсь здесь ни за кем следить.
Джонатан Декер резко опустил руку.
— Только не надо строить из себя Дон-Кихота. Единственная слежка, которую я вам предлагаю, нужна для вашей же защиты. Я — богатый человек, Норден. Это я вам говорю для того, чтобы удовлетворить ваше любопытство, если оно у вас, конечно, есть. Было время, когда я управлял из этого дома целым городком лесорубов. А когда понадобилось перенести лесопильный завод, то вместе с ним я перенес на новое место и сам город. Я перенес все, кроме своего дома. Через много лет продал дело и остался здесь. Дом я строил специально для себя… За свою долгую жизнь я заработал больше денег, чем это положено Богом простым людям. Единственное исключение составляют те, кто заслуживает больших денег. Так вот, я их заслужил. — Джонатан Декер неожиданно нагнулся вперед и поинтересовался: — Как, по-вашему, сколько мне лет?
Берт Норден никак не мог ответить на вопрос, который не давал ему покоя с первой минуты разговора. Он до сих пор не решил, какие чувства у него вызывает Декер: приятные или неприятные? Одно обстоятельство несомненно говорило в его пользу: старик ничего не скрывал и говорил начистоту. Честность и откровенность всегда пользовались у Нордена большим уважением, поскольку он сам был честным и прямым человеком.
— Между восемьюдесятью и ста.
Декер рассмеялся, и его смех напомнил Берту шелест промасленной бумаги.
— Восемьдесят семь, но это не имеет никакого значения. Дело в том, что человек моего возраста может в любую минуту умереть.
— Десять против одного, что вы не умрете, — покачал головой Норден.
— Моя дочь часто говорит, что я переживу ее, — кивнул старик, попыхивая сигарой. — Может, и переживу… Для информации, Норден, моя дочь — страшный человек. Такие люди вызывают у окружающих ужас. Она откормлена, обладает вежливыми манерами и верит в Бога. Короче, типичная представительница породы самоуверенных людей, порождение вашей цивилизации. Этакий несгибаемый борец за равноправие мужчин и женщин!
Берт Норден хмыкнул про себя. Судя по всему, Декер не считал своей существующую сейчас цивилизацию. Комната, в которой они находились, доказывала эту мысль. Конечно, Декер не отказывался от некоторых благ цивилизации, которые могли бы нарушить его комфорт, типа электричества и автомобилей, но в остальном явно предпочитал жить в прошлом.
— Мой зять, — неожиданно сообщил старик, — самый настоящий дурак. Отец оставил ему состояние, и он потерял его. Сейчас же никак не может взять в толк, почему я не позволяю ему проделать тот же самый фокус и с моими деньгами. И дочь, и зять полностью зависят от меня и моих капризов. Мои внук и внучка, — отчетливо выговаривая слова, продолжал Джонатан Декер, — избалованы и испорчены до крайней степени. В полном и абсолютном смысле этого слова… Артуру уже двадцать пять, но он до сих пор не жил самостоятельно, и очень сомневаюсь, что когда-нибудь сможет. Его жена — единственный приличный человек во всем доме.
— А мне понравился Бойль, — пожал плечами Берт Норден.
Декер слабо улыбнулся и ответил, не разжимая губ:
— Бойль — слуга.
Норден понял, что перед ним сидит человек, который не может не вызвать восхищения своей энергией и откровенностью, но к людям, вызывающим расположение, он явно не относится.
— Если жена вашего внука такая приличная девушка, то почему же она вышла за него замуж?
Глаза Декера широко раскрылись, и Норден поспешил объяснить равнодушным голосом:
— Если я займу место вашего секретаря, мне хочется знать хотя бы в общих чертах отношения, существующие между вашими родными. Я уже говорил, что не намерен вмешиваться ни в какие семейные ссоры. Но для того, чтобы осуществить это намерение, сначала мне нужно знать, чего следует избегать. Я не люблю бродить в темноте.
— Вижу, вы самый настоящий диктатор и вдобавок сукин сын, — пожал плечами Джонатан Декер, но в его голосе не чувствовалось никакой злобы. — Линда… жена моего внука… была моим секретарем. Я ее нашел в ночном клубе, где она пела. Привез ее сюда и научил приличным манерам и умению держаться в обществе. Все это вместе с умом в ней было заложено с детства. Время от времени она, правда, вспоминает старую жизнь и говорит грубости, но это бывает настолько редко, что не может вызывать беспокойство. Я надеялся, что она сделает из Артура человека, и приказал им пожениться, но эксперимент, к сожалению, не удался. Мать Артура, естественно, возражала против этого брака, но быстренько согласилась после того, как я поговорил с ней. Моя внучка, Ален, глупая ветреная девчонка, и, боюсь, уже не изменится. Ей еще нет двадцати одного года, и она вбила себе в голову, будто с помощью внешности может добиться всего, чего захочет. Она читает слишком много журналов, смотрит слишком много картин и слишком мало работает.
Берт устал от этой не очень оригинальной, но язвительной характеристики обитателей огромного дома. Он облегченно вздохнул, когда старик сделал паузу, чтобы нагнуться вперед и стряхнуть пепел в камин. Но, к огорчению частного детектива, Джонатан Декер тут же возобновил рассказ.
