Леонид Замятин - Эффект «домино»
— Нечем обрадовать, начальник, пока все глухо, — занюхав выпитую водку хлебом, проговорил он.
— А у меня для тебя новость: в ближайшие дни, видимо, вытащу твоего охламона, — подарил я ему небольшую радость.
Из закусочной мы вышли вдвоем.
— Мне туда, — показал он за угол. По-видимому, там, на стоянке, находилась его машина.
— Что ж, счастливо, — я подал на прощание руку и напомнил: — Завтра в это же самое время.
— Лучше бы я вас по телефону, в случае чего, разыскивал, — предложил он свой вариант.
— Что лучше — решать мне, — отрезал я и направился к ближайшему киоску.
Она вышла мне навстречу. В неторопливой походке — развязность, на лице — игривость. Она, видимо, не оставила попытки, соприкоснувшись с моей холодностью, все-таки соблазнить меня. Похоже, в ее сознании намертво отпечатался написанный с кого-то образ «мента», готового клюнуть на самую простенькую «насадку». Правда, возникал вопрос: для каких целей я был ей нужен? Не исключено, приглянулся чисто внешне, а возможно, она просто хотела иметь защитника своих интересов в правоохранительных органах.
— Ну, что скажете, Оленька? — обратился я к ней ласково.
— Он, — ответила она твердо.
— Значит, Ловчила?
— Да он, он, Кеша, Иннокентий.
— Ну, допустим, настоящее его имя другое — Георгий, а фамилия — Саврасов, — приоткрыл я небольшую тайну.
— Не знаю, какое у него настоящее имя, а подруге он назвался Кешей.
— Что ж, спасибо за помощь. Очень благодарен, — я учтиво кивнул.
— И все? — с наигранной разочарованностью вырвалось у нее.
— Нет, что вы. Впереди вас ждут очные ставки, — ошарашил я ее новостью не из приятных.
XVI
Вечером ожидаемой встречи не произошло. Я открыл дверь и уставился на пустое кресло, в котором вчера сидела Жанна. Впрочем, о свидании здесь сегодня мы не договаривались. Я просто сам посчитал, что она вновь должна появиться у меня. Утром я проводил ее до работы, и мы расстались, пожелав друг другу счастливого дня. Кажется, она еще добавила «до вечера».
Летний вечер длинен, и он еще не завершился, и все же снедаемый неясным беспокойством я набрал домашний номер ее телефона. Выслушал однообразную мелодию длинных гудков и положил трубку.
Успокоившись мыслью, что Жанна все равно даст о себе знать, решил приготовить ужин. Но прежде чем отправиться на кухню, устроил проверку Алешину. Он, судя по звонкому голосу, находился в приподнятом настроении. Поинтересовался у него причиной веселости.
— О-о, это пока пикантный секрет, — пропел он в трубку. — И он останется им до тех пор, пока не получу разрешения на рассекречивание.
— Пользуешься отсутствием жены и водишь в дом баб, — выдал я полушутя-полусерьезно предположение.
— Вульгарно, Вадя, лучше не гадай.
— Сейчас возьму и приеду, — пообещал я.
— А вот этого делать не стоит, испортишь и себе, и мне настроение, — проговорил в ответ Алешин, и я представил на его лице таинственную ухмылку.
— Ну и катись ты со своими секретами, — пришлось мне беззлобно выругаться и положить трубку. Отрадно, что Алешин, кажется, преодолел черную полосу угнетенности и впервые после гибели Пашки Чегина его голос звучал жизнеутверждающе.
А я все ждал и ждал телефонного звонка. Он прозвучал где-то около одиннадцати вечера, только не телефонный, а в дверь. Я посмотрел в глазок. На площадке стояла Жанна. Торопливо открыл, пригласил в прихожую. На сдержанность в проявлении эмоций с моей стороны повлиял ее усталый вид. И вот еще загадка: мое тонкое обоняние уловило исходи-вший от нее запах спиртного, хотя утверждать, что она находилась «подшофе», у меня не было оснований: глаза ясны, движения четки.
— Ты не ждал меня сегодня? — она разговаривала, слегка отвернувшись в сторону.
— Ждал, и очень.
— У подруги на работе день рождения, пришлось побывать в гостях, — Жанна расстегнула сумочку и вынула оттуда губную помаду. Приблизилась к зеркалу и стала подкрашивать и без того выглядевшие искушающе губки.
— Что-то случилось? — ее поведение побудило меня строить догадки.
— С чего ты взял? — она как-то испуганно глянула в мою сторону.
— Когда женщина начинает во время разговора вдруг поправлять макияж, то она либо хочет выиграть время, чтобы скрыть растерянность, либо хочет поведать, но не решается, о каком-то неблаговидном поступке.
— Очень интересные наблюдения, — Жанна улыбнулась и спрятала помаду в сумочку. — Откуда они взяты?
— Из инструкции для сыщиков, параграф шестой, пункт третий, — пошутил я с серьезным видом.
— В таком случае туда нужно внести дополнение: если женщина поправляет макияж, то она просто хочет кому-то очень понравиться. Ясно? — и Жанна призывно вытянула руки.
Она прижалась ко мне, положив голову на плечо, и тихо проговорила:
— Я сегодня очень устала.
— Много больных, неурядицы на работе, придирки главврача… — перечислял я.
Она согласно кивала.
— …шумный день рождения подруги, внимание мужчин, — продолжил я.
— И это тоже, — с наигранным сожалением произнесла она. — Но я отвергла все ухаживания.
— О, сударыня, — я опустился перед ней на колени, — своим поступком вы заслужили мягкую постель и чашечку кофе.
Поднявшись, я подхватил ее на руки. Упали с ног туфельки, жаркое неровное дыхание коснулось моего уха, а губы удостоились прикосновения ее губ. Поцелуй вышел коротким, но сладостным, распахива-ющим ворота в мир любви.
Рассвет уже вовсю хозяйничал в квартире, заглядывал в самые затаенные уголки. За окном нарастал шум очнувшегося от короткой летней дремы города.
Часы показывали половину шестого, и я уже сожалел, вглядываясь в лицо умиротворенно спавшей Жанны, о нашем скором расставании. Минуты любви резвы, как молодые кони, и проносятся быстро, не давая насладиться в полной мере выпавшим счастьем.
Из плена очарования и грез меня вырвал длинный звонок в дверь. Раздосадованный на нарушителя идиллии, готовый выплеснуть на него взошедшую во мне злость, я ринулся в прихожую. Гнев мгновенно угас, когда увидел перед собой Герку Писарева, растерянного, с испуганными глазами. Вне всяких сомнений, он был посланцем происшедшей беды. Во мне все сжалось в предчувствии неприятного известия.
— Алешин убит, — тихо произнес Герка и судорожно развел руками.
— Где, когда? — не давая отчета своим действиям, я схватил Писарева за рубашку. Отлетела на пол оторванная пуговица.
— В своей квартире, видимо, ночью. Больше ничего не знаю, — Герка делал слабые попытки отцепить мои руки. — Мне позвонили. Оперативная группа уже там.
Я разжал пальцы, руки безвольно опустились. В этот момент меня пожирало отчаяние, как всякого человека в тупиковой ситуации. Надо было что-то делать. Но что? Что?!
— Машина у подъезда, — услышал я голос Писарева, и вместе с ним пришла подсказка: нужно немедленно ехать на квартиру Алешина.
— Подожди внизу, — попросил я Писарева.
Распахнул дверь в комнату. Жанна сидела в кровати, прикрывшись по шею одеялом.
— Что-то произошло? — спросила она со страхом.
Я молча кивнул. Язык не поворачивался преподнести страшное известие. Начал собираться. Руки плохо слушались. С трудом застегнул рубашку. Жанна тоже поспешно одевалась.
— На тебе лица нет, — она приблизилась и провела ладонью по моим щекам.
— Убили Алешина, — выдохнул я страшную весть.
Ее ротик раскрылся, но вскрика не последовало: ладошка плотно прижалась к губам.
— Прости, меня ждут, — я походя обнял ее и чмокнул в надбровье.
На площадке перед открытой дверью в квартиру Алешина стояли двое в штатском. У ног одного из них смиренно сидел пес-следовик. Собака равнодушно посмотрела на нас и зевнула, как бы показывая своим спокойствием, что все требуемое от нее она выполнила и теперь имеет право отдохнуть.
Переступил порог, и ноги отяжелели, прилипнув к полу, словно намагниченные. Юрка лежал с простреленной головой в окровавленной постели, зажав в руках простыню, в которую вцепился в предсмертной агонии, как за что-то спасительное. Черная рукоятка ножа, воткнутого в его живот, зловеще напомнила мне о предсказанном им эффекте «домино». Рядом с кроватью валялось, видимо, его личное оружие, выдаваемое в целях безопасности всем следователям прокуратуры. Не в силах больше взирать на жуткую картину, я, чуть было не сбив дышащего мне в затылок Писарева, отправился на кухню с намерением найти что-то из спирт-ного, где и застал за работой эксперта-криминалиста. Он снимал отпечатки пальцев со стоявшей на столе посуды.
До моего парализованного ужасным событием сознания не сразу дошло, что подобное я уже где-то видел: пустые бутылки из-под пива, два бокала, нарезанная тонкими ломтиками рыба. А когда память подсказала мне место и время предыдущего трагического происшествия, я увидел в этой картине недавнего застолья зловещий символ. А следом моего разума коснулось предостережение: подошла, возможно, моя очередь стать жертвой коварного и, казалось, неуловимого убийцы. Мысль о смерти продрала мой мозг покрепче нашатырного спирта. Нет, только не ждать, не обрекать себя заранее на заклание. Надо бороться, надо искать его, сейчас, немедленно. И я увидел в окружавшем меня отчаянии спасительный просвет. Он еще нечетко обозначился, но призывал к действию, ибо только оно позволяло опередить преступника и, получив меч из рук Немезиды, совершить возмездие. А для начала необходимо убедиться, попадаю ли я под предложенный Алешиным эффект «домино».
