Фридрих Незнанский - Шоу для богатых
Покровительственно похлопав Агеева по мощной спине, на которой даже близко не было столь же впечатляющих мышц, как на спине и на груди его молодого и явно более сильного противника, Абдураи-мов показал ему на самодельный ринг. Мол, назвался груздем… Никто тебя не заставлял.
— Бой контактный? — как о чем-то само собой естественном спросил Агеев.
И получил столь же естественный ответ:
— Не на балет же пришли смотреть. — И тут же: — Или, может, ты?…
— Да нет, — успокоил хозяина клуба Агеев, — я тоже настроен на полный контакт.
— Естественно, в пределах разумного, — предостерег его Абдураимов.
— Само собой, — кивнул головой Агеев, приглядываясь, как передвигается по импровизированному рингу Койот. И еще подумал: «Койот! Степной волк, которого не очень-то жалуют американские аборигены. Хитрый и одновременно жестокий, безжалостный зверь. И если земляк Абдураимова и, судя по всему, его правая рука получил подобное погоняло?…»
— Тогда поможет тебе Аллах!
Агеев нырнул под канаты и не успел распрямиться, чтобы пожать руку противнику, как тут же был сбит с ног неожиданным ударом в голову, к счастью скользящим, и уже группируясь в падении, подумал о том, что койот он не только в Америке койот, и если он сейчас не поднимется на ноги, то с карьерой тренера придется, видимо, распроститься надолго. Если не навсегда.
Положение, в котором он оказался, было аховым, и его мозг, мгновенно отреагировал на ситуацию, и вытащив из потаенных уголков памяти, казалось бы давно забытые уроки настоящих мастеров рукопашного боя, вбросил какую-то команду. И теперь каждая частичка тела работала на программу выживания. Боковым зрением заметив наваливающуюся на него в стремительном падении девяностокилограммовую массу тренированного тела, Агеев сделал столь же стремительный перекат, что позволило ему уйти от удара, однако не стал вскакивать на ноги, позволив сделать это зарвавшемуся Али, рывком перевернулся на спину и в тот момент, когда рассвирепевший от унизительного падения Койот занес ногу для удара, стремясь во что бы то ни стало добить верткого, как вологодский уж, мужичка, Агеев сгруппировался для удара ногами и изо всех сил провел страшную по своей силе, помноженной на внезапность, подсечку…
Видимо не ожидавший ничего подобного и оттого не успевший даже сгруппироваться, Али с раздирающим душу треском ударился затылком об пол, хотел было вскочить на ноги, все еще настроенный на бои, но его словно подкосило в коленках и он, словно пикирующий тяжелый бомбардировщик, ушел носом в пол.
Добивать Койота уже не имело смысла, тем более, что из-под его головы уже расползалась лужица крови. И в то же время Агеев понимал, что хозяин «Геркулеса» ждет от него чего-то еще, возможно эффективной концовки, и он, следуя ему же навязанным правилам игры, склонился над Али с занесенным для удара кулаком.
Поднял голову и поразился зависшей над рингом тишине. В этом зале видимо не привыкли к тому, что пришлые неизвестно откуда сорокалетние мужички на первой же минуте пускают в распыл хозяев заведения, а те лежат под канатами, пускают кровавые сопли и даже слова «мама» вымолвить не могут.
Что и говорить, ситуация. Причем не очень-то приятная и для Агеева. Во-первых, он сразу же поимел кровного врага, который во что бы то ни стало постарается отомстить своему обидчику, а во-вторых… Не слишком ли он раскрылся перед хозяином «Геркулеса», предлагая свои услуги в качестве заштатного тренера по рукопашному бою?
М-да. И дернуло этого козла сбить его с ног в тот момент, когда он, по привычке, протягивал ему открытую ладонь для рукопожатия!
Продолжая держать над головой Али занесенный для удара кулак, Агеев покосился на Абдураимова, ожидая увидеть в его глазах по меньшей мере откровенную неприязнь, и поразился вспыхнувшим в них искоркам. Тот был доволен исходом этого скоротечного боя и уже одно это говорило о том, что не так уж и прост этот самбист, как могло показаться при знакомстве.
— Все, молодец, — наконец-то дал отмашку Аб-дураимов и кивнул Антону, который едва сдерживал на своем лице довольную ухмылку, чтобы тот помог подняться на ноги своему помощнику по тренерской работе. И уже повернулся к расслабившемуся Агееву: — Пойдем потолкуем.
Члены клуба уважительно расступились перед нырнувшим под канаты Агеевьм, он двинулся следом за хозяином «Геркулеса» в направлении его кабинета. «Пойдем потолкуем» могло означать одно — его уже считали своим человеком в этом заведении.
Перед тем как открыть дверь своего кабинета, Аб-дураимов спросил негромко:
— В каком звании ушел в запас?
— Капитан.
— А с чего бы вдруг.
Чувствовалось, что его не только заинтересовал, но и заинтриговал этот невысокий плечистый мужик с ярко выраженной славянской внешностью. И Агеев решил дать развернутый ответ:
— Если помнишь первую половину девяностых, то можешь и сам догадаться, с чего бы вдруг стали уходить профессионалы. Мало того, что в то время платили копейки, давая тем самым понять, что мы никому в этой стране больше не нужны, так вдобавок ко всему прочему…
Он замолчал и махнул рукой. В его глазах читалась злость. Мол, додумывай остальное, как считаешь нужным. То есть, в силу своего личного отношения к новой власти. А я тебе главное сказал.
— М-да, — согласился с ним Абдураимов, на какой момент задержавшись в дверях. — Я ведь тоже в те времена в эту мясорубку попал. Думал, что все — и спорту, и жизни конец. Едва не запил с отчаяния, да хорошие люди помогли на ноги подняться. И вот теперь…
Он широко развел руками, переступая порог своего кабинета, которым, чувствовалось, несказанно гордился и лелеял его, как свое детище.
Прошел к бару, вмонтированному в стенную панель, заделанную под красное дерево, открыл дверцу, за которой выстроилась батарея самых разных по конфигурации бутылок с заманчивыми, разноцветными наклейками.
— Выпьем по паре капель?
— Отчего же не выпить? — хмыкнул Агеев. — Тем более, когда тебя твой же работодатель угощает.
— Ну-у, насчет работы — это мы еще с тобой поговорим, — уклончиво произнес Абдураимов, — а вот за твою победу… — И добавил, не в силах сдержать своего восхищения: — Я же думал, что ты сразу же на ноги попытаешься встать, когда этот дебил тебя на пол уложил, а ты…
Восхищенно прицокнул языком и, видимо, вспоминая особо понравившийся ему момент скоротечного боя, не удержался, чтобы не прокомментировать:
— В кошки-мышки сыграл с Койотом. Давно уже не видел ничего подобного.
— Старался, — подыграл ему Агеев. И тут же: — Что, преобладает прямолинейный бой?
Хозяин кабинета только руками развел на это. Мол, сам мог убедиться. Нынешние бойцы — это размашистые лапы да парочка-другая наработанных приемов. А вот чтобы еще и думать, когда дерешься — это увольте. И видимо посчитав обсуждение боя законченным, спросил, беря в руки бутылки:
— Коньяк, водка?
Агеев понимал, что в этот момент не стоило особо привередничать, оттого и отозвался довольно скромно:
— Коньячок — это праздник, а, вообще-то, я к водке привык.
— Тогда считай, что сегодня у тебя праздник, — хмыкнул Абдураимов, направляясь с бутылкой французского коньяка к журнальному столику. — Во-первых, уйдешь отсюда здоровым и невредимым, а во-вторых…
— Что, все-таки берешь на работу?
— Пожалуй.
— А сколько положишь?
— Оплата почасовая.
— И все-таки?
Хозяин кабинета буквально на глазах превращался из профессионального самбиста в бизнесмена, который умеет считать деньги и просто так их на ветер не пускает. Он поставил бутылку на столик, немного подумал и вывел на чистом листе бумаги цифру, которая, видимо, должна была устроить начинающего тренера по рукопашному бою.
Агеев мысленно прикинул, можно ли на такую ставку, причем за довольно короткое время, вполне прилично одеться, обзавестись дорогой электроникой, приобрести столь же приличную иномарку, что сиротливо стояла под окнами дома, в котором жили Крупенины, и не мог сдержать вздоха разочарования. Нет, как ни крути, а дебит с кредитом не срастался. Тем более что надо было учитывать и тот факт, что хозяин «Геркулеса», судя по всему, предложил своему новому тренеру верхнюю планку почасовой ставки, чего, естественно, не мог иметь Стас Крупенин.
Однако надо было на что-то соглашаться и он без особого энтузиазма произнес:
— Оно, конечно, можно и за эти деньги поработать, но…
— Что, мало? — искренне удивился Абдураимов.
— Хотелось бы больше.
На смуглом лице Абдураимова застыла маска изумления обиженного в лучших чувствах ребенка.
— Но я ведь тебе и так… Да и то только потому, что ты профессионал. У меня таких денег никто не получает.
В этом Агеев даже не сомневался, и надо было как-то отрабатывать задним ходом.
